Анни Маннинен

Потом Анни стала смотреть дальше, вниз по реке. И тут она вздрогнула. Лассе стоял там на причале в плавках и уже приготовился прыгнуть в воду. Крик застыл в горле у Анни, и она с большим трудом прохрипела:

— Не надо, Лассе, не надо!

Но Лассе или не послушался ее, или не расслышал, потому что, красиво изогнувшись, уже летел в воду. Вынырнув на поверхность, он привычно поплыл кролем наперерез течению. Сердце Анни учащенно билось, у нее перехватывало дыхание, но она собрала все свои силы и закричала:

— Сейчас же вылезай из воды, Лассе! Плыви скорей на берег! Там чума! Чума и холера!

Но Лассе не обращал на ее крики ни малейшего внимания. Погрузив лицо наполовину в воду, он знай себе плыл все дальше. Обычно Анни смотрела на плывущего Лассе с восхищением и с завистью, мечтая о том дне, когда и она тоже научится плавать кролем. Но теперь она сорвалась с места и как ветер помчалась туда, где Лассе купался. Она неслась так быстро, что косички ее беспорядочно мотались по сторонам. Прибежав к месту, она упала в изнеможении, прямо лицом в зеленый пригорок, и до крови прикусила губу. Но сокрушаться об этом было некогда. Надо спасать Лассе, его жизнь в опасности. Отчаянно размахивая руками, Анни так истошно вопила и кричала, что сумела наконец привлечь внимание брата. Оглянувшись на берег, он увидел сестренку. Бледная как полотно, перепуганная настолько, что даже хвостики-косички с красными бантиками, казалось, дрожали от страха, она кричала:

— Вылезай сейчас же из воды! От нее будет чума!

Лассе спокойно подплыл поближе и спросил:

— Чего ты там опять выдумала, чудо-юдо?

Анни глубоко вздохнула, но объяснить все толком была уже не в состоянии. Осипшим голосом она отрывисто проговорила:

— Муттиска говорит… Муттиска сказала… что… плавать здесь больше нельзя… в воде… будет чума… ну это такая болезнь… и холера от этой воды… будет… вот…

— Тоже мне, бабские выдумки, — ответил Лассе с пренебрежением и, сильно оттолкнувшись ногами, скрылся под водой. Вынырнув, он тряхнул головой и крикнул:

— Иди домой! Я сплаваю до моста!

Но Анни не могла идти домой. Просто не могла двинуться с места от охватившего ее ужаса. Она села на берег и тихо заплакала. Она старалась утешить себя мыслью о том, что Муттиска сумеет, конечно, вылечить Лассе от чумы. Но все равно страшно было даже подумать, в каком виде Лассе выйдет из этой реки. Неужели он сразу покроется ужасными чумными язвами? А холера, как она выглядит? Тошнит ли при холере? И бывает ли такой жар и бред, как у тех медсестер из Красного Креста в Африке [4] ?

4

При эпидемиях многие медсестры из Финляндии выезжают в другие страны для оказания помощи.

И постепенно мысли Анни переключились на эту тему. Глядя на воду, она стала думать о различных болезнях, о том, как их лечат. Она представляла себя взрослой колдуньей, которая способна избавлять людей от самых ужасных мучений.

Вдруг в воде мелькнуло что-то золотисто-серебристо-розовато-синеватое. Большая рыба лосось с блестящей чешуей подплыла прямо к Анни и высунула из воды свою голову, увенчанную короной. Вот и приплыла Королева Рыба.

— Здравствуйте, Анни, — послышался величавый голос. — Как вы себя чувствуете сегодня? Похоже, вы чем-то обеспокоены? Не могу ли я помочь?

Лосось взбил воду мощным своим плавником и закачался у самой поверхности воды. Большая рыбина наслаждалась светом и теплом, которые так и струились сквозь ветви деревьев в просветлевшую на солнце водную толщу. Рыба покачивалась в воде неторопливо, по-королевски, раздвинув широкие челюсти; спокойно ожидала она ответа Анни.

