Антология современной британской драматургии

ЭЙЛИН.Есть Чупа-Чупсы.

ДЖОННИ( разглядывает пакетик). А что такое Чупа-Чупсы?

ЭЙЛИН.Это Чупсы, которые чупают.

ДЖОННИ(пауза. Немного подумав). Это я не буду.

 ДЖОННИ выходит. Долгая пауза.

БИЛЛИ.Надо было раньше мне все рассказать.

ЭЙЛИН.Я не знала, как ты отнесешься к этой новости, Билли.

БИЛЛИ.И все же надо было рассказать. Легче вынести правду, чем страх перед тем, какой она может быть.

ЭЙЛИН.Прости меня, Билли.

 Пауза.БИЛЛИ позволяет ей слегка себя обнять.

БИЛЛИ.Прости, что я сказал «очевидно».

ЭЙЛИН.То-то же.

 Она похлопывает его по щеке. ВходитХЕЛЕН.

Привет, Хелен. Что тебе?

ХЕЛЕН.Ничего. Просто пришла посмотреть на раны Калеки Билли. Говорят, они глубокие.

БИЛЛИ.Привет, Хелен.

ХЕЛЕН.Ты как идиот хренов во всех этих повязках, Калека Билли.

БИЛЛИ.Наверное, да. Э-э… тетя, там чайник не кипит?

ЭЙЛИН.Что? Да нет. A-а. (Цыкает.) Да-да.

 ЭЙЛИН выходит в заднюю комнату,ХЕЛЕН оттягивает бинты, чтобы заглянуть под них.

БИЛЛИ.Хелен, мне же больно.

ХЕЛЕН.Ты прям как девчонка, на хрен, Калека Билли. Ну, как там в Америке?

БИЛЛИ.Да нормально.

ХЕЛЕН.Ты видел там таких же красивых, как я?

БИЛЛИ.Ни одной.

ХЕЛЕН.А почти таких же красивых?

БИЛЛИ.Ни одной.

ХЕЛЕН.А в сто раз хуже, чем я?

БИЛЛИ.Ну, может быть, пару раз и видел.

 ХЕЛЕН больно тычет его в лицо.

(Кричит от боли.) A-а! Я хотел сказать, ни одной.

ХЕЛЕН.Думай, что говоришь, Калека Билли.

БИЛЛИ.Почему ты такая жестокая, Хелен?

ХЕЛЕН.Мне приходится быть жестокой, и вообще, не хочу, чтобы меня использовали, поэтому мне приходится быть жестокой.

БИЛЛИ.На тебя, небось, лет с семи никто не покушался, Хелен.

ХЕЛЕН.Скорее уж с шести. В шесть я врезала по яйцам священнику.

БИЛЛИ.Может быть, тебе немножко поубавить жестокости и стать просто милой девушкой?

ХЕЛЕН.Ага, конечно. Да я скорее себе спицу гнутую в задницу вставлю. (Пауза.) Меня только что уволил ТОРГОВЕЦ яйцами.

БИЛЛИ.А почему он тебя уволил, Хелен?

ХЕЛЕН.Ума не приложу, почему. Может быть, дело в том, что мне недостает пунктуальности. Или в том, что я перебила все яйца. Или в том, что я могу врезать ему, когда мне хочется. Правда, ни одна из этих причин не может считаться уважительной.

БИЛЛИ.Конечно нет.

ХЕЛЕН.Или, может, дело в том, что я плюнула в жену торговца яйцами, но и эта причина не уважительная.

БИЛЛИ.Зачем ты плюнула в нее, Хелен?

ХЕЛЕН.Затем, что она этого заслуживает. (Пауза.) Кстати, я еще не врезала тебе за то, что ты занял место в Голливуде, которое по праву мое. Ведь мне пришлось перецеловать четверых режиссеров на Инишморе, чтобы обеспечить себе место, которое ты занял без единого поцелуя.

БИЛЛИ.Но тогда на Инишморе был только один режиссер, Хелен. Человек по имени Флаэрти. А тебя я возле него вообще не видел.

ХЕЛЕН.Тогда кого же я целовала?

БИЛЛИ.Я думаю, местных конюхов, которые научились подделывать американский акцент.

ХЕЛЕН.Вот ублюдки! А почему ты меня не предупредил?

БИЛЛИ.Я собирался, но, по-моему, тебе это нравилось.

ХЕЛЕН.Целоваться с конюхами бывает приятно, это правда. Я даже, может быть, прошлась бы с конюхом разок-другой, если бы только от них не воняло свинячьим дерьмом.

БИЛЛИ.А ты сейчас с кем-нибудь гуляешь?

ХЕЛЕН.Нет.

БИЛЛИ(пауза). Знаешь, а меня еще никто не целовал.

ХЕЛЕН.Конечно, никто не целовал. Потому что ты калека дурацкий.

БИЛЛИ(пауза). Странно, но, когда я был в Америке, я думал о том, по чему бы стал скучать, если бы остался там навсегда. Я думал, стал бы я скучать по нашим местам? По каменным стенам, улицам в зелени и морю? Нет, не стал бы. Стал бы скучать по нашей еде? По горошку, картошке, горошку, картошке и горошку? Нет, не стал бы. Стал бы скучать по людям?

ХЕЛЕН.Эта твоя речь надолго?

БИЛЛИ.Я почти закончил. (Пауза.) На чем я остановился? Ты меня сбила…

ХЕЛЕН.«Стал бы скучать по людям».

БИЛЛ И.Стал бы скучать по людям? Ну, немножко стал бы, по теткам. По Малышу Бобби с его обрезком свинцовой трубы, по Джоннипатинмайку с его идиотскими новостями я бы скучать не стал. И по тем парням, что смеялись надо мной в школе, и девчонкам, что ревели, стоило мне с ними заговорить, тоже. Я думал про все это, и получалось, что если Инишмаан завтра поглотит морская пучина, то я ни по ком особенно горевать не стану. Кроме тебя, Хелен.