Антиквар

– Я правильно понимаю: вы хотите, чтобы я пошла наперекор своему ковену и помогла вам открыть двери до того, как свершится ритуал Небесной пыли?

Эфлер улыбнулся.

– Хотите, я открою вам страшный секрет, Леонора? Для этого обряда достаточно четырех артефактов – тех, что находятся здесь, в Алоире. При желании вы можете расспросить об этом свою подругу Агриппину Вейс. Она ведь, кажется, неплохо разбирается в артефакторике?

– На выкладках, которые полчаса показывал господин Вуур, четко видно, что пятый кристалл нужен для укрепления магического потока.

– Это ерунда, Леонора. Притянутый за уши расчет. Если маги хорошенько зарядят четыре алоирских кристалла, без пятого можно будет легко обойтись. Тем не менее, Теодор настаивает именно на пяти артефактах. Знаете, почему? Потому что он целенаправленно хочет уничтожить светлый ключ от зачарованной пещеры. Очевидно, мои разговоры о небесном колодце обеспокоили его или даже вызвали какие-то подозрения, и теперь он хочет подстраховаться. Хотите, открою еще один секрет?

– Не много ли у вас секретов, Элерон?

– О, они вовсе не мои. Я рассказываю вам о них, потому что уверен: вы должны понимать, что делаете, и какие у всего этого могут быть последствия. Вуур и Риик лгут, Леонора. Небесная пыль не сможет вернуть светлую сторону Даламана в исходное состояние. Уже через пять-шесть месяцев его вновь накроют цунами и ураганы. Господа чародеи разведут руками – мол, мы сделали все, что могли. А потом укроются в своих магически защищенных городах. Им плевать на вас и ваших коллег. Плевать на гибнущих людей и оскудевшие земли. У них есть все, что нужно для сытной богатой жизни, а остальное – не их забота и печаль.

– Ваши слова крамольны, Элерон.

– Я говорю о том, что видел и слышал. Дальше – думайте сами, Леонора.

Мы остановились у большой деревянной двери, украшенной причудливой резьбой.

– Мы пришли. Прошу вас, госпожа Сиил.

Кабинет главного алоирского мага оказался на удивление маленьким и скромным. Это была прямоугольная комната с огромным окном, уставленная шкафами с книгами и документами. Из другой мебели здесь имелись только три стула и широкий письменный стол, за которым сейчас восседал Теодор Вуур. Помимо него в кабинете также находился Идеи Риик и еще один не знакомый мне чародей.

– Здравствуйте, господа, – сказала я, когда Эфлер закрыл за мной дверь.

– Рады видеть вас, Леонора, – кивнул глава ковена. – Мы вызвали вас сюда по очень важному делу. Нам нужен кристалл, который был выдан вам, как главе ордена Светлого пламени. Это тот самый пятый артефакт, необходимый для ритуала Небесной пыли.

Я понятливо кивнула.

– Подготовка к обряду начнется уже завтра, – продолжал Иден Риик. – Мы посовещались и решили, что вам в нем участвовать не обязательно. Будем очень признательны, если вы прямо сейчас извлечете камень из своей руки и отдадите его нам.

– Сейчас? – удивилась я. – Я не могу этого сделать, господа.

– Почему же? – подал голос алоирский маг.

– Потому что артефакт может отделиться от моего тела только в особых условиях. Я не могу вынуть его по собственному желанию, кристалл должен сам почувствовать, что ему надо отделиться от моего тела. Понимаете?

Мужчины переглянулись.

– Что ж, в таком случае вам все-таки придется задержаться в Алоире, Леонора, – улыбнулся Теодор Вуур. – И принять участие в ритуале.

– Хорошо, – снова кивнула я. – Но так ли это необходимо? Я слышала, что для Небесной пыли требуется вовсе не пять, а четыре артефакта. И все они у вас есть.

Маги переглянулись снова.

– Знание теории делает вам честь, – сказал Иден Риик. – Однако вы слышали, о чем говорил сегодня господин Вуур, видели магические схемы, а потому должны понимать, что пятый кристалл нам необходим. Неужели, Леонора, вам жаль пожертвовать свою магическую побрякушку для спасения нашей реальности?

– Нет, не жаль, – качнула головой я. – Я отдам кристалл без возражений, но мне надо знать, что говорить членам своего ордена, когда они спросят, почему я вернулась в Татем без святыни.

– Не забивайте голову ерундой, – поморщился глава ковена. – Мы подберем для вашего ордена новый артефакт. А еще выделим денег на ремонт и развитие госпиталя – в качестве благодарности. Что скажете?

– Все это очень здорово. Однако у меня есть еще один вопрос. Есть ли вероятность, что из затеи с ритуалом Небесной пыли ничего не выйдет?

– В каком смысле не выйдет? – в глазах Теодора Вуура появились странные огоньки, от которых мне стало не по себе.

– Не окажется ли эффект от ритуала временным? Что, если магии кристаллов надолго не хватит, и стихийные бедствия снова вернутся?

Алоирец несколько секунд молчал, а потом улыбнулся.

– Вы зря беспокоитесь, Леонора. Мы все просчитали, и абсолютно уверены, что обряд поможет удерживать магический баланс Даламана долгие годы.

Я смотрела в его глаза и с каждой секундой все четче понимала: Эфлер снова был прав. Вуур и Риик лгут. И мне, и всем остальным чародеям.

Самое обидное, что я даже не могу послать этих двоих в бездну и попросту отказаться от их плана – они имеют полное право приказать мне принять участие в ритуале, и никто из магов меня не поддержит. Целительница из захудалого госпиталя никому не нужна и никому не интересна.

– Мы можем рассчитывать на вашу помощь, Леонора?

Я коротко вздохнула.

– Конечно, господа.

***

– Сколько времени нужно на подготовку ритуала?

– Около недели. Если работать оперативно, то дней пять. Еще два или три дня потребуется, чтобы зарядить энергией четыре других артефакта. Получается все та же неделя.

– Понятно.

– Леонора, быть может, нам стоит перейти на ты? Как считаете?

Я согласно кивнула.

– Давно пора. Мы же, вроде как, заговорщики.

– Так ты согласна мне помочь?

– В целом, да. Но хочу кое-что уточнить.

Элерон усмехнулся и крепче сжал мою руку.

– У тебя всегда есть вопросы. Кто бы сомневался.

Я улыбнулась.

После перерыва заседание Большого совета длилось еще четыре часа. Когда чародеи заняли свои места, Иден Риик вызвал на трибуну меня и во всеуслышание объявил, что именно мой кристалл является последним звеном волшебной цепи, которая восстановит светлую сторону Даламана. Участники совета в ответ разразились аплодисментами и восторженными криками.