Антимаг

— Постой, — Антонио будто осенило, улыбка торопливо закралась на его лице. — Давай так, ты займешься объявлениями, напишешь их сколько потребуется, а я займусь письмом, у меня есть печать инквизитора, ну как есть была в королевском замке.

— Но тебя ведь туда не пустят.

— Тоже верно, но такая же есть у Торена, — почесал голову инквизитор. — Он мой брат во Христе, так вот, я напишу письмо, поставлю печать и ее арестуют, она окажется в темнице, советница почувствует то что ощутил на себе я.

— Что ты собрался писать? — прищурился Авльзбург, а затем улыбнулся. Он недоумевал о планах Антонио, но эта идея ему нравилась.

— Я напишу письмо от имени великого инквизитора, да я знаю что меня ждет на Малахии за такое, но жажда мести сильнее меня, она оскорбила мою честь и должна ответить. В тексте письма будет говориться, что по сведениям нашего ордена Асподель состоит в группе заговорщиков и планирует занять трон, король Флавии очень доверяет его святейшеству, поэтому данный сигнал он не проигнорирует точно.

— В таком случае за дело. Если все сделаем правильно, к утру ведьма будет осмеяна и в темнице.

— За дело, — тяжело вздохнув ответил Антонио. Покинув таверну, торопливым шагом он направился на площадь в надежде отыскать Торена. Он боялся, что инквизитор мог быть в чертогах королевского замка, в таком случае Антонио не смог бы до него добраться. К его счастью он заметил мужчину, который беседовал с горожанкой, пытаясь наставить ее на путь правды и истинной веры.

— Ты еще здесь? — удивился Торен, обратив на него внимание. — Я полагал ты уже в пути.

— Вот как-то так, у меня к тебе есть дело.

— Мы с тобой завтра поговорим, — хлопнув по плечу женщину сказал Торен, после чего обратил свой взор на Антонио.

— Спасибо святой отец, — раздался голос, после чего женщина стремительно удалилась.

— У тебя с собой твоя печать?

— Да, а что? — почесал ухо он. — Что ты задумал?

— Я хочу уничтожить ее.

— Господь велел прощать, или ты решил пойти против него?

— Нет, вовсе нет, прости я должен это сделать. Дай мне печать, мне стоит написать письмо от имени великого инквизитора, я скажу будто Асподель готовит восстание, и собирается занять трон короля, устранив второго.

— Ты в своем уме? — сиплым голосом спросил он, на его лице появилось недовольство. — Если я дам тебе свою печать, когда все вскроется, крайним буду я.

— Тогда забери мою печать, она в королевских покоях.

— На втором этаже? — спросил Торен.

— Да, в комнате у самых ступенек.

— Хорошо, будем надеяться что она не закрыта, и твои вещи все еще там,

— Спасибо тебе брат.

— За этот поступок тебе придется очень долго, каяться.

— Я знаю, но все уже решил.

Тогда за дело, — сказал инквизитор, после чего отправился в сторону королевского дворца.

Асподель

Солнце окончательно зашло и вечерний ветер едва ли проникая в дворец, развевал ее прелестные волосы. Она устало склонилась над королевскими бумагами с недовольством на лице, складывала их в ряд. Горячий пот стекал со лба и падал на грудь. Закончив свои дела, она отправилась на улицу, женщина любила перед сном посещать прекрасные улочки столицы. Мощеные дороги, сияющие фонари, что еще может быть лучше. Наверное осознавать что ты в безопасности за каменными стенами города, в то время как по темным дорогам бродят ужасные монстры, не прочь поживиться человеческой плотью. Едва ли она сделала шаг на улицу, то почувствовала на себе презрительный взгляд. Слева и справа от нее стояла два отважных стражника.

— Вот потаскуха, — послышался женский голос. — И ты второй человек в нашем государстве? Не стыда ни совести, а такой приличной женщиной казалась, — сказала старушка, стоящая возле королевского фонтана, прямо перед входом.

— Что ты несешь? — на ее лице появилась злоба, она была готова разорвать эту женщину, но остудив свой пыл, просто вырвала бумагу из ее рук и стала читать: "Оргии и разврат в королевском дворце, по утверждениям очевидцев каждый день советница короля принимает у себя гостей, чтобы заняться ними плотскими утехами, помимо этого леди Асподель пьет чай из магической травы, которая запрещена королевским указом, но видимо верхушки флавийской короны законы не писаны"

Текст был написан плохо и неграмотно, виднелись множественные ошибки, но она хоть и с трудом но смогла его разобрать.

— Где ты это взяла? — рявкнула Асподель, сурово взглянув на старуху.

— Да на всех столбах в центре написано, — испуганно сказала женщина, забившись в угол.

В глазах советницы пылал огонь, гнев, страх, она стремительно стала спускаться по ступенькам и направляться в центр.

Асподель срывала объявление за обьявлением, яростно рвала бумагу на мелкие кусочки.

Каждый столб был обклеен этими объявлениями. Она не останавливалась ни на секунду.

Стоящие вокруг люди смеялись с нее, видя что женщина пыталась скрыть как им казалось правду.

Вдруг какой-то мужчина ухватил ее за талию и грубо прикоснулся к груди.

— Может быть сегодня меня примешь в своем кабинете? — рассмеялся он.

Толпа забилась в хохоте.

Асподель ловким движением заломила ему руки, а затем наклонила его и коленом нанесла удар в нос. Парень от такого потерял сознание и упал на землю. Народ испуганно взглянул на нее.

— Никто не смеет меня трогать, вы простые смертные, глупые горожане, не смейте на меня так смотреть, вон паршивые овцы, — со злобой в глазах раскричалась она. Слюна брюзжала из ее рта. Подоспевшая стража схватила парня.

— Бросьте этого подонка в темницу, пусть сгниет в подземелье, — вскричала она, поправляю платье на груди и с отвращением сметая следы крестьянских рук.

Она стукнула туфлей по каменной брусчатке, да так, что сломала каблук.

— Черт, — завопила женщина, после чего злобно взглянула на горожан, никто не смел даже рот открыть, опасаясь расправы. Асподель сняла туфли и направилась босиком по холодному камню, прямо во дворец. На ее лице виднелся страх, ей хотелось вырвать сердце тому кто посмел издеваться так над ней и над ее честью. Первым делом подозрение пало на Антонио, поэтому она поручила страже разыскать его и бросить в темницу.

Настроение было окончательно испорчено, по щекам стекали слезы, лились ручьем, она пыталась сдерживаться, но их словно кто-то выдавливал и заставил её рыдать.

Асподель торопливо вошла в свою комнату, стремительно сняла платье, грубо бросив его на стул. Сорвала бюстгальтер и трусы, затем положила их их на прикроватную тумбочку, тут же плюхнулась на белоснежную кровать.

Пальцами впиваясь в одеяло она продолжала тихонько плакать.

Сомкнув глаза женщина уснула.

Ранним утром ее разбудил стук в двери, она приподнялась и спросила.