Ангелы опустошения. Книга 1

Коди всего надо-то было чтоб выкарабкаться из этого так просто сказать "Но Бог превыше слов" однако какое ему дело до слов он на бега ехать хочет.

"Вот что мы сейчас сделаем залезем в эту машинку и поедем посмотрим одну славненькую пизденку-малютку на которую я хочу чтобы вы посмотрели а потом еще заедем за вашим мальчонкой Рафаэлем Шмафаэлем, и впеРЁД!" Как комментатор на скачках. Он перевязывает все свои бумаги и перекладывает ключи с сигаретами в карманах, мы снимаемся, Пенни которая причесывалась перед выходом на улицу и не спешила теперь вынуждена выскочить вместе с нами и прямиком в машину. Коди ждать не станет, мы бросаем Лазаря на мели в дверях свободного придуряться весь день в квартире в одиночестве — мчимся по-деловому вниз с крутого холма, и сворачиваем направо, снова сворачиваем, и сворачиваем налево и прямо на Третью Улицу и ждем у светофора потом дальше не успевает тот пропустить нас в город. Коди не желает терять времени ни на волосок — "Это всё ВРЕМЯ, мальчик мой!" вопит он — пускается в свою теорию времени и в то как мы все должныдействовать быстро. "Нет конца вещам которые надо сделать!" вопит он (мотор громок) — "Если б только у нас было ВРЕМЯ!" вскрикивает он чуть ли не со стоном.

"Что к чертямсобачьим ты хочешь сказать про время?" вопит девушка. "За радибога, я только и слышу что этот треп про Время и Бога и прочую мутотень!"

"Ах заткнись" говорим мы оба (в своих презрительно усмешливых мыслях) отчего Коди свирепеет и вымахивает машину как из преисподней на Третью Улицу алкаши шатаются от бутылок которые виднеются пустые в переулках, и поток машин вокруг, он матерится и виляет — "Эй полегче!" вопит Пенни когда его безумные локти лупят ее. На вид он безумен настолько чтобы ограбить банк или пришить мента. Глядя на него можно было бы подумать что на него на Оклахомской Рукоятке в 1892-м был объявлен розыск. От его вида сам Дик Трэйси задрожал бы прежде чем он продырявил бы ему башку.

Но затем на Маркете начинают наличествовать хорошенькие девчонки и вот катит кодино описание. "Во какая. Недурна. Видишь вон втюхивает в магазинчик. Миленькая жопка."

"Ох ты!"

"Не такая миленькая как вон та — хмм — славный перед, славные бока — не хиппи — флиппи-диппи."

Флиппи-диппи, тут он забывается и когда вокруг дети то все они с ума сходят от хохота и врубаются. Однако, со взрослыми никогда он валить дурака не станет. У падающей звезды милосердия должно быть постное лицо.

"Вон еще одна. Ну не уматнейшая ли милашка, а?"

"Где где?"

"Ох мужчины."

"Давайте пожрем!" — мы едем есть в Чайнатаун, завтрак, возьму себе кисло-сладких ребрышек и утку в миндале запью апельсиновым соком, уф.

"А теперь детки я хочу чтоб вы поняли что сегодня день всех дней," объявляет Коди в кабинке ресторана, перетасовывая свои беговые формуляры из одного кармана в другой, "и ей-Богу," грохнув по столу "Я точно возмещу свои поте-ри," как У.К.Филдз, и тупо смотрит на официанта который проходит но не останавливается (кошак-китаец с подносами), "Нас здесь остракируют," вопит Коди — Затем когда приносят заказы он получает свою обычную яичницу с ветчиной на завтрак или обед, как в тот раз когда мы привели Г.Дж. в Устричный Дом Старого Союза в Бостоне и он заказал свиные отбивные. Мне приносят целую утку в миндале и я еле могу ее доесть.

В машине нет места, выпирают какие-то откоряки, высадить Пенни на углу и махнуть дальше повидать эту новую кодину фаворитку которая там живет и мы яростно паркуем машину и выбегаем и в комнату, вот она в облегающем платьице делает прическу перед зеркалом, и мажет губы, говоря "Я еду к фотографу-филиппинцу сниматься голой."

"Ох ну не мило ли," говорит Коди с чрезвычайной елейностью. И пока та наводит у зеркала марафет даже я не в силах оторвать глаз от ее форм, которые совершенны насмерть, а Коди просто вылитый маньяк с какой-нибудь никогда не опубликованной особо порнографической фотки стоит сразу у нее за спиной весь подтягиваясь к ней, близко, не прикасаясь, пока она либо замечает либо не замечает, либо ни то ни другое, а он глядит на меня с мольбой на губах, и показывает на нее, и формует и лепит ее своей свободной рукой, не прикасаясь, я стою наблюдая за его неимоверным спектаклем потом сажусь он продолжает по-прежнему она продолжает накладывать свою помаду. Чокнутая ирландская девчоночка по имени О'Тул.

