Антитело

— А в чем парадокс? — спросила, нагнав его, чтобы не разговаривать с затылком.

Окружающая тишина угнетала всё сильнее, и я постаралась разговором отвлечь себя от нервно скачущих сумбурных мыслей.

— Ты талантливая и хорошо рисуешь, — пояснил он спокойно. — Для этого нужно воображение, и оно наверняка было… не таким. И я сейчас в растерянности.

— Что ты имеешь в виду?

— Я совершенно не понимаю, зачем ты это сделала. — Нану вскользь бросил на меня взгляд, но тут же опять принялся изучать окрестности, как будто всерьез надеялся встретить тут что-то еще. Хотя лично мне затея казалась изначально обреченной на провал.

— Я сделала? Что?

— Вот это, — он опять широко повел рукой. — Фантазия — это очень особенное качество. Его нельзя загубить извне. Наоборот, чем хуже снаружи, тем охотнее разум прячется здесь. Только изнутри, собственной волей, запрещая себе мечтать… И я не могу понять, зачем ты это сделала.

— Чушь какая-то, — хмуро огрызнулась я. — Ничего я не делала.

— Ты можешь спорить и говорить что угодно, но я вижу результат. — Нану рассеянно качнул головой, а потом вдруг резко повернул голову вбок, глядя в сторону куда-то поверх моей головы, и проговорил с улыбкой: — Всё-таки я был прав, не всё потеряно.

Он резко поменял направление движения, ускорил шаг. Я ничего нового в окружающем пейзаже не заметила, а ксенос тем временем почти подбежал к одному из цилиндров, ничем не отличающемуся от остальных, опустился на него на колено, перегнулся и свесился назад. Я остановилась в метре позади, следя за действиями Нану с возрастающим недоумением.

— Попался, — со сложной интонацией сообщил он, выпрямился, обернулся, держа на ладони мелкого зверька, и я окончательно уверилась в том, что реактор у меня действительно потек. — Какой славный. Кто это?

Нану подошел ко мне, поглаживая громко урчащую добычу по макушке.

— Это котылек Павлик. Я его для Татки мелкой рисовала, — пробормотала я растерянно, борясь с желанием протереть глаза, потому что вот так, живьем, плод детской фантазии выглядел еще более сюрреалистично, чем окружающий сон.

Павлик был гибридом котенка и бабочки. Большие пестрые крылья, пушистая шерсть, лохматый беличий хвост, кошачья морда, пушистые усики, как у мотылька, и безумная желто-сине-розовая расцветка. Подобрав лапки, он смирно лежал в ладони ксеноса, помещаясь в ней целиком, шевелил усиками и блаженно жмурился.

— Для сестры? — переспросил Нану. — Она жива?

— Ну пару дней назад прекрасно себя чувствовала, — хмыкнула я. — Хотя мы давно не виделись живьем, всё больше по шимке…

— Почему?

Я смерила мужчину задумчивым взглядом и вдруг поняла, что не хочу ему врать, да еще в такой малости. Он ведь наверняка поймёт, что я говорю неправду. А скрывать что-то… Какой смысл в ИСБшной секретности здесь, в таком странном сне с этим странным существом? И я сейчас совсем не о Павлике.

— Она несколько лет назад умудрилась обжиться на весьма отдаленной планете, да еще с приключениями. Вляпалась в наследие древней цивилизации и перестала быть человеком, так что теперь ей путь на Землю заказан, а у меня шансов добраться до Индры, ну или до Харра… Ты чего? — я осеклась, потому что на этих словах глаза Нану блеснули каким-то странным огнем, и мужчина резко подался вперед, так что я едва подавила инстинктивный порыв шарахнуться прочь.

— Древняя цивилизация — это харры? Вы уже вступили с ними в контакт?

— А это важно? — Я растерялась еще больше. — От них вообще-то немного осталось, хотя учёные наши вроде бы в восторге. Какой-то старый исследовательский центр да чудной шарик в открытом космосе, над которым наши физики уже головы сломали.

— Вы и его нашли? — явно обрадовался ксенос.

— Ну… да. А ты знаешь, что это такое?

— Я должен на него взглянуть. Вы отвезете меня туда.

— Нану, ты нормально себя чувствуешь? — спросила я напряженно, на всякий случай отступая на полшага. Да и Павлик явно решил, что общаться с этим странным типом хватит, и вдруг впился очень острыми маленькими зубками мужчине в палец.

Нану ойкнул от неожиданности и разжал руку, а котыльку только того и нужно было, он спрыгнул на землю и задал стрекача куда-то в серую мглу, воинственно задрав хвост и сложив крылья. Интересно, он вообще летать умеет?..

Тьфу! О чем я вообще думаю?!

— Нина, это важно! Важнее всего!

И это был исчерпывающий ответ на мой вопрос: Нану не в себе. Более того, совершенно неадекватен, плюк знает с чего вдруг. Потому что голос дрожал от возбуждения, глаза горели, а потом он вовсе схватил меня за плечи — видимо, чтобы не последовала за Павликом. Я уперлась ладонями в грудь мужчины, что бы отвоевать хоть немного свободного пространства, а то ксенос уж слишком завелся. Правда, активно вырываться пока не рискнула: он вроде не очень буйный, просто слишком взбудоражен, а как отреагирует на агрессию — непонятно.

А еще я вдруг отчетливо поняла, что драться с ним бесполезно. Я, конечно, умею за себя постоять, отлично сдаю все нормативы и всё такое, но… Нану действительно только казался несерьезным, а хватка будь здоров, даром что держит осторожно. Да и под моими ладонями как-то уж слишком твердо. Хенг — здоровый лось, но он на ощупь всё-таки помягче будет. А этот… Кажется, бить его бесполезно, скорее себе пальцы сломаешь. И, похоже, взять его руку в болевой захват мне тогда просто позволили из нежелания ругаться.

— А можно без истерик? — попросила напряженно, чувствуя себя в таком положении очень неуютно. — У меня приказ доставить тебя по конкретному адресу.

— Ты не понимаешь! — горячо возразил он.

— Вот тут даже спорить не буду. Действительно, я не понимаю ни х! На корабле бардак с зелеными чертями, ты вот мозги выносишь своими иносказаниями и ничего внятно не объясняешь… Удивительно, правда, чего это я ничего не понимаю, а? И отпусти ты меня уже!

— Извини. — На мгновение прикрыв глаза, Нану опять широко улыбнулся знакомой придурковатой улыбкой, даже как-то легче стало. И хватку ослабил, только обрадовалась я этому слишком рано: выпустив плечи, он мягко, но весьма крепко обхватил меня за талию. — Просто я не ожидал, что всё именно так.

— Это хорошо или плохо? — уточнила я на всякий случай, хмурясь и изо всех сил стараясь сосредоточиться на сказанном. Потому что, плюк меня сожри, ладони Нану на талии слишком отвлекали!

Хуже того, я сознавала, что мне это, вопреки здравому смыслу и работе шимки, приятно. Вот в том самом примитивном и низменном, но очень созидательном, по мнению ксеноса, смысле. Особенно остро ощущалась в этот момент собственная нагота, а его руки… Сухие, теплые, твердые, сильные мужские ладони. И, казалось, то, что они именно мужские, я бы поняла с закрытыми глазами, не зная, кто именно стоит рядом.

— Это… иначе. — Нану неопределенно пожал плечами. — Я могу рассказать, но ты не услышишь. Не поверишь. Ты пока просто не готова.

— А ты попробуй, — предложила я мрачно.

— Не буду. — Улыбка его стала лукавой и настолько ехидной, что нестерпимо захотелось как-нибудь ее стереть. И после следующих слов «как-нибудь» сузилось до хука справа. — Сейчас тебя мучает любопытство, а если я расскажу — ты просто решишь, что я сумасшедший. Не поверишь и не захочешь понять.

— Я и сейчас не хочу.