Анжелика и принц

Что она наделала?

Зачем? Ради чего?

Зелёного платья не было на месте, ни с брошью, ни без неё. Анжелика, как заявилась из дворца, фыркнула и отбросила его в угол, но в том углу-то пусто, а монсеньор велел одеть её в дорогу, как подобает - ведь едем с королевской четой!

Но вот уже подан сигнал выступать - но Анжелики нигде нет. Её совсем нигде нет. Что с ней сталось? Можно ли будет её спасти? И где её вообще теперь искать?

Сказать Анри? Что это она виновата?

Но Анри не сможет сейчас отправиться на поиски, он должен спасти его величество из охваченного беспорядками города. И никто не сможет, потому что у них очень маленький отряд, и каждый человек на счету.

Может быть... она как-нибудь найдётся? Она же сильная, смелая и ловкая, Антуанетте никогда такой не стать.

А может. она сама потерялась? Может, она пропала не потому, что так захотел Жиль де Роган, а потому, что сама захотела?

Нужно сказать Анри, что её нет, нигде нет, но язык не повернётся, и смотреть ему в глаза она не сможет. Потому что это она должна была сопровождать, помогать, беречь и стеречь, а не её. А вышло - наоборот.

Что там? Командуют отправление? Не нашли Анжелику?

Нет, Антуанетта не знает, где её искать.

***

Бывает так - ты сделал что-то, совсем обычное, но оказалось, что именно этого-то как раз и нельзя было делать ни в коем случае. Как в сказке - не ешь, не пей, не спрашивай, не трогай.

Зачем он пошёл с Офелией? Неужели усомнился в том, что без её помощи не справится? Справился бы.

Что увидела Анжелика? Что подумала? И что потом сделала сама? Жан-Филипп был прав, а он - сошёл с ума. Друг - всё же друг!
– отмолчался о том, что они встретили по дороге, сказал - засада, и всё. И Анжелика отбивалась от этой засады? Сама? Жан-Филипп позволил ей? Расспросы Жакетты тоже не дали ничего - да, засада, да, они справились. И ладно, хоть синяк позорный убрала. Те трое, что были с ними, повинились, что проворонили нападение, и только восхищались силами Саважа и Анжелики. Мол -госпожа так себя показала, что к ней теперь ни один разбойник не приблизится.

И неужели Жан-Филипп дал ему в глаз из-за неё?

Да, получилось некрасиво, и он более не желал повторять подобное. Откровенно говоря, он не желал больше видеть Офелию. Она хотела сильнее привязать его к себе - но достигла только обратного. Он разлюбил её, и возврата к прошлому не будет.

Но Жан-Филипп? Был бы сам без греха а то ведь...

К чёрту дурные мысли. К чёрту всё прошлое. Лионель правильно сказал - сейчас только вперёд, сейчас от нас зависит судьба королевства, а все частные вопросы - потом. Выезжаем.

Что? Потерялась Анжелика? Как так потерялась Анжелика?

Почему так?

Почему его никто не воспринимает всерьёз?

И даже несомненные магические силы ничем не помогают?

Чем он плох?

Даже придворные девицы не хотят слушать его стихи, но готовы восхищаться бездарными сочинениями младшего принца!

Безземельный - ну так много кто безземельный. Не всем рождаться принцами, хоть Роганами, хоть Вьевиллями, хоть Рокелорами. Иначе что ж это будет за земля?

Ему не нужны огромные владения - видел, знает, сколько они требуют сил и времени.

Под каждый куст загляни, в каждое болото, каждое чахлое деревце и каждую лозу проверь собственноручно. Чтоб поля родили, мельницы мололи, печи пекли, а торговцы торговали. Чтоб чисто, и красиво, и ухожено. Жизни не хватит, да у Анри и не хватает. На короля ещё хватает, а на деву, которую сам себе выбрал - уже нет. И была бы просто дева, а она маг невиданной силы - как такую взаперти держать? Не удержит.

Нет, он бы не хотел себе судьбы Анри.

И слава великого воина, которому сам чёрт не брат, ему тоже не нужна. Он владеет шпагой и магической силой, он может защитить себя и тех, кто окажется рядом, но война не для него. Одно дело - в тиши тренировочного зала, другое - ввязаться с беспорядочный бой на улице. Жан-Филипп может, у него шпага одно целое с рукой, а колдует он, как дышит, и он в такие моменты счастлив. Но - счастлив ли он, когда вокруг тишина?

