Английская лирика первой половины XVII века

ОБЩНОСТЬ

Добро должны мы обожать, А зла должны мы все бежать; Но и такие вещи есть, Которых можно не бежать, Не обожать, но испытать На вкус и что-то предпочесть. Когда бы женщина была Добра всецело или зла, Различья были б нам ясны; Поскольку же нередко к ним Мы безразличие храним, То все равно для нас годны. Будь в них добро заключено, В глаза бросалось бы оно, Своим сиянием слепя; А будь в них зло заключено, Исчезли б женщины давно: Зло губит ближних и себя. Итак, бери любую ты, Как мы с ветвей берем плоды: Съешь эту и возьмись за ту; Ведь перемена блюд — не грех, И все швырнут пустой орех, Когда ядро уже во рту. Перевод С. Л. Козлова

РАСТУЩАЯ ЛЮБОВЬ

Любовь, я мыслил прежде, неподвластна Законам естества; А нынче вижу ясно: Она растет и дышит, как трава. Всю зиму клялся я, что невозможно Любить сильней — и, вижу, клялся ложно. Но если этот эликсир, любовь, Врачующий страданием страданье, Не квинтэссенция — но сочетанье Всех зелий, горячащих мозг и кровь, И он пропитан солнца ярким светом, Любовь не может быть таким предметом Абстрактным, как внушает нам поэт Тот, у которого, по всем приметам, Другой подруги, кроме Музы, нет. Любовь — то созерцанье, то желанье; Весна — ее зенит, Исток ее сиянья: Так солнце Весперу лучи дарит, Так сок струится к почкам животворней, Когда очнутся под землею корни. Растет любовь, и множатся мечты, Кругами расходясь от середины, Как сферы Птолемеевы, едины, Поскольку центр у них единый — ты! Как новые налоги объявляют Для нужд войны, а после забывают Их отменить, — так новая весна К любви неотвратимо добавляет То, что зима убавить не вольна. Перевод Г. М. Кружкова

СОН

Любовь моя, когда б не ты, Я бы не вздумал просыпаться: Легко ли отрываться Для яви от ласкающей мечты? Но твой приход — не пробужденье От сна, а сбывшееся сновиденье; Так неподдельна ты, что лишь представь И тотчас образ обратится в явь. Приди ж в мои объятья, сделай милость, И да свершится все, что не доснилось. Не шорохом, а блеском глаз Я был разбужен, друг мой милый; То — ангел светлокрылый, Подумал я, сиянью удивясь; Но, увидав, что ты читаешь В душе моей и мысли проницаешь (В чем ангелы не властны) и вольна Сойти в мой сон, где ты царишь одна, Уразумел я: это ты — со мною; Безумец, кто вообразит иное! Уверясь в близости твоей, Опять томлюсь, ища ответа: Уходишь? Ты ли это? Любовь слаба, коль нет отваги в ней; Она чадит, изделье праха, От примеси стыда, тщеславья, страха. Быть может (этой я надеждой жив), Воспламенив мой жар и потушив, Меня, как факел, держишь наготове? Знай, я готов для смерти и любови. Перевод Г. М. Кружкова

ПРОЩАЛЬНАЯ РЕЧЬ О СЛЕЗАХ

Пока ты здесь, Пусть льются слезы по моим щекам, Они — монеты, твой на них чекан, Твое лицо им сообщает вес, Им придана Твоя цена; Эмблемы многих бедствий в них слились, Ты с каждою слезой спадаешь вниз, И мы по разным берегам с тобою разошлись. Из небытья Картограф вызовет на глобус вмиг Европу, Азиатский материк… Так округлилась в шар слеза моя, Неся твой лик: В ней мир возник Подробным отражением, но вот Слились два наших плача, бездной вод Мир затопив и захлестнув потоком небосвод. О дщерь Луны, Не вызывай во мне прилив морской, Не убивай меня своей тоской, Не возмущай сердечной глубины, Смири сей вихрь Скорбей своих: Мы дышим здесь дыханием одним, Любой из нас и ранит и раним, Еще один твой вздох — и я исчезну вместе с ним. Перевод Д. В. Щедровицкого

