Антология современной французской драматургии. Том II

 Темнота.

12

 Ничего не изменилось.
 Они не сдвинулись с места.
  Мужчинамолчит. Ни одного движения. Очень важно, чтобы мужчина молчал. Не произносил ни звука.

ЖЕНЩИНА. Вот приказ. Вот ветер вздоха. Но я прожила долго.

Это древний голос, как я помню. Но я прожила долго. Вот единственный приказ — вспоминать. Но мне хорошо.

Хорошо.

Повторяю: я жила для того, чтобы вспоминать. Признаюсь.

Разве это сложно — вспоминать, долго; это сложно, просто, тренировать свою память, чтобы вспоминать.

Долго.

В зверином мире.

 Темнота.

13

 На авансцене снова стол. Но на этот раз он стоит на попа. Вертикаль. Черная.
 Перед ним на полу валяется смятая в шарообразный ком простыня.
  Мужчинаснова сидит на табурете на авансцене, низко опустив голову — на левом крае сцены.
  Женщинаснова перед столиком в гримерной, в самой глубине сцены, она совершает те же действия, что в начале пьесы.

МУЖЧИНА. Там было что-то. За дверью. Это задержало меня в самый последний момент.

 Пауза.

Мысль. (Он поднимает руку со сжатым кулаком — медленно, снова.)

Не знаю. (Опускает руку.)

Больше ничего.

 Пауза.

ЖЕНЩИНА. История о щах. Ты говорил — «мысль о щах».

МУЖЧИНА. Вот именно: о щах. Неважно что. Любая мысль.

 Пауза. Очень длинная.

Она: морщины старой женщины под старыми румянами.

 Пауза.

И ты тоже.

ЖЕНЩИНА. Что?

МУЖЧИНА. Ты тоже прекрасна.

 Пауза.
  Женщинав волнении приостанавливает свои движения.

ЖЕНЩИНА. Теперь мы больше не говорим друг другу такие вещи.

 Пауза.

Нет.

МУЖЧИНА. Ты прекрасна.

Все-таки. (Улыбается.)

ЖЕНЩИНА. Продолжим.

  Мужчиналожится на стол.
  Женщинаснова берет простыню, чтобы его накрыть; не решается.
 Пауза.
Мужчинаснова садится; но теперь спиной к зрителям.

МУЖЧИНА. Невозможно.

ЖЕНЩИНА. Что?

МУЖЧИНА. Это.

ЖЕНЩИНА. Что?

МУЖЧИНА. Все.

ЖЕНЩИНА. Что?

МУЖЧИНА. Надо уметь молиться.

Я не умею молиться.

ЖЕНЩИНА. Продолжим.

МУЖЧИНА. Она…

Она должна была сказать и это тоже…

ЖЕНЩИНА. Что?

МУЖЧИНА. Давай продолжим.

 Темнота.

14

 Он обращается к Женщине, находящейся теперь на некотором расстоянии сзади. Вот и все.

МУЖЧИНА. Мне по-прежнему, по-прежнему тяжело поднимать руку. Правую. И говорить.

ЖЕНЩИНА. Потому что однажды придет неизвестный.

МУЖЧИНА. Боль в кулаке. Я поднял его для…

ЖЕНЩИНА. Ко мне приходили тысячи неизвестных, и все они представляли бы, сами того не зная, или…

МУЖЧИНА. Того, чтобы постучать. Постучать в дверь. Услышать ее: знакомые звуки для того, кто готовится к последней минуте.

ЖЕНЩИНА. Он знал — возможно, он знал… «Меня зовут Надежда Мандельштам», и неважно, как меня зовут, в самом деле, неважно, принадлежит ли вам ваше имя, но дайте мне время, чтобы снова стать женщиной, прошу вас, прошу вас.

МУЖЧИНА. И не надо нервничать.

Надо ждать.

В коридоре с осыпавшимся потолком (красно-голубого-кроваво-красного цвета).

Слышать.

Звуки шагов в коридоре с облупленными стенами (красно-голубого-кроваво-красного цвета).

Слышать.

Чекист.

И говорить себе, что еще недавно мы бы посмотрели на этого чекиста иначе.

ЖЕНЩИНА. Конечно, это не белый цвет Шанель, конечно, он очень отдаленно напоминает…

Но я вспоминаю о берегах Рейна, Роны и Женевском озере.

Вы скажете мне, что у меня акцент кантона Во, и вы заметите, что у меня плохой грим.

Разве это я была той молодой девушкой с темными или светлыми волосами?

Разве меня любил мужчина, который пил и сочинял стихи, завывал, рыдал и снова находил в себе мужество, когда не на что было надеяться?

Разве этот мужчина любил меня?

Разве эти по-прежнему существующие слова обоснованны — я хочу сказать, с лингвистической точки зрения: исчезновение, основанное на зубоскальстве дураков?..

Если вы смеетесь над этими словами, вы доказываете их исчезновение самым серьезным смехом, самым смертельным и очень простым смехом.

 Пауза. Очень длинная.

Однажды Ося тоже увидит во сне иконы; и это будет в последний день; и после последнего дня у меня будет еще много других дней.

В одиночестве.

МУЖЧИНА. Или с другими глазами.

 Пауза.

Нет. <