Антология советского детектива-44. Компиляция. Книги 1-20

Умар рассказывал медленно, спокойно, как будто не о себе. А было в его рассказе вот что.

…Тревога всколыхнула заставу уже за полночь. Бойцы заняли свои места. Танджибаев, как всегда, расположился с «максимом» у Большого камня, где проходила главная дорога на перевал.

Через границу пробивалась большая банда басмачей. Их было по крайней мере раз в пятнадцать больше, чем защитников заставы. После ожесточенного сопротивления пограничники частью погибли, частью отошли в горы. Умар с двумя бойцами отступил к ущелью, через которое шел единственный путь в центральную часть Памира, Как уж им удалось вскарабкаться на узкий выступ Каменного зуба — небольшую площадку на тридцатиметровой высоте — да еще втащить пулемет по отвесной стене, объяснить трудно. Но зато с этой прекрасной позиции они перекрыли огнем все ущелье.

Двое суток верный «максим» не знал отдыха ни днем, ни ночью, благо запас патронов был большой. Басмачи десятки раз пытались прорваться, но огонь с Каменного зуба намертво преграждал путь. Чего только не предпринимали бандиты, чтобы уничтожить пулеметчиков: и обойти хотели, и гранатами забросать. Все напрасно. Место, где засели пограничники, оказалось неприступным…

Умар буквально заворожил всех своим рассказом. И когда он замолчал, в палате еще долго стояла звенящая тишина, в которой ритм «максима» точно совпадал с ритмом сердец раненых.

Томительно тянется время в госпитале. День кажется годом. Уже переговорили обо всем, обсудили местные новости — глянь, а еще только полдень. И что делать, чем заняться — ума не приложишь. Особенно же длинны вечера. В полутемной палате, освещенной керосиновой лампой, время словно останавливается. Ни читать, ни в шахматы сыграть невозможно. Одно спасение — беседа. В один из таких вечеров Сергей и рассказал своим новым друзьям о Джамге. Рассказывая, очень волновался: поймут ли его правильно? Как-никак байская жена! Однако Умар и Микола слушали сочувственно. На лицах не появилось и тени улыбки. Сергей осмелел и заговорил громче, заново переживая совсем недавние события.

И снова кругом установилась тишина. Только голос Сергея, подрагивая, отчетливо звучал в палате. История заинтересовала всех. Когда Сергей дошел до смерти Джамги, кто-то даже вздохнул.

— А цей подарок, ну, платок ее, у тебя? — спросил Гринько. Он был возбужден больше всех: уж очень романтичным и таинственным оказался рассказ летчика.

— Конечно, у меня, — ответил Голубев.

— Покажь!

— Он в кладовой вместе с другими вещами.

— Давай попросим принести!

Несмотря на протест Сергея, Микола позвал сестру и сказал, что летчик просит найти среди его вещей желтый платок и принести в палату. Через несколько минут сестра вернулась с платком. Гринько схватил его и стал жадно рассматривать. Потом удивленно присвистнул:

— Дывытеся, тут щось вышито! Крестики, овалики… Неужто карта или план? Хай лопнуть мои очи, план!

Сергей, который и сам еще толком не успел рассмотреть подарок Джамги, взял платок и с удивлением увидел на нем своеобразную вышивку, шедшую наискосок от одного угла к другому. Вышивка действительно напоминала грубый план какой-то местности: черточки, овалы, линии — все располагалось в строгом порядке. И главное, что сразу бросалось в глаза, — в правом верхнем углу чернела тонкая стрелка, напоминающая знак «север — юг» на географических картах.

— А ну, дай сюда! — протянул руку Танджибаев.

Сергей отдал платок ему. Умар некоторое время молча смотрел на него, потом перевел взгляд на дверь. Там толпились выздоравливающие раненые из соседних палат, привлеченные рассказом летчика.

— Неправда твоя, Микола, — протянул Танджибаев насмешливо. — Барана за орла принял. Это же наша узбекская вышивка. А ты — план…

— Що ты мне башку крутишь, — возмутился Гринько, но тут же осекся под свирепым взглядом узбека.

— Хаёлган ты, фантазер, вот как, — с трудом выговорил Умар малознакомое, но, видимо, понравившееся ему слово. — Спать давай. Голова ночью светлый-светлый станет. Видеть все хорошо будет.

Сунув платок под подушку, он укрылся одеялом. Гринько что-то недовольно проворчал и, сердито сопя, отвернулся к стене. Вскоре в палате наступила сонная тишина. И тогда до Сергея донесся шепот старого пограничника:

— Серега, спишь, нет? Дело есть. Очень серьезный дело. Говорить надо. Серьезно говорить. Только нельзя здесь. Уши много-много лишний.

И по тому, что Умар заговорил с сильным акцентом, Сергей понял, что он сильно встревожен. Дело принимало неожиданный оборот.

Глава пятая НЕПОНЯТНЫЕ ЯВЛЕНИЯ

Врач впервые разрешил Сергею встать с кровати.

— Скоро танцевать сможете, — весело сказал он. Хирург был явно доволен и своей операцией, и шуткой.

— А летать? — быстро спросил Сергей.

— Не все сразу. Не все…

— Ну а все же? Смогу? — упрямо нагнул голову Сергей и с тревогой посмотрел на врача. Для него этот вопрос был сейчас самым главным.

Хирург сделал вид, что не расслышал повторного вопроса.

— Поправляйтесь скорее, — сердито ответил он, — Это для вас и для меня сейчас самое основное. — И ушел из палаты, ворча что-то под нос.

На душе Сергея стало тоскливо. Померкла радость от того, что можно уже встать с постели. «Неужели спишут из авиации? — с горечью подумал он. — Зачем же тогда жить? Что делать?..» Он забыл, что совсем недавно его мечтой было выйти с друзьями в сад, вдохнуть всей грудью аромат цветущего сада. Ему хотелось ощутить ту радость жизни, которая появлялась у него каждый раз, когда пробуждалась после зимнего сна земля. Плохо бы пришлось Сергею с таким настроением, не вмешайся друзья.

— Порядок! — воскликнул Микола, хлопая друга по плечу. — В нашем полку прибыток!.. Пидемо у сад. Теперь компанией гулять будем.

Умар подхватил друга с другой стороны и тоже излишне горячо стал уговаривать:

— Воздух свежий-свежий дышать — хороший лекарство! Здоровым совсем-совсем станешь. Сильный, как орел. — Умар огляделся и заговорщически понизил голос: — Говорить нужно. Чужой ухо слышать не надо.

Очень трогательным было желание друзей отвлечь Сергея от мрачных мыслей. Он через силу заставил себя улыбнуться и почти весело сказал:

— Ну что ж, пошли!

В сопровождении сестры, поддерживаемый с двух сторон друзьями, Голубев осторожно вышел из палаты. Ноги слушались плохо, будто на каждую навесили по пудовой гире. Спустились в сад. Отыскав в аллее укромную скамейку, приятели усадили Сергея и, заверив сестру, что они глаз с него не спустят, остались наконец одни.

— Ну, за що ты говорить хотел? — быстро спросил Гринько, поворачиваясь к Умару.

Однако узбек не торопился. Он спокойно вытащил из кармана наскавак — маленькую инкрустированную кубышечку с жевательным табаком, открыл ее. Медленно отправил порцию табака под язык и посмотрел кругом. Микола беспокойно заерзал на скамейке. Сергей тоже нетерпеливо и вопросительно смотрел на Танджибаева. А тот все так же неторопливо вытащил из-за пазухи желтый платок Джамги и расстелил его на коленях.