Анти-Горбачев
Шрифт:
— Главный критерий — безаварийность и срок работы аппаратов на орбите. Детали мы обсудим несколько позже… могу только сказать, что средняя зарплата по отрасли должна увеличиться к концу 85 года вдвое. А если учесть премии, то втрое.
— Григорий Васильевич, — взволнованно сказал Глушко, — вы сегодня столько нового наговорили, нам только разбираться с этим неделя потребуется… особенно меня волнует лунная программа — какой практический смысл в ней? Луна же холодный и безжизненный кусок камня, воды нет, полезных минералов тоже, зачем нам туда лететь?
— Открою вам маленький
— Это что американцев никогда на Луне не было, а все съёмки проводились в Голливуде? –уточнил Челомей.
— Абсолютно точно, Владимир Николаевич, — подтвердил его слова Романов, — надо, если коротко, проверить всё, что они делали на Луне.
— И что это нам даст? — спросил Глушко, — затраты будут очень значительные, а результат непонятен.
— Всё просто, Валентин Иванович, — вздохнул Романов, — это даст нам возможность очень хорошо поторговаться с американцами и выбить у них массу преференций и уступок…
Глава 16. Слухи
Чуть позже, квартира Романова, Леонтьевский переулок, 15
Это была примерна такая же краснокирпичная книжка, что и горбачёвское жилище, и планировка этажей похожая. Единственное отличие в количестве этажей — 7 этажей, а не девять. У Романова была шестикомнатная квартира на пятом этаже. Он вернулся домой в не очень хорошем расположении духа, и афганская поездка, мягко говоря, не удалась, и космические посиделки закончились не слишком удачно, у Глушко с Челомеем под конец сделались такие кислые лица, что было понятно — выполнять партийные поручения они с низкого старта не бросятся. А тут ещё и супруга подлила масла в огонь.
— Гриша, — сказала она, встретив мужа в цветастом переднике, — ты наверно голодный? Иди на кухню, я тут кое-что приготовила… заодно и новости расскажу.
— Надеюсь, что новости будут не очень неприятными, — ответил Романов из ванной комнаты, вытирая руки, — а то дурных известий мне сегодня предостаточно вывалили.
— Сам уж решишь, плохие они или хорошие, а мне наверно передать их надо, — ответила Анна, наливая полную тарелку борща, — может сто грамм перед едой? — неожиданно добавила она.
— А не откажусь, — махнул рукой Романов, — но только если и ты со мной выпьешь.
— Куда ж я денусь, выпью конечно, — вздохнула она, доставая из холодильника запотевшую бутылку Московской водки.
Выпили по стопарику без тостов, после чего Анна продолжила:
— Нехорошие о тебе слухи по Москве гуляют, Гриша…
— Выкладывай уже, не томи, — ответил Романов между двумя ложками наваристого украинского борща.
— Значит так, — жена села на стул напротив и начала выкладывать, — во-первых говорят, что у тебя с Гришиным не всё гладко — никак вы власть не поделите…
— Брехня, — лениво отозвался он, — всё у нас ровно… пока ровно — он генсек, я предсовмина, вопросы решаем быстро и слаженно. А ещё что говорят?
— Что ты слил какие-то государственные секреты Рейгану, вот
что…— Ничего себе, — Романов остолбенело отложил ложку в сторону, — когда это я успел? В ту протокольную встречу на похоронах? Так мы ровно двадцать минут говорили, из них половина была чисто формальной, соболезнования и всё такое.
— Ну я не знаю, успел ты или нет, но слух такой ползёт… и это ещё не всё.
— Добивай уже, — Романов без слов налил себе полный стакан Московской.
— Ещё есть такой слушок, что на том самолёте, на котором вы в Афган летали, обратным рейсом наркоту загрузили. Оформили всё и опечатали, как секретный груз со всеми делами… чуть ли не тонну героина ты таким образом привёз…
— Мда… — задумался Романов, — это уже не сервиз из Эрмитажа, это кое-что посерьёзнее. А откуда ползут такие слухи, ты случайно не в курсе?
— Случайно в курсе, — ответила Анна, — якобы ноги тут растут от Раисы Горбачёвой, она в своём МГУ поделилась ими с подругами, а те уж разнесли по всей Москве.
— Бл…, — не сдержался Романов, — извини, Аня, вырвалось… к Горбачёву надо принимать серьёзные меры, кота за хвост тянуть тут совсем незачем… вот прямо сейчас пару звонков и сделаю.
— Да уж, Гриша, займись, — с затаённой тревогой в голосе сказала жена, — а то не успеешь оглянуться, как окажешься в почётной ссылке какой-нибудь, в Якутии или в этой… в Туве, как Маленков.
— Не хочешь в Туву? — усмехнулся Романов.
— Не хочу, Гришенька, — ответила она, — мне и тут неплохо живётся.
Романов поблагодарил её за ужин, налил ещё один стакан Московской и переместился в свой кабинет, где у него на столе стояла целая батарея телефонных аппаратов, от АТС-1 до самого обычного городского. С кого бы начать-то, подумал он… с Чебрикова… пожалуй что нет… Гришину сообщить?... тоже рановато… а вот… вот этот человек самое то, что надо. И Романов решительно набрал на вертушке намертво зашитый в памяти телефон Петра Ивановича Ивашутина, начальника Главного разведывательного управления Генштаба Вооружённых сил СССР. Договорились встретиться через час на Хорошевском шоссе…
Тот же день, Хорошевское шоссе, 76, Аквариум
Да, это то самое здание, которое было описано перебежчиком Резуном в одноименной книге, построенное в 68 году. Машина Романова сразу же заехала через высокие железные ворота во двор, где уже стояли на вытяжку два молодцеватых офицера охраны.
— Здравия желаем, Григорий Васильевич, — сказали они хором, а потом тот, что выше по званию, добавил, — Петр Иванович ждёт вас в своем кабинете.
После чего офицеры проводили высокого гостя до лифта, а тот вознёс их на последний этаж этой стекляшки.
— Очень рад вас видеть, — встретил хозяин кабинета Романова в дверях и потряс ему руку, — очень рад. Дима, — обратился он к офицеру, — организуй чай.
Дима отдал под козырёк, а они прошли вглубь огромного кабинета, не меньше пятидесяти квадратов, на стене которого красовалась известная эмблема этой организации, где стилизованная летучая мышь обнимала своими крыльями земной шар.