Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20

"Научно-исследовательский институт планирования и нормативов".

"Производственно-полиграфическое предприятие "Патент".

"Гипропром".

Он поднялся на предпоследний этаж. Длинный коридор был заставлен щитами с разной наглядной агитацией. На одном из них висела старая, еще первомайская, стенгазета. Козюренко взглянул на статьи об успехах коллектива и направился к завхозу, отрекомендовался инспектором противопожарной охраны и долго и нудно отчитывал завхоза за то, что в коридоре нет ни одной таблички с призывом звонить по "01" в случае пожара. Завхоз пообещал заказать даже несколько таких табличек, лишь бы только избавиться от занудливого пожарника. Но, видно, не так легко было от него отделаться. Инспектор принялся рассказывать о разных случаях пожаров, сказал, между прочим, и о том, что в молодежном кафе задержали нескольких хулиганов.

Завхоз, любивший от нечего делать поболтать, оживился. Он похвалил решительные действия оперативных работников и начал сетовать, что молодежь теперь не та: ведет себя развязно, не хочет признавать авторитетов и не слушает старших.

Козюренко понял, что завхоз, так сказать, созрел для серьезного разговора, и пожаловался на компанию молодых людей, пьянствовавших в середине мая рядом, в кафе "Эврика". Мол, пренебрегая всеми правилами противопожарной безопасности, подожгли на столе спирт и чуть не устроили пожар. Поговаривают, что компания была именно из этого НИИ. Не может ли завхоз узнать, кто был в "Эврике" двенадцатого мая? Если посчастливится выяснить, пусть позвонит ему, и они выпустят в институте листок, в котором осудят этих молодчиков...

Козюренко поднялся на этаж выше, тут тоже прошелся вдоль плакатов и лозунгов на щитах, заглянул в какую-то заставленную письменными столами комнату, но, увидев вопросительные взгляды сотрудников, не вошел.

В конце коридора сладко пахло табачным дымом. Возле дверей в туалеты большая табличка уведомляла, что тут можно курить. Козюренко вынул сигарету и присоединился к компании мужчин, оживленно беседовавших в углу.

Никто не обратил на него внимания, видимо, разговор интересовал всех. Только совсем еще молодой парень в канареечной тенниске смерил Романа Панасовича отсутствующим взглядом, но сразу же и отвел глаза, бросив какую-то реплику высокому черноволосому мужчине. Тот страстно говорил, забыв о сигарете, почти обжигавшей ему пальцы:

– Этот комплекс не имеет никакого ни архитектурного, ни исторического значения, - услышал Козюренко, - его надо снести, поставив вместо этих, я бы сказал, ужасных сооружений светлые здания из стекла и бетона. Представляете себе: над рекой высятся стекло и бетон и солнце отражается в окнах!

– Ну-у!
– осуждающе прогудел басом приземистый толстяк. Он нервно швырнул не докуренную и до половины сигарету.
– Тебе бы дать волю, ты бы и на месте Московского Кремля поставил сооружения из стекла и бетона! А то, что Кремль - гордость народа и символ его стойкости, на это тебе наплевать!

– Э-э, нет... Ты не равняй Кремль с нашими башнями. Когда их возводили? Не больше, как два столетия назад...

– Сейчас мы раскапываем древние срубы. Этими строениями своего времени никто не гордился. Люди просто жили в них. А теперь они бесценные, и ученые считают эту находку уникальной.

– Ну так что?

– А то, что через тысячу лет эта круглая башня станет таким же уникальным сооружением. А для коробок из бетона и стекла найдется другое место...

Толстяк посмотрел на часы, заспешил:

– Заговорился я с вами, а у меня работа горит...

Высокий осуждающе посмотрел ему вслед. Пренебрежительно сказал:

– Пупом земли себя считает. Сделали тебя завотделом, ну и сиди, руководи потихоньку...
– Он ушел за толстяком, что-то бурча под нос.

Козюренко остался с юношей в канареечной тенниске. Тот уже докуривал, делая последние торопливые затяжки. Следователь хотел завязать с ним разговор, но вдруг его взгляд зафиксировал что-то важное. На мгновение вспомнил коттедж профессора Стаха: узкую деревянную лестницу и пятно от папиросы, раздавленной прямо на ступеньке. То же самое было и в квартире Недбайло. И тут, на подоконнике, следы от погашенных папирос, черные следы на белой масляной краске... А в углу урна, в которую все бросают окури.

Парень тоже бросил туда окурок и пошел.

– Постойте, - остановил его Козюренко, - минуточку...

Тот обернулся, выжидательно глядя. Козюренко указал на следы от окурков.

– Как-то некрасиво получается, - сказал сурово.
– Культурные люди, да и урна поставлена, а непорядок! Так и пожар можно устроить...

– У нас такой привычки нет, - начал оправдываться парень.

– Как нет!
– изумленно воскликнул Козюренко.
– Следы есть, а привычки нет.

– А-а...
– поморщился парень.
– За всеми не уследишь. Разные люди тут...

– И все же, не знаете, кто имеет привычку гасить папиросы именно так?
– настаивал Козюренко.

– А кто ж его знает?..
– Юноша ушел.

Козюренко зашел в местком института. Отрекомендовался председателю, рассказал, какое у него дело, и попросил немедленно созвать дружинников. Те собрались в комнате месткома минут через пятнадцать, с любопытством поглядывая на незнакомца в сером костюме.

– Мы разыскиваем опасного преступника, - сказал Козюренко.
– Знаем, что зовут его Семеном, он курит папиросы "Любительские" и имеет скверную привычку тушить окурки обо все, что под руку подвернется. Мужчина лет под тридцать, может, моложе, черноволосый, высокий. Не исключено, что занимается самбо. Вот, вероятно, и все, что мы знаем. А у вас в конце коридора, где курят, на подоконнике следы от потушенных папирос...

В комнате воцарилась тишина. Козюренко испытующе вглядывался в лица присутствующих.

– Семен?
– наконец переспросил один дружинник.
– Кажется, есть такой Сеня...

– Кого имеешь в виду, - вмешался его сосед, - этого пижона?

– Правда, кого?
– спросил Козюренко.
– Семена, который курит "Любительские"?

– "Любительские", - сказал дружинник.
– Точно. "Любительские".

Другой парень оживился:

– Так это же наш тренер!
– воскликнул он.

– Какой тренер?
– забеспокоился председатель месткома.

– Климунда, кто же еще.

– Наш тренер по настольному теннису, - пояснил председатель.
– Из "Авангарда".

– Климунда?
– переспросил Козюренко.
– Семен Климунда? Брюнет, высокий?

– Да, - подтвердил первый дружинник, - все сходится.

– Когда он был тут в последний раз?

– Недавно.

– Но сейчас в отпуске, - пояснил председатель.

– Прошу держать наш разговор в секрете, - попросил Козюренко.
– Сами понимаете почему. И благодарю вас за ценное сообщение.

Дружинники разошлись, а Козюренко еще раз осмотрел следы на подоконнике. Они хорошо сохранились. Надо немедленно вызвать экспертов.

Итак, Климунда, Семен Климунда... Может, он, а может, и не он... По крайней мере они установят это уже сегодня...

Следователь зашел в приемную и позвонил в отдел кадров управления местной промышленности, где был Шульга. Майор взял трубку почти сразу, будто ждал звонка.

– Иду, - ответил он, выслушав короткий приказ Козюренко, - уже спускаюсь...