Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
ОРФЕЙ. Я понимало, но все-таки ответственная поездка, за границу. Хочется вернуться не с пустыми руками. У тебя какой размер?
ПОЭТ. Пятьдесят второй, третий рост.
ОРФЕЙ. Запомним.
ПОЭТ. Лучше не надо запоминать, запишем. Так что со словами?
ОРФЕЙ. У тебя как написано: «Счастье мое, береза моя, из тебя вечно буду соки пить». Нельзя ли «счастье» и «березу» заменить?
ПОЭТ. На что?
ОРФЕЙ. На маму.
ПОЭТ. А мама здесь при чем?
ОРФЕЙ. Но мама — это и радость, и счастье. Ты знаешь, кто у меня мама? Если б не она, меня бы
ПОЭТ. Ладно, подумаем насчет твоей мамы.
ОРФЕЙ. А я насчет твоей жены подумаю. У нее какой размер?
ПОЭТ. Пятьдесят шестой.
ОРФЕЙ. У тебя что, все та же жена?
ПОЭТ. Жена другая, размер тот же. Я человек постоянный, своему размеру не изменяю.
ОРФЕЙ. Ну, с поэзией разобрались. Как насчет музыки?
ПОЭТ. Насчет музыки ясно как, у Федора Федоровича сорок четвертый размер.
КОМПОЗИТОР. Альфред Тёрентьич, что вы такое говорите?
ПОЭТ. Что, сорок шестой?
КОМПОЗИТОР. При чем здесь размер, когда речь идет об искусстве. Я не пишу музыку левой ногой.
ОРФЕЙ. Ау этой ноги какой размер?
КОМПОЗИТОР. Сорок первый. А что?
ОРФЕЙ. Все понял. Будет сорок первый.
КОМПОЗИТОР. Нет, с вами невозможно разговаривать! Вы что, не понимаете, что я под этим подписываюсь. Я хочу, чтоб это было… красиво, современно…
ПОЭТ. И мы хотим, чтоб было современно, модно… с узкими лацканами, на трех пуговицах…
КОМПОЗИТОР. Я вас просто не понимаю.
Появляется Чорт.
ЧОРТ. Нет, это мы вас не понимаем. К вам обращается молодое дарование, надежда нашего вокала!
ПОЭТ. Да таких, как Орфей, во всем мире нет, и даже в Европе.
ОРФЕЙ. А если вы насчёт исполнения волнуетесь, то зря: я что обещаю, всегда привожу. А то у нас один поехал и ничего не привез, кроме лауреатства. Считайте. ездил в последний раз.
Сан-Будузан
Вспыхивает яркий свет, мигают огни. Типичная обстановка конкурса песни. На сцене Орфей. Он поёт:
До чего ж приятно, люди, поутру
Позабыть, покинуть город и жару.
Поваляться на траве.
Походить на голове.
Полежать у речки на обрыве.
От души позагорать в крапиве.
Мама моя!
Мамулечка моя!
Как же тебя не любить?
Мама моя! Мама моя!
Из тебя я вечно соки буду пить.
Как щедра природа наша и полна.
Взять хотя бы белку или кабана.
Их не надо обижать. Зверя надо уважать.
Ты, как брату, дай медведю руку.
И к своей груди прижми гадюку.
Мама моя!
Мамуля моя!
Как же тебя не любить?
Мама моя! Мама моя!
Из тебя я вечно соки буду пить!
Свист, крики, аплодисменты. Свет гаснет, и снова освещается комната композитора. Он сочиняет, что-то тренькая на рояле. За его спиной появляется Муза. Несколько секунд слушает.
Музыка.
МУЗА. Федя!
КОМПОЗИТОР. Не мешайте, я работаю (играет).
МУЗА. Это же я, Муза. Твоя Муза.
КОМПОЗИТОР. Погоди, Муза, сейчас не до тебя (Муза
исчезает в глубине).КОМПОЗИТОР (задумался, наигрывает на рояле). Что это?
МУЗА (появляется). Ты уже забыл?
КОМПОЗИТОР. Почему, я помню. Это моя новая тема. (Играет.)
МУЗА. Да, неоконченная тема.
КОМПОЗИТОР. Я её закончу. Непременно закончу. (Играет.)
Появляется Чорт.
ЧОРТ. Да, он ее обязательно закончит. Прямо после праздников.
МУЗА. Каких праздников?
ЧОРТ. Дорогая Музочка! Завтра 200 лет заводу стеклотары! Федор создаёт песню.
МУЗА. О чем?
ЧОРТ. О стеклотаре, конечно.
КОМПОЗИТОР. Муза, вот я её закончу, а потом…
МУЗА. Потом… А потом будет юбилей мыловаренного завода?
ЧОРТ. Музочка!
МУЗА, Годовщина макаронной фабрики?
ЧОРТ. Музочка!
МУЗА. Столетие оконных шпингалетов…
ЧОРТ. Музочка!
Муза уходит.
КОМПОЗИТОР. Музочка!
ЧОРТ. Спокойно, маэстро! У женщин это бывает. Не берите в голову, тем более в сердце. Федя! Когда детский хор нежными голосами запоет о посуде, люди будут визжать и плакать. Это будет шлягер. Настоящий хрустальный шлягер!
Звучат фанфары. Освещается детский хор. В центре за хором на трибуне стоит солист.
Дети декламируют:
В этот день звучат фанфары.
Солнце дарит яркий свет.
Нашей славной стеклотаре
Нынче ровно двести лет.
Музыка. Хор поет:
ПРИПЕВ:
Тира-тара! Таpa. тара, тара,
Таpa, тара, тара, тара, та.
Таpa, тара, тара, тара, тара
Таpa, тара, там, там.
СОЛИСТ:
Все посуду любят всюду
Невзирая на размер.
Ведь хорошая бутылка
Украшает интерьер.
ПРИПЕВ.
Все мы учимся отлично,
А врагам хотим сказать.
Что посуды заграничной
Мы не будем принимать.
ПРИПЕВ.
Чтобы жизнь повсюду краше
Становилась с каждым днем,
В понедельник с папой нашим
Мы посуду отнесем.
Тара-тара!
Стеклотара!
Звон по улицам идет.
Кто с посудою шагает.
Никогда не пропадет!
Детский хор исчезает. Мы снова видим Композитора за роялем. Композитор в растерянной грустной позе (играет).
ЧОРТ. Ну. как, Федор Федорович?
КОМПОЗИТОР. Просто, откровенно говоря, плакать хочется.
ЧОРТ. Именно. Трогательно. Но будем мужчинами, попридержим слезы. Вы читали сегодняшнюю газету?
КОМПОЗИТОР. Нет, а что?
ЧОРТ. Сегодняшняя пресса имеет к вам прямое отношение. Статья о повышении вдвое надоев молока. Понимаете, чем это пахнет?