Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Она знала церковные обряды, как знал их Стива Облонский — просто в силу своего возраста, то есть связанных с ним традиций воспитания. Знала текстологически Писание — в силу крепости, фотографичности своей памяти. Конечно, в шестидесятые годы это было очень эффектно, и ей было чем ответить

Марине Басмановой и другим «красоткам». У женщины всегда что-то есть и она имеет то, что заслуживает, не только в сорок, но и семьдесят пять лет. А что до религиозности, до «Великой души», которая научила Бродского «прощать» — то он, ослепленный, не увидел подлога ни вблизи, ни из отдаления лет. Ну — или решил,

что не стоит уж труда приглядываться.

1938 год.

Мне иногда казалось, что она недостаточно энергично хлопочет о Леве. Я предлагала ей решиться на какой-то крайний поступок, вроде обращения к властям с дерзким и требовательным заявлением. Анна Андреевна возразила: «Ну тогда меня немедленно арестуют». — «Ну и что ж, и арестуют», — храбро провозгласила я. «Но ведь и Христос молился в Гефсиманском саду — «да минет меня чаша сия», — строго ответила Анна Андреевна. Мне стало стыдно.

Эмма ГЕРШТЕЙН. Мемуары. Стр. 264

Трудно найти более далекое от истинного смысла толкование «Моления о чаше», чем как отказ от выполнения своего дела из-за страха наказания. Здесь даже просто логически концы не сходятся. Когда отступаешься и до такой степени боишься расплаты — надо уже не по садам молиться, а отсиживаться в надежном месте, бежать со всех ног подальше. Наказание страшно. Его хочется избежать — и Анне Ахматовой, и Христу. Страшно, да. И молитва, как мы видим из Евангельского текста, автоматически — не спасает, это не заклинание. Здесь есть распорядитель. Скорее подошла бы строчка Ахматовой: «Покорна я одной Господней воле!» Тексты-то она знает, но не знает, что они обозначают. Путается: когда именно их надо сказать, чтобы было красивее, но — по теме.

Да и накал страданий не такой, как «Коля… кровь…». С «Колей» на этот раз все было в порядке.

Я понимаю, что она любовника любит больше, чем сына. Это правильнее и в религиозном смысле: сын-то ведь это она сама, а любовник — «просто» ближний. Ближнего не написано, что надо любить больше, чем самого себя, но душевных сил надо больше. Борясь за сына, мать, как правило, не стоит перед выбором — ее путь и так ясен, «ближний» же должен всколых-нуть душу так, чтобы подвинуть — слово, ведущее к «подвигу». В данном случае я защищаю Льва Николаевича только потому, что больно сын слаб и мал — не нужный никому, плохо одетый, некрасивый, бесталанный (как матери казалось).

Бродский: По-моему, почти все русские поэты (вне зависимости от того, верующие они или нет) злоупотребляют церковной терминологией. В стихах постоянно возникает ситуация: я и Бог. Что, на мой взгляд, прежде всего нескромно.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Иосифом Бродским. Стр. 99

Да, сравнить себя с Христом, да еще не в пользу последнего — это нескромно, даже для Анны Ахматовой.

Ахматова называла себя с усмешкой Серафимом Саровским.

Наталья ИЛЬИНА. Анна Ахматова, какой я ее видела. Стр. 573

НАДПИСЬ НА ПОРТРЕТЕ

Т. В-ой

…И такая на кровавом блюде Голову Крестителя несла.

Это — из стихотворения, посвященного юной балерине Татьяне Вечесловой. Неверующая

девочка, возможно, была рада по неразумию получить такой подарок, все-таки какая-то здесь романтика (правда, уголовная), шик (блатной). Что до авторши… «Кто дерзновеннее сделает» — уже Достоевский описал, это уже было.

На даче под Коломной, где Ахматова жила у Шервинских, одной природы ей было мало, надо было занять себя.

«Анна Андреевна ушла в кино». Оно было устроено в здании бывшей церкви, когда-то домовой церкви князей Черкасских. В красивом классическом храме был разрушен алтарь со скромными его беломраморными колоннами, колокольня была разобрана более чем наполовину. Сельская молодежь веселилась в этом клубе. Туда-то и ходила развлечься наша величавая гостья.

С. В. ШЕРВИНСКИЙ. Анна Ахматова в ракурсе быта. Стр. 294

Экран, надо полагать, устроен на месте царских врат — больше негде. Не только верующему, а просто воспитанному человеку смотреть на то место, где должен быть престол и запрестольный образ, а теперь Любовь Орлова на свиньях скачет, — неприлично. Буквально сцена поругания… Неужто нечем больше поразвлечься? Такие красоты вокруг, лебеда, шиповник…

Извозчик везет через Кремль. Меня, петербуржанку, поражает, что под Спасскими воротами он снимает шапку, берет ее в зубы и крестится.

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 75

А сама потом будет поражать — не Надежда Яковлевна поражаться, а Анна Андреевна стараться поражать (безуспешно, правда: после Ташкента Мандельштам даже в поддавки играть уже не хочет), крестясь на все церкви в Ленинграде… А что под Спасскими воротами, так там полагалось — снимать шапку и креститься. Это из правил, за которыми присматривали городовые. Цари шапку снимали — полагалось. Соглашусь — в зубы не брали. Просто у извозчика заняты руки. А может, и Бога сильно боялся.

Надю раздражало, что Анна Андреевна крестится на каждую церковь. Ей казалось это демонстрацией.

Э. ГЕРШТЕЙН. Тридцатые годы. Стр. 255

Думается, предписаний такого рода, как благочестиво перекреститься на храм Божий, Анна Андреевна не выполняла во множестве. Исправиться она решила почему-то на самом демонстративном.

Посему выразим свое сомнение но поводу нижеследующего:

Бродский: Ахматова никогда не выставляла своей религиозности на публику.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 100

1940 год 27 апреля.

Сегодня, в страстную субботу привез к Шервинским фото для Анны Андреевны. Она была как-то особенно мила и разговорчива. Показывая Шервинскому фотографию в черном платье, она сказала ему: «Правда, я здесь душка?»

Д. ГОРНУНГ. Записки об Анне Ахматовой. Стр. 208

Однако страстная суббота все-таки есть страстная суббота. Если ты ее называешь — то и быть особенно милой и разговорчивой совершенно не полагается. Даже если только один день в году предоставить соблюдению приличий по отношению к укладам религии, к которой себя причисляешь — и тем более когда статус ее приверженки тебя кормит, — то именно этот день, страстной субботы, и надо бы соблюсти. О чем-то ином поговорить, не о том, какая я душка. Да черное и мало кому не к лицу.

Поделиться с друзьями: