Антимаг

— Мир тьмы, в которым живут темные боги.

— Верно, так вот, согрешив ты позволил тьме войти в твою душу, поэтому Антонио я отправляю тебя туда, чтобы выяснить правда ли это.

— Но это может быть опасно.

— Ты ведь грешник, поэтому можешь взять в руки меч освященный святой водой, он поможет тебе изгнать этуранов и прочих призраков, а также ты сможешь убивать ним нежить, которая там живет.

— Там есть нежить?

— Да, по тем же преданиям, как там обстоят дела на самом деле, сказать сложно, но ты отправишься туда, и узнаешь что происходит в тех краях и за одно попытайся выяснить источник появления Мантикоры и связана ли башня с новой напастью.

— Там ведь дракон, что мне с ним делать? Его ведь нельзя сразить обычным оружием, настолько я знаю, а мой меч хоть и освящен святой водой, но не в силах пронзить его толстую чешую.

— Да, но у тебя нет другого выхода, я буду надеяться, что Господь сохранит тебя.

— Я так понимаю кроме упования на Христа, у меня других вариантов нет?

— Увы, поэтому будь осторожен Антонио, помимо дракона и драугров, чертоги Фароуса охраняют Этураны, злобные похитители душ, если они захватят твою душу, она навеки застрянет там и никогда не сможет войти в залы Элиндора.

— Я понимаю.

— Великие Этураны — злобные существа, ими командует ужасный дух Ялакунд, не доведи Господь, тебе с ним встретиться.

— Есть ли от них хоть какая-то защита.

— Да есть, молитва и меч, а вот от дракона тебя спасет священный амулет, покажи его демону, как только посмеет напасть и он убежит от тебя. Мы создали его с помощью твоего свитка, который ты принес нам с большой земли, — проговорил Велименд, передавая его Дорадосу.

— В таком случае с приходом рассвета я выступаю.

— Да, можешь отдохнуть здесь, ни хочу чтобы тебя кто-то видел из братьев, покуда ты не пройдешь обряд прощения, — пожав Антонио по плечу сказал он. — Я покину свою комнату и уступлю ее тебе.

— Хорошо, только сами вы где будете спать?

— В твоей комнате, давно мечтал поспать на твердой кровати, только поводу не было, — сказал он затем покинув комнату.

Мнение Антонио об этом человеке стало меняться на глазах, еще вчера он желал убить его, а уже сегодня сумел простить, он понял, что Велименд ревностный защитник веры, поэтому вспылил в его адрес.

Дорадос уселся за его стол и стал искать чистый лист бумаги, ночь стремительно заходила, окутав город.

Он достал из тумбочки огниво и зажег им свечу, а затем спрятав его обратно, склонился над столом и стал водить пером по листу. Писать получалось крайне скверно, Антонио так и не смог привыкнуть к этому способу набора текста.

В подсвечниках мерцали свечи, они лишь слегка освещали комнату. От долгой писанины болели пальцы, и выла спина. Он писал письмо Квинтисенсе, говорил как сильно ее любит, и просил не печалиться, в случае гибели. Мужчина так увлекся написание, что не заметил как дверь заскрипела, и в комнату кто-то вошел.

Спустя минуту он наконец-то почувствовал что его, пронзает чей-то взгляд, боковым зрением инквизитор увидел темный женский силуэт, отчего стало немного не по себе. Дева стояла в полной тьме, и с ухмылкой на лице смотрела на него. Антонио резко повернул голову и увидел Квинтисенсу. Она с улыбкой продолжала рассматривать его, будто наслаждаясь мгновением.

— Эй Богу, чуть сердце в пятки не ушло, надо же так напугать, — рассмеялся он.

— Я рада, что тебя освободили.

— Откуда тебе это известно? — с подозрением спросил Дорадос.

— Филипок доложил, он сказал, что ты на свободе, но обязан искупить свою вину перед церковью.

— Да, это так, тебе и об этом известно? — удивился он, вглядываясь в ее сияющие глаза, они издавали колдовской блеск.

— Ты ведь знаешь Филипок слишком мал, чтобы его заметил грозный монах или паладин, он отличный шпион.

— Значит он подслушал наш разговор?

— Да Антонио, я пойду с тобой.

— Квинтисенса, светлая душа, ты не сможешь войти в Фароус.

— Может для тебя я и ангел, но ты не знаешь Антонио, насколько моя душа темна.

— Это исключено, ведь ты не знаешь какие опасности хранит в себе то место. С большой долей вероятности я не вернусь.

— Мне плевать, если тебе суждено погибнуть там, то рядом со мной, — настояла девушка, подойдя ближе.

— Я подумаю, — сказал Антонио, он обнял Квинтисенсу и страстно поцеловал. — Филипок, — заметив его вскричал Дорадос.

— Спалил ты меня усатый, — рассмеялся он зайдя в комнату, его смешная белая шапка свисала на его башке, и казалось что сейчас слетит вниз, стоит только ветру подуть в его сторону.

— Да не усатый я, разве что немного, а ты чего подсматриваешь за старшими, это не хорошо вдруг мы бы здесь другим делом занимались?

— В покоях Велименда? Смешные вы, эх ладно, я слышал вам нужна помощь, могу предложить свой меч, — проговорил он протянув кинжал.

— Я пойду один Филипок, моя просьба возьми Квинту и отведи девушку в ее комнату.

— Стало быть ты идешь один? — ухмыльнулась Квинтисенса.

— Да милая, это кажется безумием, но я готов встретиться со смертью лицом к лицу.

— Хорошо Антонио, — сказала девушка, затем перевела взгляд на Филипка, они переглянулись.

— Пока Квинтисенса, пока Филипок, я не прощаюсь! — подчеркнул Антонио, после чего проводил их и закрыл дверь, затем он сбросил свою одежду и плюхнулся на кровать, затушил рукой свечу и улегся на кровать.

Спать было невероятно приятно, мягко, особенно после сырой темницы. Единственное что его беспокоило, это завтрашний поход.

С приходом первых лучей он выступил в путь.

Небо осветилось ярким светом, и сопровождалось грохотом и громом, который вырисовывал свои узоры прямо на небосводе, впереди виднелась старинная мрачная башня, но разглядеть что-либо было крайне сложно. Антонио подпоясавшись мечом, который ему на рассвете выдал Велименд. Он покинул город через южные ворота храма, стены которого выходили далеко за пределы города. Спускаясь по ступенькам вниз он с улыбкой смотрел вперед и понимал, этот поход будет интересным.

— Я иду, — прошептал он, взглянув на башню. На удивление дракона не было видно, он не понимал куда исчез этот монстр, ведь каждый Божий день, Дорадос видел его в окно.

"Может это и к лучшему, меньше проблем" — подумал Антонио.

Солнце только всходило, ослепляя его своим сиянием. Под ногами все реже виднелась трава, местность вокруг башни была полностью пустынная, с виду напоминала песок, только он был грубый, будто из камня. Время от времени молния била в башню, пронзая ее вершину, освещая все вокруг, разносясь с ужасным грохотом, но это не страшило Антонио, ему вспоминалось, как будучи в своем мире он попал под дождь, гроза зависла у него над головой, и он бежал словно ужаленный, пытаясь скрыться от непогоды.