Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
АМЕРИКАНЕЦ. Да-да, я знаю. Но что это — «даешь»? Кому даешь?
ДЕВУШКА. Всем даешь.
ПАРЕНЬ. Стране!
АМЕРИКАНЕЦ. Стране?.. Хорошо. Энтузиазм.
ПАРЕНЬ. Простите, пожалуйста, а сами-то откуда будете?
АМЕРИКАНЕЦ. Я из Америка. Юнайтед Стейтс.
ПАРЕНЬ. Понятно. Ну что ж, давайте знакомиться.
АМЕРИКАНЕЦ. Давай. (Протягивает руку.) Бронстайн… Наум.
ПАРЕНЬ. Надо же. И я Наум.
АМЕРИКАНЕЦ. О! Как в русской поговорке: один Наум хорошо, два Наум — много.
ПАРЕНЬ. Не много, а лучше.
АМЕРИКАНЕЦ. Да, да, лучше. Я плохо знаю русский язык.
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Ду
АМЕРИКАНЕЦ. Ё, авадэ [24].
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Их бин ойх а ид[25].
ДЕВУШКА. Ну и как вам здесь у нас? Нравится?
АМЕРИКАНЕЦ. Да, нравится. Хорошо. Люди добрые, интересное время, Вся страна — стройка. Я приехал помогать. Американ инжиниир.
ДЕВУШКА. A-а, спец!
АМЕРИКАНЕЦ. Да-да, спец. Тут для меня много работа. Хорошо.
ПАРЕНЬ. А в Америке плохо?
АМЕРИКАНЕЦ. Нет, Америка не есть плохо. Это время кризис. Нет работа. Очень плохо..
ДЕВУШКА. А вот у нас безработицы нет.
АМЕРИКАНЕЦ. Да. Нет. Хорошо.
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. А русский откуда знаешь?
АМЕРИКАНЕЦ. Родители из России.
ПАРЕНЬ. Сбежали?
АМЕРИКАНЕЦ. Да, бежали… Кишинев, третий год. Погром (показывает на газету). Вот теперь учу русский. Вери диффикэлт. Трудно.
ДЕВУШКА. А чего трудного?
АМЕРИКАНЕЦ. Много непонятно. Очень. Вот, например: пятилетка в четыре года.
ПАРЕНЬ. Это же очень просто. План на пять лет, а мы его выполним за четыре.
АМЕРИКАНЕЦ. Хорошо. Потом целый год можно не работать. Но тогда это будет не пятилетка. Четырелетка.
ДЕВУШКА. Да нет же, пятилетка — это план. А мы его выполним на год раньше.
АМЕРИКАНЕЦ. A-а, ясно. Значит, план был неправильный.
ДЕВУШКА. Почему это неправильный? Очень даже правильный.
АМЕРИКАНЕЦ. План правильный?.. Хорошо. Тогда вы неправильно работаете?
ПАРЕНЬ. Ну как ты не понимаешь? План — это план. А работа — это совсем другое. Теперь понял?
АМЕРИКАНЕЦ. Теперь не понял.
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Погодите, дайте я ему объясню… Понимаешь, всего нужно много. Вот люди и стараются сделать побыстрей, чтоб у людей был нахес[26].
АМЕРИКАНЕЦ. Йес, йес, понимаешь!.. Но не может так получиться, что, когда быстро делаешь, потом надо все переделывать? Следующая пятилетка. Четыре года.
ДЕВУШКА. Не беспокойтесь! Знаете, как мы строим: на века!
АМЕРИКАНЕЦ. На века… Хорошо.
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА Вот ты приехал на тракторный завод. Давай и ты перевыполняй. Мне эти тракторы— вот как нужны!
АМЕРИКАНЕЦ. Зачем тебе трактор? Ты что, фермер?
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Какой там фермер! Хуже. Я председатель колхоза. Колхоз-миллионер.
АМЕРИКАНЕЦ. Миллионер? Хорошо. Ты — миллионер и мой дядя в Америка миллионер. Вам надо вместе делать бизнес.
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Всему свое время. Вот коровник закончим, а потом и за бизнес построим… А пока попробуй, какой лэкэх[27] в России делают. (Угощает.) АМЕРИКАНЕЦ. Я очень люблю этот еда. Когда я учился в Германия, я каждый день ходил маленькое еврейское кафе на Фридрихштрассе. Теперь его, наверное, уже нет.
