Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Я вытащил из папки документы и положил на стол, а поверх — фотографии.
Главный с интересом стал разглядывать снимки.
— Что это за четверка?
— Санадзе, Вашакидзе, Ахвледиани и Шота Меладзе.
— Откуда у вас фотографии?
— Сам сделал.
— И они разрешили?!
— Нет, они не разрешали.
— Расскажите, как напали на след преступления.
Я рассказал.
— Вам не пришло в голову, что следует обо всем заявить в милицию?
— Я был в милиции. У подполковника Иванидзе.
— Не помните когда?
Я назвал число, и он что-то пометил на перекидном календаре.
— Вы сделали письменное заявление или устное? — спросил он.
— Устное. Иванидзе не проявил интереса к моему сообщению.
— Он не сказал, что у вас нет полномочий? Что расследование ведут следователи, а не журналисты?
Я обескураженно смотрел на главного. Если такова его позиция, статье не видать света, подумал я.
— Профессии журналиста и следователя смыкаются. И журналист и следователь докапываются до сути путем расследования.
— Вы неправильно меня поняли. Иванидзе говорил вам об этом?
— Нет.
— Значит, он ни о чем не предупреждал вас?
— Нет.
— Еще один вопрос. Когда вы узнали, что милиция ведет расследование?
Теперь я понял, что скрывается за вопросами главного. Он, конечно, не решится опубликовать статью без согласования с Министерством внутренних дел. Очевидно, ему сказали, что, несмотря на предупреждения подполковника Иванидзе, я продолжал расследование, мешая операции, разработанной министерством.
— На последнем этапе. В Марнеули, — ответил я.
Вероятнее всего, главный связался с министром и разговор получился неприятный. Шавгулидзе мог сказать, что в редакции нет порядка, раз какой-то внештатник Бакурадзе занимался расследованием без ведома главного. Иначе главный не интересовался бы моей докладной.
— Хорошо, идите, — сказал он.
Я встал.
— Георгий Галактионович, а статья?
— МВД категорически против.
— До свидания. — Я направился к двери.
— Вы, наверно, сидите без денег, — сказал он мне вслед. — Я оплачу ваш труд. Частично, разумеется.
— Спасибо, но дело не в этом. Я не смог помочь Карло Торадзе.
Профессор Ломидзе принял нас по просьбе Гурама у себя дома. Он долго рассматривал рентгеновские снимки, потом ощупал ногу Нины и сказал:
— Ежедневный тренаж и массаж. Плюс цхалтубские ванны.
Нина была разочарована. Она предпочла бы морские ванны.
Я твердо решил следовать назначению профессора и увезти Нину в Цхалтубо в августе. Для этого я должен был заработать деньги, то есть исправно ходить в редакцию и пользоваться малейшей возможностью напечататься.
Решив перекусить, мы дошли до кафе на углу проспекта, где черноволосые юноши, присев на перилах, ограждающих тротуар от улицы, оценивающе провожали взглядом женщин.
Не успели мы войти в кафе, как столкнулись с Мерабом. Я представил его Нине, и он, поцеловав ей руку, сказал:
— В кабинете директора собралась маленькая компания. Прошу.
— Мы забежали перекусить, — сказал я.
— Очень вас прошу, — сказал он.
В конце концов Нина согласилась, но предупредила, что через час мы уйдем, и Мераб обещал не задерживать
нас.Он распахнул дверь.
Гарри и щуплый человек лет сорока сидели за письменным столом, уставленным едой и бутылками шампанского.
— Вот это сюрприз! — воскликнул Гарри.
Он попытался усадить Нину рядом с собой, но Мераб опередил его. Нина развеселилась.
— Котэ, открой шампанское! — велел Мераб и, когда шампанское было разлито по бокалам, встал, чтобы произнести десятиминутный тост в честь Нины.
— Его надо пересадить. Он монополизировал гостью, — сказал Гарри.
Мы посмеялись, а потом я спросил:
— По какому поводу сбор?
— Без всякого повода, — ответил Мераб. — Я позвонил Котэ и спросил, может ли он принять меня с другом. Он сказал, что будет счастлив, если ему окажут такую честь. Я правду говорю, Котэ?
— Истинную правду, — подтвердил Котэ.
— И вот мы здесь, отводим душу, ругаем врагов и утешаем друг друга.
Мераб наполнил бокалы и стал пересказывать легенду о любви. Это было предисловие к тосту.
Гарри не выдержал.
— Юноша, ничто так не утомляет слушателей, как ненужные подробности.
— У многословия два недостатка: оно требует много времени и оно скучно. Цитирую Гарри Шумана, — сказал я. — За что пьем?
— Неужели не понятно? — сказал Котэ. — Мераб хотел предложить тост за любовь.
Мы чокнулись и выпили.
— Вот так и живем, — пожаловался Мераб Нине. — То им правится мое красноречие, то не нравится.
— Человек переменчив, и его вкусы — тоже, — сказала Нина.
— Да, все мы переменчивы, — вздохнул Мераб. — Единственный, кто не меняется, это наш начальник.
— Повод все-таки есть. Из-за чего поругались? — спросил я.
— Юноша, это неинтересно Нине, — сказал Гарри.
— Почему вы так считаете? — возразила Нина. — Я с интересом послушаю.
Гарри удивленно посмотрел на нее. Я был удивлен не меньше.
— Валяй, Гарри, — махнул рукой Мераб. — Высказывайся. Только без слез и эмоций.
— Хорошо, — согласился Гарри. — Начали с Шавгулидзе.
— Он против Шавгулидзе? — спросила Нина.
— Против репрессивных мер Шавгулидзе. Он считает, что репрессии не могут быть оправданы никакими высокими идеалами, со злом нельзя бороться злом, а только добром.
Я где-то слышал подобное. Вспомнил. В доме профессора Кахиани. Леван был не одинок в своих взглядах.
— Начали мы не с Шавгулидзе, — сказал Мераб. — Со статьи нашего дорогого Серго.
Я наступил ему на ногу. Одно упоминание о статье портило Нине настроение. Мераб замолк, но поздно.
— Продолжайте, — велела ему Нина. — Левану не нравится статья. Это я давно поняла. Но почему не нравится?
— Сейчас поймете, — пообещал Мераб. — Леван спросил нас: «Во имя чего Серго написал статью? Что им двигало?» Гарри ответил: «Желание помочь Карло Торадзе». Знаете, что Леван сказал на это? Что, протягивая одну руку Карло, другой Серго бьет десятерых. Одного вытаскивает из тюрьмы, а десятерых заталкивает туда. Естественно, мы возмутились. Я спросил: «Леван Георгиевич, вы считаете, что Серго поступает неправильно?» Он ответил: «В том-то и дело, что правильно, но, творя добро, он одновременно творит зло». Тут Гарри прочитал ему небольшую лекцию.