Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

Все в комнате по очереди, с любопытством заглянули в его каракули.

— Понятно. Ну так как? — спросил майор. — Не вспомнили? Во что он был одет?

Измайлов растерянно пожал плечами.

— Да как будто — в куртке. — произнес он, все еще с сомнением и хмуря брови.

— А какого цвета? — допытывался Птучка. И неожиданно добавил: Зеленый, нет?

— Во! — обрадовался шофер. — Зеленый!

— Точно? — строго сказал Невский, с напряженьем глядя на него.

— На все сто! Вот как сейчас помню: он подходит — а снаружи дождь, фары горят, от ворот к дороге как раз мостик такой через кювет, перила красные — в белые полоску. Да, все вспомнил! Мужик здоровый, на голову выше меня.

— Так где вы видели перила? — вкрадчиво поинтересовался Невский.

— Ну, это. — шофер снова беспокойно заерзал на стуле. — А, чтоб его!.. Конечно, все напутал! Перила были у дома, где попутчик слез. Точно! Я еще тоже вместе с ним выходил — ну, поссать. Извините.

— Ничего-ничего, — подбодрил его майор. — Вы, главное, не волнуйтесь.

Измайлов тихонько вздохнул и опустил глаза.

— Мужчина был толстый или худой?

— Худой.

— Сразу в дом пошел, когда приехали?

— Нет, тут уж постояли малость — тоже с боку, где темно. Поговорили даже.

— А о чем?

— Ну, вы вопросы задаете!.. — дернулся шофер. — О чем обычно люди говорят — совсем уж незнакомые?! И если все запоминать. Свихнешься враз! Так, то да се, о погоде, о бабах, о собаках. Во! Он сказал, что любит собак.

— Дом — совсем не знакомый?

— Да если на все дома вниманье обращать!.. Их в городе — столько!..

— А что за улица была, куда приехали? Опять не разглядели, скажете?

— Нет, улицу я помню. По ней ездить приходилось. "Майская". Самый конец. А от санатория как ехать — первый дом, с правой стороны.

Птучка с важным видом поднял палец, призывая быть внимательными всех.

— Мда, интересненько. — пробормотал Афонов. — Очень даже! Впрочем, как иначе?!

Из всего услышанного Невский сразу заключил, что улица со столь весенним наименованием — и есть та самая, где зверски был убит Мостов.

Но это ровным счетом ничего пока не проясняло.

— Может, все-таки припомните, хотя бы приблизительно, какое было у попутчика лицо? — настаивал Афонов. — Широкое, узкое, бритое, с усами, с бородой? Лысый, с шевелюрой? Сколько лет — примерно?

Измайлов тупо уставился на майора.

Судя по всему, такая лавина вопросов его попросту ошеломила.

— Хм. — сказал он и выдал себе под нос все, что думал по этому поводу.

— Товарищ Измайлов, вы не в гараже, — с укоризной заметил Птучка.

— Виноват, — согласился шофер. — Забываюсь, — заискивающе улыбнулся он и после этого надолго замолчал. — Так что ж еще вам рассказать? Не знаю даже.

Он закрыл глаза и принялся с усердием припоминать своего попутчика почти двухдневной давности.

Затем он мотнул головой и с отчаянием снова выдал все, что думал по этому поводу.

Заслушавшись, Невский аж тихонько крякнул.

На сей раз Птучка не перебивал. Он понял: это совершенно бесполезно. Это — все равно, что человеку приказать дышать раз в час. Умрет!

— Ну, будет. Кое-что немножко прояснилось. Так мне кажется, — устало покивал майор.

И почти незаметно, повернувшись к водителю боком, показал Птучке глазами на дверь.

Тот, ни слова не говоря, поднялся с кресла и вышел.

Невский мигом насторожился, еще не понимая, что должно сейчас произойти.

Через несколько минут лейтенант вернулся.

Но уже не один.

Глава 26

Едва переступив порог и увидав столь "представительное" собрание, Куплетов сделал изумленное лицо, набрал в легкие побольше воздуха, чтоб сразу высказаться наконец, но Афонов не дал ему и рта раскрыть.

— А, — с напускным радушием воскликнул он, — ну, слава богу, вот и вы! А мы уж вас заждались — нет и нет Куплетова!.. — Он подмигнул Невскому. Присаживайтесь! Думаю, вам тоже будет интересно.

Массовик обалдело посмотрел на всех и чинно уселся на свободный стул.

— И что же? Больше ничего не помните? — вновь взялся Афонов за шофера.

— Нет, ничего, — вяло развел руками Измайлов. — Что помнил — да, а так вот — нет.

Майор с довольным видом выпрямился в кресле и хитровато улыбнулся.

— Видите, Савва Иннокентьевич, этот человек — не помнит, — обратился он к Куплетову, как будто тот был в курсе всех разговоров, происходивших в этой комнате, и лишь на минутку, между делом, заглянул сюда.

Куплетов был в своей старенькой ветровке, линялой фиолетовой ковбойке и жеваных клетчатых брюках, вероятно, даже и не знавших, что такое утюг.

На короткий миг он случайно встретился взглядом с шофером, в туповатом выражении лица которого вдруг почти неуловимо что-то изменилось.

Однако Афонов, зорко следивший за обоими, тотчас же заметил это.

— Иными словами, Тихон Тимофеевич, ночной ваш пассажир был в зеленой куртке, — слегка раскачиваясь в кресле, принялся он громким голосом опытного педагога словно бы втолковывать суть нового урока, чтобы все могли его усвоить надлежащим образом. — В зеленой куртке, да? Как эта, да? Высокий и худой. Ну, напрягите свою память, наконец!

Еще не осознав, к чему все клонится, шофер с готовностью кивнул.

— Может — он?! — внезапно, без всякого перехода, спросил майор и резко, чуть театрально, вытянул руку, указывая на Куплетова.

Тот вздрогнул от неожиданности.

Несколько секунд Измайлов пристально изучал перепуганного массовика.

Он словно взвешивал все существующие "за" и "против", но не в смысле тот ли это в действительности человек или нет, а в плане самом примитивном: что для меня выгодней сейчас — все отрицать либо сказать "да"?

Трусливый стяжатель взял верх.

Он наконец-то распознал, верней, почувствовал, какой ответ способен удовлетворить начальство.

— Ну, естественно! — с горячностью, быть может, даже слишком показной, вскричал Измайлов. — Вспомнил! Это он! Он самый! Его к дому подвозил!