Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20

– Мы планируем организовать выставку мастеров портрета. Должны были договориться с администрацией нескольких московских музеев. Я сам предложил товарищу Иваницкому поехать в командировку.

Говоря это, директор не кривил душой: он не знал, что Омельян Иванович перед этим звонил знакомому московскому искусствоведу. Они поговорили несколько минут, Омельян намекнул, что хотел бы побывать в Москве, провести вечер где-нибудь в "Метрополе". Знакомый обещал позвонить начальству Омельяна, организовать командировку и сдержал свое слово.

Все факты, сообщенные директором, свидетельствовали в пользу Иваницкого, и все же Козюренко попросил директора устроить ему встречу с глазу на глаз с Омельяном Ивановичем. Тот предложил ему свой кабинет.

Омельян Иванович вошел в кабинет через несколько минут. Очевидно, шеф сказал ему о том, кто именно хочет поговорить с ним, и Иваницкий приготовился к встрече, но все же не ожидал увидеть здесь своего экскурсанта - растерянно остановился на пороге.

Козюренко молча смотрел на Иваницкого, умышленно не говоря ни слова. Это было невежливо, но очень необходимо. И Иваницкий сразу понял всю неопределенность своего положения: переступил порог, доброжелательно улыбнулся и приветливо сказал:

– Вы?.. Вот не думал... Мне говорят - из прокуратуры, а это - вы... Хотя, - улыбнулся еще приветливее, - почему прокуратура не может поинтересоваться искусством? А вы еще так красиво сказали о портрете Ганса Гольбейна Младшего!

Он непринужденно произнес слова и улыбнулся почти развязно, однако в его глазах Козюренко заметил глубоко спрятанный страх. Это придавало лицу Иваницкого странное выражение - он как бы надел маску клоуна, который должен веселить публику в минуты своего душевного смятения.

– Мы не хотели вызывать вас к себе. Это прозвучало бы как-то официально, - начал Козюренко.
– Собственно, вы не можете быть даже свидетелем по этому делу, но все же нам интересно знать ваше мнение, вот я и осмелился побеспокоить вас...

– Прошу!
– бодро воскликнул Иваницкий, и искра удовлетворения мелькнула в его глазах.
– Чем могу быть полезен?

– Речь идет об ограблении коллекции профессора Стаха...

– Мне говорили, что его убили...
– Иваницкий сокрушенно склонил голову.
– Такой человек, и у кого-то поднялась рука! Но, - он бросил взгляд на следователя, - какое я имею отношение?..

– Конечно, к убийству - никакого...
– ответил Козюренко.
– Нас интересует ваше мнение как специалиста. Незадолго до убийства вы были в доме профессора, и Василь Федотович показывал вам свою коллекцию...

– Не мне, - счел нужным уточнить Иваницкий.
– Я был гидом-переводчиком, если хотите, но профессор чудесно владеет... простите, владел английским, и мои функции свелись фактически к наблюдению.

– Как вы лично оцениваете коллекцию профессора Стаха - Козюренко решил выглядеть этаким простачком.
– Недавно в какой-то газете я читал о любителях-коллекционерах икон, и точка зрения автора статьи...

– Я читал эту статью, - перебил Иваницкий, - автор, безусловно, прав. Но коллекция Стаха - не дилетантское собрание мазни посредственных иконописцев, у него в собрании есть даже Рублев!

– Это икона, которая висела в центре коллекции?

– Неужели ее украли?

– К сожалению. И мы разыскиваем ее.

– Найдете!
– категорично заявил Иваницкий.
– У нас продать Рублева невозможно.

– Я тоже придерживаюсь такого мнения. Однако, как вы считаете, эти иностранцы, что были с вами, не могли?..

Козюренко не договорил, но все и так было понятно. Выжидательно смотрел на Иваницкого.

– Исключено!
– уверенно ответил Омельян Иванович.
– Американцы, которых я водил к профессору, уехали из Советского Союза через три дня.

– Справедливо. Но вы не ответили на вопрос: икона Рублева висела в центре коллекции?

– Какое это имеет значение? Ведь уже не висит.

– И все же?

Иваницкий немного подумал.

– В центре, третий ряд снизу... Нет, простите, второй.

– А слева от Рублева?

– Кажется, какой-то старообрядческий образ. Да, он. Профессор говорил, времен патриарха Никона.

– Коллекция ограблена квалифицированно, - заметил Козюренко. Украдены ценнейшие иконы.

Иваницкий чуть покраснел.

– Думаете, - спросил он, - не обошлись без профессиональной помощи?

– Уверен. Я и пришел к вам, чтобы выяснить некоторые вопросы. Вот вы, например, человек, прекрасно разбирающийся в живописи, смогли бы в течение нескольких минут отличить шедевры от ординарных полотен?

Иваницкий как-то растерянно улыбнулся: кажется, этот следователь начинает прижимать его к стенке. Ответил неопределенно:

– Все зависит от обстоятельств... профессиональных способностей, если хотите...
– Немного поколебался и уверенно прибавил: - Думаю, что отличил бы подлинное искусство от подделки.

Козюренко кивнул. Это и волновало его: грабитель забрал лучшие экземпляры коллекции и еще две иконы, имевшие только относительную художественную ценность. А может, он сделал это, чтобы сбить с толку следствие - точно рассчитанный и дальновидный ход?..

Все может быть, но пока что все факты за Иваницкого. У Козюренко ничего нет к нему, кроме неприязни, а неприязнь противопоказана следователю.

Роман Панасович встал.

– Я благодарен вам, - сказал он, - и просил бы об одном: если вы услышите что-нибудь об украденных из коллекции профессора Стаха иконах, проинформируйте нас. Преступники попытаются продать иконы, возможно, обратятся за консультацией к искусствоведам.

– Не думаю, - Иваницкий ответил ослепительной улыбкой.
– Но, конечно, в случае чего сочту своим долгом...

В здании, которое в городе привыкли называть Домом проектов, размещались не только проектные организации. Несколько этажей правого крыла было отведено, например, управлению местной промышленности. Однако преобладали в доме все-таки различные научные и научно-исследовательские организации, связанные с проектированием всего, что можно проектировать, начиная с городов и кончая какими-то геологическими работами.

Козюренко постоял немного у главного подъезда, читая вывески:

"Государственный институт инженерно-технических изысканий".