Англичанка

***

— Ты что здесь делаешь? — спросил Габриель.

Кьяра возвела очи горе, как бы напоминая мужу, будущему шефу израильской разведки, что они в номере российской гостиницы, и номер этот наверняка прослушивают. Габриель жестом ответил, дескать, «жучков» нет. Затем, уперев руки в боки и сощурив зеленые глаза, повторил вопрос. Таким злым Кьяра давно его не видела.

— Вот я глупая, — ответила она. — Почти решила, что ты будешь рад меня видеть.

— Как ты проникла сюда?

— Экипажу нужны были девушки. Я вызвалась добровольцем.

— Узи что, другую найти не мог?

— Вообще-то, он был против.

— Ну, и как ты затесалась в экипаж?

— Пока Узи не видел, я пошла к Шамрону. Сказала, что хочу участвовать в операции и что, если не получу желаемого, он тоже желаемого не получит.

— Это меня, что ли?

Кьяра усмехнулась.

— Умница ты моя.

— С кем поведешься…

— Ты ж не собиралась в Россию? Сказала, что не выдержишь тут.

— Передумала.

— Почему?

— Хотела кое-чем с тобой поделиться. — Кьяра отошла к окну и глянула на темную Исаакиевскую площадь. — Здесь вообще светло бывает?

— Вот сейчас, например.

Задернув шторы, Кьяра обернулась. В синей юбке и белоснежной блузке выглядела она невероятно притягательно. Габриель больше не злился. На самом деле он даже был рад ее компании. Жена скрасит ему несколько часов ожидания.

— Как она? — спросила Кьяра.

— Мадлен?

— Мы так ее называем?

— Другого имени у нее нет. Она ведь…

— Что?

— …выросла среди волков.

— С волками жить — по-волчьи выть.

— Она-то не волчица.

— Ты так уверен?

— Уверен, Кьяра.

— Один раз она тебя уже провела.

Габриель не ответил.

— Прости, Габриель, но мысль, что она все еще предана службе, напрашивается сама собой.

— Согласен, я думал об этом, — не сумев скрыть раздражения, ответил Габриель. — Если завтра за ней не будет «хвоста», я заберу ее. Отвезу домой.

— Где ее дом?

— В Англии.

— Переполох поднимется тот еще.

— Тот еще, — эхом повторил Габриель.

— Зачем она тебе?

— Надо вернуть должок, — ответил Габриель. — Потом я передам ее в надежные руки Грэма Сеймура.

— Бедняга Грэм. — Присев на край кровати, Кьяра сняла туфли.

— Как полет? — спросил Габриель.

— Ну, пока разносила еду, никого их пассажиров я не поранила.

— Молодчина.

— В салоне первого класса летел один ребенок, который ревел всю дорогу от Анкары до Минска. Кое-кто сильно расстроился. Мамаша впала в ступор. — Кьяра немного помолчала. — А я смотрела на нее и думала, что она — самая счастливая женщина в мире.

— Пожалуй, тебе не стоило приезжать.

— Я не могла не приехать. Мне тут будет весело.

Сняв юбку, Кьяра аккуратно сложила ее на кровати и принялась расстегивать блузку.

— Ты что делаешь? — спросил Габриель.

— Сам как думаешь?

— Стюардесса решила раздеться у меня в номере.

— Мне нужно отдохнуть. Как и тебе. — Она сняла блузку. — Не пойми неправильно, Габриель, но выглядишь ты просто ужасно. Поспи часок-другой — полегчает.

— Мне сейчас совсем не до отдыха.

— И что будешь делать? Стоять у окна, изводить себя беспокойством?

— Именно это я и планировал.

— Вот станешь шефом — наволнуешься. Идем в кровать. Обещаю, я тебя не пораню.

Сдавшись, Габриель снял туфли и джинсы и лег рядом с женой. Кожа ее была горячей, губы — сладкими как мед. Кьяра погладила его по носу.

— Кьяра…

— В чем дело, милый? — спросила она, целуя Габриеля.

— Я на посту.

— Ты всегда на посту. Так на нем до конца жизни и останешься.

Она снова принялась целовать его: в губы, в шею, в грудь.

— По-моему, она была абсолютно права, — заметила Кьяра.

— Кто? — пробормотал Габриель.

— Старуха с Корсики. Она ведь предсказала, что со смертью Мадлен откроется правда. В некотором роде во Франции она погибла, и вот тебе открылась правда.

— В одном она точно ошиблась. Предупредила, чтобы я не совался в город грешников — иначе погибну.

Кьяра посмотрела ему в глаза.

— Ты же говорил, что она обещала тебе безопасность.

— Говорил.

— Соврал, значит.

— Прости, Кьяра. Зря я так.

Она еще раз поцеловала его.

— Я знала, что ты врешь.

— Правда?

— Я всегда знаю, когда ты врешь, Габриель.

— Я же профессионал.

— На меня это не действует. — Стянув с мужа рубашку, она оседлала его. — Все еще может случиться.

— Что это — все?

— Ты можешь погибнуть в городе грешников.

— Она же говорила про Москву. Тут мы в безопасности.

— Вообще-то, — сказала Кьяра, поглаживая пальцами его по животу, — ты в смертельной опасности.

— Да, чувствую.

Она приняла его в свое нежное, теплое тело, и они перенеслись из России в Венецию, где первый раз занимались любовью, на белых простынях. И были они в безопасности.

— А вдруг она не придет? — сказала позднее Кьяра, когда Габриель уже проваливался в сон.

— Придет. Мы увезем ее домой.

— Я тоже хочу домой.

— Недолго осталось.

— Сегодня так и не посветлеет?

— Нет, Кьяра. Сегодня — уже нет.

57 Санкт-Петербург, Россия

Они проделывали это уже десятки раз, во всех точках земного шара. Хватило нескольких минут перед картой города в номере Габриеля, и план был готов: маршрут, наблюдательные пункты, пути отступления, страховка, прикрытие. Оставалась последняя проверка: проследовать за Мадлен по улицам Питера и удостовериться, что за ней не следят. И если «хвоста» не будет — забрать ее, сделать так, чтобы она исчезла. Второй раз.

Так и поступили: в два пополудни, в самый светлый питерский день шесть офицеров израильской разведки покинули отель «Астория» и отправились каждый на свой наблюдательный пост по улицам, мимо сказочных церквей и дворцов. Дальше всех добираться предстояло Эли Лавону, ведь именно он должен был засесть неподалеку от подъезда дома, из которого в 14:52 должна была выйти Мадлен — время ей назвал Габриель, велев точно следовать графику, если она хочет исчезнуть. Мадлен пешком пересекла Дворцовый мост, вошла в Эрмитаж со стороны набережной и сразу же проследовала в павильон Моне, где в 15:07 присела на свое обычное место. Через две минуты рядом сел Лавон.