ДЕВУШКА. Почему нет?
АМЕРИКАНЕЦ. Из-за Гитлера. Теперь немецкие евреи бегут из Германия… А что у вас думают о Гитлер?
ПОЖИЛОЙ МУЖЧИНА. Да некогда нам о нем думать.
У нас своих дел по горло.ПАРЕНЬ. Нам коммунизм надо строить.
АМЕРИКАНЕЦ. Я думаю, нацизм — это очень страшно.
ДЕВУШКА Не бойся! Рабочий класс Германии быстро им скрутит руки.
ПАРЕНЬ. А если к нам сунется — мы ему так дадим под зад коленом!
АМЕРИКАНЕЦ. Да, да… Как у вас говорят: узнает, куда ноги растут.
ПАРЕНЬ. He куда, а откуда.
АМЕРИКАНЕЦ. Но это, я думаю, одно и то же? Да… Русский язык веселый, но очень трудный. Пятилетка — четыре года… Даешь Магнитка!
Несется поезд…
ПОСЛЕВОЕННЫЕ
МАТЬ. Сынок!.. Дитя мое…
СЫН. Мама, ну что ты, неудобно. Люди же кругом
МАТЬ. Почему неудобно? Сын вернулся с войны. Пусть люди тоже радуются.
БОРОДА. Верно говоришь, мать! Хватит нам плакать. Пора и веселиться. (Снова играет на губной гармошке.)
СЫН. А что ты, как немец, все на «губнушке» играешь?
БОРОДА. Ты гармошку не обижай. Это штука хорошая, трофейная. Мне ее один фриц подарил, унтер-офицер. На добрую память
СЫН. Ладно заливать! Небось отнял.
БОРОДА. Кто отнял? Что я, мародер, что ли? Мы с ним поменялись. Мит Ёйшер[28]. Он мне гармошку, а я ему фонарик.
СЫН. Карманный?
БОРОДА. Хороший такой, здоровый. Я ему его под глаз поставил. Такое дело было. Мы тогда в наступление готовились. Языка нужно было достать. Одного при вели — ничего не знает. Другой знает, но не то. Нужно было привести штук десять, чтоб выбор был как на Привозе. Ну, мы с напарником зашли в тыл. Видим — маленькое село. А на окраине банька стоит. А там — а ганцер мэшебэйрэх[29]—немцы плещутся. Банный день у них. Подползли мы тихонько, часового сняли. Захожу в баню с автоматом. «Так, мол, и так, — говорю, — извините, что в сапогах». Ну, видят они, что пришел культурный человек, сразу подняли руки вверх. Я спрашиваю: «Все помылись?» Они говорят: «Все». «Тогда пожалте бриться!»
СЫН. Во дает! Врет и не краснеет. Как же они тебя понимали? Ты что, немецкий знаешь?
БОРОДА. Зачем? Я с ними по-еврейски раскумекивал. Языки-то похожи. Только у них победнее. Жаргон с нашего. Так что по-еврейски они секли. Особенно если на них автомат наставить.
МАТЬ. Ну и что дальше было?
БОРОДА. Горништ. Дождались темноты и доставили их к нашим.
МАТЬ. Что-то мне не верится. Балаболка ты.
БОРОДА. Фаркэрт[30]! А я еще втык получил от комбата. Ты, — говорит, — шо, Черняк, мешугенэр чи шо? У меня тут проверяющий из штаба фронта, а у тебя немчура гуляет в чем мать родила!»
СЫН. Ну свистун! Точно, без выдумок еврей жить не может!
МАТЬ. Сынок, тебе что, жалко? Пусть еврей рассказывает. Надо ему верить.
БОРОДА. Точно! Как говорится: «Человек сначала учится говорить, а молчать потом».
СЫН. Ну, а гармошка-то, гармошка откуда?
БОРОДА. Какая гармошка?.. Ах, эта… Ну, это другая история. Долго рассказывать.(Играет.)
ЭВАКУИРОВАННАЯ. Скажите мне, а Лейпциг от нас далеко?
БОРОДА. Нет, теперь недалеко. Это туда мы шагали четыре года. А назад можно добраться за три дня.