АЛХИМИЯ ЛЮБВИ

Кто глубже мог, чем я, любовь копнуть, Пусть в ней пытает сокровенну суть; А я не докопался До жилы этой, как ни углублялся В рудник Любви, — там клада нет отнюдь. Сие — одно мошенство; Как химик ищет в тигле совершенство, Но счастлив, невзначай сыскав Какой-нибудь слабительный состав, Так все мечтают вечное блаженство Сыскать в любви, но вместо пышных грез Находят счастья с воробьиный нос. Ужели впрямь платить необходимо Всей жизнию своей — за тень от дыма? За то, чем всякий шут Сумеет насладиться в пять минут Вслед за нехитрой брачной пантомимой? Влюбленный кавалер, Что славит (ангелов беря в пример) Слиянье духа, а не плоти, Должно быть, слышит по своей охоте И в дудках свадебных — музыку сфер. Нет, знавший женщин скажет без раздумий: И лучшие из них мертвее мумий. Перевод Г. М. Кружкова

БЛОХА

Взгляни и рассуди: вот блошка Куснула, крови выпила немножко, Сперва — моей, потом — твоей, И наша кровь перемешалась в ней. Какое в этом прегрешенье? Бесчестье разве иль кровосмешенье? Пусть блошке гибель суждена Ей можно позавидовать: она Успела радости вкусить сполна! О погоди, в пылу жестоком Не погуби три жизни ненароком: Здесь, в блошке — я и ты сейчас, В ней храм и ложе брачное для нас; Наперекор всему на свете Укрылись мы в живые стены эти. Ты пленнице грозишь? Постой! Убив ее, убьешь и нас с тобой: Ты не замолишь этот грех тройной. Упрямица! Из прекословья Взяла и ноготь обагрила кровью. И чем была грешна блоха Тем, что в ней капля твоего греха? Казнила — и глядишь победно: Кровопусканье, говоришь, не вредно. Согласен! Так каких же бед Страшишься ты? В любви бесчестья нет, Как нет вреда: от блошки больший вред! Перевод Г. М. Кружкова

ВЕЧЕРНЯ В ДЕНЬ СВЯТОЙ ЛЮЦИИ, САМЫЙ КОРОТКИЙ ДЕНЬ В ГОДУ

Настала полночь года — день святой Люции, — он лишь семь часов светил: Нам солнце, на исходе сил, Шлет слабый свет и негустой, Вселенной выпит сок. Земля последний допила глоток, Избыт на смертном ложе жизни срок; Но вне меня, всех этих бедствий нет, Я — эпитафия всемирных бед. Влюбленные, в меня всмотритесь вы В грядущем веке — в будущей весне: Я мертв. И эту смерть во мне Творит алхимия любви; Она ведь в свой черед Из ничего все вещи создает: Из тусклости, отсутствия, пустот… Разъят я был. Но, вновь меня создав, Смерть, бездна, тьма сложились в мой состава Все вещи обретают столько благ Дух, душу, форму, сущность — жизни хлеб… Я ж превратился в мрачный склеп Небытия… О вспомнить, как Рыдали мы! — от слез Бурлил потоп всемирный. И в хаос Мы оба обращались, чуть вопрос Нас трогал — внешний. И в разлуки час Мы были трупы, душ своих лишась. Она мертва (так слово лжет о ней), Я ж ныне — эликсир небытия. Будь человек я — суть моя Была б ясна мне… Но вольней Жить зверем. Я готов Войти на равных в жизнь камней, стволов: И гнева, и любви им внятен зов, И тенью стал бы я, сомненья ж нет: Раз тень — от тела, значит, рядом — свет. Но я — ничто. Мне солнца не видать. О вы, кто любит! Солнце лишь для вас Стремится к Козерогу, мчась, Чтоб вашей страсти место дать. Желаю светлых дней! А я уже готов ко встрече с ней, Я праздную ееканун, верней Ееночного празднества приход: И день склонился к полночи, и год… Перевод Д. В. Щедровицкого

