Английская тайна

— Ну хорошо… Учитывая… Как друг — другу… Только чур, не обижаться, ладно?

— Обещаю, — торжественно объявил Гарри и даже прикрыл глаза ладонью, чтобы показать, что готов принять правду, какой бы горькой она ни оказалась.

— Ладно, — решился Сашок. — Про вас говорят… Нет, я им не верю нисколько, особенно теперь, когда мы с вами познакомились поближе… какая чепуха!

— Ну, смелее, какая именно чепуха?

— Нет, не могу! Язык не поворачивается.

— А вы его — цок, и поверните. Я же говорю: я совсем не обижусь, наоборот…

— Ну ладно, ладно… Раз вы так настаиваете… Про вас в городе говорят… Что вы — домушник! Что вы грабите дома и квартиры!

Гарри такое сообщение как будто разочаровало, что ли.

— Ах, это, — протянул он и зевнул. — А я-то думал…

И после непродолжительного молчания сказал:

— Ладно, бог с ними совсем. Вы мне лучше расскажите поподробнее про эту девушку, так похожую на вашу жену. Как ее зовут, вы сказали?

— Настя…

Неожиданно для себя самого Сашок произнес это имя с каким-то необыкновенным придыханием, и Гарри не мог этого не заметить. Он подозрительно покосился на Сашка и спросил:

— Как? Это что еще за имя такое?

— А вот такое… По-русски очень красиво даже, вам не понять… Но вообще это сокращение от Анастасии… Такое, знаете ли, ласкательное сокращение…

И он видимо так нежно сказал это слово — ласкательное — что Гарри озабоченно нахмурился. И потребовал:

— Так. Давайте рассказывайте максимально подробно.

Сашок чуть было не воскликнул: «Да с какой стати! Может, я вовсе даже не желаю с вами о ней разговаривать!» Но в последний момент вспомнил, как только что фактически обвинил человека, пусть и чужими словами, в воровстве и злодействе, сказал ему невозможно неприличную гадость. По местным правилам вроде было бы уместно теперь уравновесить ситуацию каким-нибудь своим собственным постыдным признанием.

И тут Сашка прорвало! С каким физическим наслаждением стал он рассказывать Гарри во всех подробностях (ну, почти…) о своем романе с Настей. «Да-да, — говорил он, — это колоссальное свинство с моей стороны, взять и изменить замечательной, доброй, умной, красивой жене. Но, боже мой, какая Настя любовница! Это незабываемо! Нет слов описать то, что я испытал. Я считаю, мне должны завидовать все бабники земли!»

Гарри посмотрел на Сашка чуть ли не с жалостью и сказал:

— Ну и что? Вы что, собираетесь продолжать с ней отношения?

— Не знаю… то есть я знаю, что по-хорошему надо молить Анну-Марию о пощаде, падать ей в ножки… Но честно скажу вам: если бы я сейчас увидел Настю перед собой… если бы ее глаза опять… и если бы она… меня… захотела… я не знаю, я бы…

— Не увидите вы ее — по крайней мере в ближайшее время, — решительно прервал излияния Сашка Гарри. — Она уехала с этим… другим.

И Гарри мотнул головой в сторону Лондона, а также неожиданно сделал какой-то странный описательный жест обеими руками, словно не находя названия для Настиного спутника.

— С этим, который… как я, — грустно подтвердил Сашок.

От воспоминания о сюрреалистической сцене на платформе из Сашка даже хмель начал выходить, и он попросил:

— Гарри, не плеснете мне еще вашего зелья?

— Простите, нет. Вам ведь на работу надо ехать? Вот и поезжайте — сейчас лондонский поезд как раз будет, через пять минут. Я вам скажу по опыту: в такие минуты работа очень отвлекает от неприятных мыслей. И вообще — нельзя выбиваться из нормального режима: в нем спасение!

— Какой уж там нормальный режим, — пробормотал Сашок, но нехотя стал собираться.

А дальше Гарри опять удивил Сашка. Он вдруг сказал:

— И знаете, что я хочу вам предложить… Я ведь в некотором роде что-то вроде частного сыщика, помимо остальных моих профессий, ха-ха, и я сейчас не очень-то занят… мне даже полезно было бы поупражняться, так сказать… Так что, как хотите, но если бы вы решили… я со своей стороны мог бы предложить вам свои услуги…

— То есть? — не понял Сашок.