— Мне так страшно за моего брата Лассе, — проговорила Анни. — Ужас как страшно.

— Почему же вам так страшно? — спросила Королева Рыба с печальной улыбкой. И словно невзначай поинтересовалась: — Вы не заметили, нет ли тут поблизости Выдры?

— Нет, нет… Выдра покинула эти места, ушла куда то далеко. Она сюда больше никогда не вернется, — ответила Анни и пояснила: — Потому что в этой воде чума. Я боюсь за Лассе, он всегда здесь плавает, а ведь человек тоже может заболеть чумой.

Королева Рыба глубоко вздохнула, и воздушные пузырьки бусинками посыпались у нее изо рта.

— Да. Чума. Она не так страшна людям, как нам, рыбам. Пожалуй. Возможно. Вероятно. Но для людей не в такой степени, так что будьте покойны за вашего брата, барышня Анни. Во всяком случае, пока. С ним ничего не случится. На сегодня еще речь не идет о чуме, опасной для человека. Но боюсь, что со временем людям не придется плавать в этой воде. Да, относительно скоро.

— Уже следующим летом? — спросила Анни.

— Я сказала, относительно скоро. А что такое относительно? Чума уже некоторым образом присутствует в этой воде. Отдельными элементами, я бы сказала. Мне невыносимо трудно дышать! Мне тоже придется уходить. Ведь это моя родная река, все дорогие воспоминания связаны с ней. И когда для меня наступало мое время, я всегда возвращалась сюда, даже из океанских глубин. Здесь я родилась, здесь выросла. Но те времена канули в прошлое. И мне уже больше никогда не суждено вернуться сюда, потому что я не могу здесь дышать. Теперь мне придется уплыть обратно в море, а потом, когда опять настанет мой час и природа позовет меня, я должна буду отыскать новую реку. Не знаю, удастся ли мне это. Прощайте навсегда.

— А что надо сделать, чтобы рыбы не уходили из этих мест? — спросила Анни пылко.

— Попытайтесь найти Покровительницу Воды, барышня Анни.

— Покровительницу? А где она живет?

— Да, Покровительницу, Природу-Мать. Она живет очень глубоко в земле. Где-то там. Человеческий разум способен додуматься — где. А теперь я ухожу, барышня Анни.

И Королева Рыба запела грудным, низким контральто, исполненным благородства:

Где-то там шумят морские волны. Мы ушли от них к речной воде. Род продлить свой мы желанья полны. Потому мы здесь, пришли к тебе. О речная прохлада! О тепло золотых лучей! Звездный миг лососиный! Серебристая буря страстей! Снова властно позвала морская вода. Мы готовы в тяжелый путь. Мой заливчик родной. Ты прощай навсегда. В океане нет места, Чтоб нам отдохнуть. О вечное странствие стай лососиных! Прощайте навеки, спокойные реки. О серебристые спины!

И, высоко подпрыгнув в отчаянном прыжке, Королева Рыба навсегда распрощалась с милой бухточкой, с местами своей юности. Вспенив воду мощным хвостом, она скрылась в потоке и поплыла вниз по течению, к морю.

— Покровительница? Природа-Мать? — шептала Анни, не замечая, что Лассе вылез из воды на берег целым и невредимым.

— Чего это ты тут опять бубнишь про себя и машешь руками? — спросил Лассе и запрыгал на одном месте точно так, как делают чемпионы по плаванию, — он много раз это видел.

— Ничего, — ответила Анни, все еще погруженная в размышления. Она уже и не пыталась никому рассказывать про свои встречи с животными, потому что в этом деле никто никогда ничего не понимал. Сейчас она пристально разглядывала кожу Лассе, которая от холода стала гусиной. — Тебя знобит, да? Ну, как в лихорадке? Ты чувствуешь, есть у тебя жар? А кожа не чешется?

— Чего ты опять вбила себе в голову? — сказал Лассе, достал из кустов свою одежду и начал одеваться. — Вот пойдешь в школу, там из тебя всю дурь вытряхнут.