ВОРОЖБА НАД ПОРТРЕТОМ

Что вижу я! В твоих глазах Мой лик, объятый пламенем, сгорает; А ниже, на щеке, в твоих слезах Другой мой образ утопает. Неужто цель твоя Сгубить портрет мой, о ворожея, Чтобы за ним вослед погиб и я? Дай выпить влагу этих слез, Чтоб страх зловещий душу не тревожил. Вот так! Я горечь их с собой унес И все портреты уничтожил. Все, кроме одного: Ты в сердце сберегла его, Но это — чудо, а не колдовство. Перевод Г. М. Кружкова

ПРИМАНКА

О, стань возлюбленной моей И поспешим с тобой скорей На золотистый бережок Ловить удачу на крючок. Под взорами твоих очей До дна прогреется ручей, И томный приплывет карась, К тебе на удочку просясь. Купаться вздумаешь, смотри: Тебя облепят пескари, Любой, кто разуметь горазд, За миг с тобою жизнь отдаст. А если застыдишься ты, Что солнце смотрит с высоты, Тогда затми светило дня Ты ярче солнца для меня. Пускай другие рыбаки Часами мерзнут у реки, Ловушки ставят, ладят сеть, Чтоб глупой рыбкой овладеть. Пускай спускают мотыля, Чтоб обморочить голавля, Иль щуку, взбаламутив пруд, Из-под коряги волокут. Все это — суета сует, Сильней тебя приманки нет. Да, в сущности, я сам — увы Нисколько не умней плотвы. Перевод Г. М. Кружкова

ПРИЗРАК

Когда убьешь меня своим презреньем, Спеша с другим предаться наслажденьям, О мнимая весталка! — трепещи: Я к ложу твоему явлюсь в ночи Ужасным гробовым виденьем, И вспыхнет, замигав, огонь свечи; Напрасно станешь тормошить в испуге Любовника; он, игрищами сыт, От резвой отодвинется подруги И громко захрапит; И задрожишь ты, брошенная всеми, Испариной покрывшись ледяной, И призрак над тобой Произнесет… Но нет, еще не время! Погибшая не воскресима страсть, Так лучше мщением упиться всласть, Чем, устрашив, от зла тебя заклясть. Перевод Г. М. Кружкова

ПРОЩАНИЕ, ВОЗБРАНЯЮЩЕЕ ПЕЧАЛЬ

Как шепчет праведник: пора! Своей душе, прощаясь тихо, Пока царит вокруг одра Печальная неразбериха, Вот так безропотно сейчас Простимся в тишине — пора нам! Кощунством было б напоказ Святыню выставлять профанам. Страшат толпу толчки земли, О них толкуют суеверы, Но скрыто от людей вдали Дрожание небесной сферы. Любовь подлунную томит Разлука бременем несносным: Ведь цель влеченья состоит В том, что потребно чувствам косным. А нашу страсть влеченьем звать Нельзя, ведь чувства слишком грубы; Неразделимость сознавать Вот цель, а не глаза и губы. Связь наших душ над бездной той, Что разлучить любимых тщится, Подобно нити золотой, Не рвется, сколь ни истончится. Как ножки циркуля, вдвойне Мы нераздельны и едины: Где б ни скитался я, ко мне Ты тянешься из середины. Кружась с моим круженьем в лад, Склоняешься, как бы внимая, Пока не повернет назад К твоей прямой моя кривая. Куда стезю ни повернуть, Лишь ты — надежная опора Того, кто, замыкая путь, К истоку возвратится скоро. Перевод Г. М. Кружкова