— Ну, я мог бы, скажем, понаблюдать за тем, что происходит в гостинице «Корнуолл», и так далее…

— Что? Вы предлагаете шпионить за Настей? Да как вам такое в голову могло прийти?!

— Ну, мое дело предложить, ваше дело отказаться… До свидания, хорошего вам дня, мистер Тутов.

Гарри обиженно встал и не спеша пошел к выходу. Но далеко уйти он не успел. Сашок окликнул его:

— Вернитесь, Гарри, прошу вас. И простите меня, вы же знаете, у меня сегодня уважительные причины быть не в себе. Конечно, я вам буду очень признателен, если вы…

— Пошпионю за Анастасией слегка?

— А, называйте это, как хотите! И ведь не за одной же Настей… вы… будете наблюдать! За этим тоже, даже в первую очередь за ним!

При этом Сашок попытался повторить странный жест, которым Гарри описывал Настиного спутника.

— Понял вас, — сказал Гарри. — Давайте садиться в поезд. По дороге расскажете мне, как найти этот самый «Корнуолл».

— Только у меня денег нет, — вспомнил Сашок, — как я с вами расплачусь за такую работу?

— Специальное предложение: первые два дня услуга предоставляется бесплатно в рекламных целях, — серьезно сказал Гарри. — Следующие два дня — скидка 20 процентов. При необходимости возможен беспроцентный кредит сроком до полугода. Справитесь!

— А если работа продлится больше четырех дней?

— А больше четырех она не продлится. После четырех я в отпуск уезжаю. На остров Мадейра. Не бывали?

— Не-а. Но говорят, там здорово.

— Не то слово. И главное — преступности вообще нет. Люди в домах дверей не запирают, представляете?

…Дорога прошла без особых приключений, уже к Тонбриджу Сашок окончательно протрезвел, и его тут же стало одолевать мучительное чувство стыда за то, что он так разоткровенничался перед Гарри насчет Насти. Чтобы это чувство заглушить, Сашок тараторил без умолку, периодически вспоминая о вещах, о которых надо было бы говорить шепотом. Гарри же казался самым благодарным слушателем на свете, жадно впитывающим каждую деталь его эпопеи. Он просил Сашка рассказывать вновь и вновь одни и те же эпизоды, не уставая в нужных местах подавать голос: «You don’t say!», «Really?» и прочее. Несколько раз, правда, он задавал Сашку странные вопросы, например, обсуждают ли Анна-Мария и ее родители биржевые сводки, есть ли у ее отца контакты в Сити (на что Сашок отвечал: ну разумеется! В какой же уважающей себя английской семье не обсуждают «Футси» — главный индекс лондонской биржи— и не имеют знакомых в Сити?). После чего Гарри запнулся, словно обдумывая, как осторожнее сформулировать следующий вопрос, но задать его не успел: «Ландон Бридж», — объявил хриплый голос кондуктора.

Сашок еле успел собраться и, помахав Гарри рукой и крикнув: «Си ю!» — скоро увидимся, дескать, — выскочил из вагона на знакомую платформу. Поезд тут же тронулся, и мимо проплыло окно вагона и лицо Гарри с застывшим на нем вопросительным выражением. «Шпионить поехал», — подумал Сашок, и от этой мысли ему снова стало не по себе, даже, можно сказать, противно.

«Зря я согласился на эту авантюру», — тоскливо думал он, бредя по Лондонскому мосту и не замечая ничего вокруг. Ему снова виделся тот невероятный человек… Он вспоминал, какое жуткое испытал чувство, когда вдруг будто увидел себя со стороны. («Да уж, — согласился внутренний голос, — дает по шарам лучше всяких ред буллов».) И когда он разглядел его спутницу — то ли Анну-Марию, то ли Настю. («Нет, ты сразу просек, что это Настя, не прикидывайся», — занудничал голос.) Неужели это правда суперагенты какие-то, которые хотят занять в жизни место Сашка и его жены? Как обидно, они ведь с Аней-Машей еще и не начали жить как следует, все у них еще впереди, все еще так здорово могло бы получиться! Почему кто-то имеет право во имя каких-то дурацких шпионских целей взять и отнять у них будущее? Или нет, все это бред, в наше время такого не бывает, разве что в кино. Ну а кто же они тогда такие, все эти люди? Актеры, бандиты, инопланетяне?