"Чувак," наконец произносит она, и подходит и берет косячок и раскумаривается. Я глазам своим не верю а под конец в комнату заходит трехлетний пацанчик который говорит что-то в высшей степени разумное своей матери типа "Мама, можно мне принять ванну с детскими глазками чувак?" что-то вроде этого, или же: "Где моя детская игрушка с которой я смогу быть мальчиком," на самом деле — Затем входит ее муж, кошак из Погребка, я видел как он там тусуется и бегает. Я высочайше проверяюсь этой ситуацией, и пытаюсь выкарабкаться из нее если возьму книжку (Дзэн Буддизм) и начну читать. Коди до лампочки, но мы готовы идти, довезем ее до самого ее фотографа. Они опрометью выскакивают я следом за ними но книжка у меня в руках, и приходится сбегать обратно и снова позвонить в дверь (пока Коди руковокружит хорошенькую Миссис О'Тул) а ее муж глядит на меня с верха лестницы и я говорю "Я забыл про книжку" и взбегаю и протягиваю ему ее, "В самом деле забыл," а он вопит сверху "Я знаю что ты забыл, чувак," абсолютно хладнокровно и совершенная пара.

Мы высаживаем ее и заезжаем за Рафаэлем.

"Ну не славненькая ли она милашечка, ты врубаешься в это платьице," и тут мгновенно он обезумевает. "Теперь из-за одной вашей телеги зацепить этого Рафаэля мы опоздаем на ипподром!"

"О Рафаэль клевый парень! Обещаю тебе я знаю! — В чем дело тебе он разве не нравится?"

"Он один из тех парней которые не рубят — эти Даго — "

"Парень среди них тоже бывают грубые и гадкие," признаю я, "но Рафаэль великий поэт."

"Парень можешь елозить тут как тебе заблагорассудится но я не могу все-таки его понять."

"Почему? Потому что он вопит все время? так это он просто так разговаривает!" (А это так же хорошо как и молчание, так же хорошо как и золото, я мог бы добавить.)

"Не в том дело — Конечно я врубаюсь в Рафаэля, чувак разве ты не знаешь что мы были — " и он немедленно замолкает на эту тему.

Но я знаю что могу (Я могу?) Рафаэль может доказать что он клевый кошак — Кошак, ишак, чувак, дубок, пес это Бог написанный наоборот -

"Он хороший пацан — и друг к тому же."

"Друзья оп-чест-вен-но-сти," выдает Коди в одно из своих редких мгновений иронии, которое хоть когда и подкатывает, как у д-ра Сэмюэла Джонсона которого я тоже Босуэллизировал в иной своей жизни, подкатывает столь Ирландски Кельтски жестко и окончательно, как скала, принимающая биенье моря, не поддастся, но эта медленная, но ожесточенная, ирония меж тем, железна в скале, сети что кельты расстилают на скалах — Главным образом в тоне его иронии ирландская иезуитская школа, к которой также принадлежал Джойс, не говоря уже о жестком Неде Гауди там на его горе, а кроме этого Фома Аквинский несчастнозвездный труднозачатый Папа мысли. Ученый-Иезуит — Коди ходил в приходскую школу и был алтарным служкой — Священники трепали его за загривок а он юлил чтобы разбить строенья небесные — Теперь же он вернулся в борозду своей религии, веря в Иисуса Христа, и в Него (как в христианских странах мы будем пользоваться этим "Н") -

"Ты видел крестик который Рафаэль дал мне поносить? хотел вообще подарить?"

"Ага"

Не думаю что Коди одобряет то что я его надел — Я это выпускаю, пойду дальше — У меня от него возникает странное чувство а потом я о нем забываю и все получается само собой — Так же и со всем остальным, а все вообще свято как я уже давно говорил — давно задолго до того как появилось Я чтобы сказать это — слова по этому поводу в любом случае -

"Ладно поехали в этот чертов Ричмонд а ехать туда чувак долго поэтому давай подсуетнемся — Ты думаешь он оттуда когда-нибудь вылезет?" уже выглядывая из окна машины на чердачные окна Рафаэля.

"Я сбегаю и притащу его, я позвоню." Я выпрыгиваю и звоню и ору вверх по лестнице Рафаэлю, распахнув дверь, и тут появляется почтенная пожилая дама -

"Сейчас спущусь!"

Я выхожу к машине и вскоре спускается Рафаэль пританцовывая на высоких ступеньках крыльца и свингуя подходит и вламывается в машину пока я держу перед ним открытой дверцу, Коди заводит нас, я захлопываю дверцу и изящно вписываюсь локтем в открытое окно, и вот он Рафаэль, пальчики в пучках кулачков, "Йяй, ну парни, уау, вы же мне сказали что будете тут ровно в двенадцать — "

"В полночь," бормочет Коди.

"В полночь?!! Ты мне сам сказал черт бы тебя побрал Помрэй ты собираешься — ты ай, ты, Ох теперь-то я тебя знаю, теперь я все вижу, это всё заговоры, везде заговоры, каждый хочет огреть меня по башке и засунуть труп в гробницу — Последний раз мне снился ты, Коди, и ты, Джек, там было гораздо больше и золотые птицы и всевозможные милые фавны утешали меня, я был Утешителем, я приподнимал свои юбки божественности для всех чад которые нуждались в этом, я превратился в Пана, я выдул им сладкую зеленую мелодию прямо из дерева и ты был тем деревом! Помрэй ты был тем деревом! — Я все это теперь вижу! Вам за мной не пойти!"