Что-то и великий воин тоже невесел - даром, что снова победил множество врагов.

И поэтому судьбы Жана-Филиппа тоже не надо.

А ещё бывают церковники. Они благостны и влиятельны, к их словам прислушиваются и друзья, и недруги. Но чтобы стать заметным в этой среде, нужно начинать едва ли не с детства, и кто знает, от чего в этой жизни отказался Лионель, и чего это ему стоило -кроме него самого?

Нет, судьба Лионеля - только для самого Лионеля.

А где в этом круговороте судеб Орельен де ла Мотт? Кто подскажет, как понять?

***

У розы его сердца - лёгкие шаги, невесомые, словно у крадущейся кошки. Её стан тонок, словно стебель, и гибок, как молодой побег. Её прикосновения нежны, как лепестки, и сильны, как отдача после выстрела, и так же губительны, ибо проникают в самое нутро.

Голос её - словно небесная музыка. Не всякого барда господь одаряет такой убедительностью и силой, и не всякий великий музыкант умеет этой силой владеть.

Да что там, сила - её второе имя, этой розы, и если не видеть её каждодневно, то и не узнаешь о том никогда. Её рукам можно доверить и свою жизнь, и свою честь - если от той чести, конечно, ещё что-то осталось.

Движения её точны и смертоносны, слова её - гром небесный, что сражает наповал. Что за земля родила её, и неужто там все девы подобны ей - как жить-то в той земле тогда? Что за мужчины берут этих дев в жёны, что обещают им, чем увлекают?

А что он может обещать? Имя, да замок в горах, да своё сердце - много это или мало? Что нужно розе, чтоб цвела? Чтоб раскрывала на рассвете лепестки свои, чтоб обновлялась каждую весну, чтоб хранила хрупкую красоту свою и нежный аромат? Чтоб ветвились на ней новые побеги, молодые и сильные, и столь же прекрасные, как она сама?

Близко она, совсем рядом - но далеко, так далеко, как и вообразить-то невозможно. И лишь господь ведает, как надо попросить, чтоб стало иначе.

Ибо если не станет иначе - то и зачем тогда это все?

Часть четвёртая. Роза его сердца.

4.1 Жан-Филипп. Я шёл в последний бой (с)

Жанно ехал в голове отряда - сощурив глаза, навострив уши и всё, что ещё можно было навострить. Дорога от дома Анри до Пале-Вьевилль занимала около получаса - обычным образом. Сейчас же они тащились обозом - с вьючными лошадьми и даже с повозкой, на которую сгрузили какие-то сундуки. Отряд напоминал бронированного зверя крокодила, Жанно видел такого однажды в зверинце далеко на Юге, говорят, они живут в водах большой реки Великого Солнечного континента. Зверь был длинным, кожистым, с мощными когтистыми лапами и огромной пастью, полной острых зубов. В воде он был быстр, а на суше - не особо, тащил между бассейнами своё тяжёлое тело и длинный хвост. Но если он видел рядом возможную пищу - то разинутая пасть тотчас же захлопывалась с треском, и неудачливая жертва уже не могла вырваться из неё, как ни старалась. Вот и они сейчас тащились таким же крокодилом - медленно, но верно. И если рядом будет добыча - у Жанно нет повода добычу жалеть.

Впрочем, Лионель был прав - добыча попряталась. Набегавшись с крестами ночью, к утру изменники и бездельники захотели спать. Улицы казались пустынными - хотя Жанно мог бы поклясться, что из некоторых ворот и из окон за ними наблюдают. Просто связываться не хотят.

И слава господу, что не хотят, ведь с ними их величества и дамы. Ура, с их величествами всё хорошо. Увы, с дамами не всё хорошо, потому что перед самым выездом пропала Анжелика.

Её видели все и вот только что - кто-то на кухне, кто-то в холле первого этажа, кто-то на лестнице, кто-то на конюшне с Рыжим. Но - когда настал момент выезда, её не оказалось нигде. Просто нигде. Госпожа Жакетта была сама не своя, белая-белая, а госпожа Антуанетта откровенно плакала и говорила что-то про «не смогла». Да все они не смогли и не уследили, Анри первый. Он, когда услышал, только вздохнул, и плечи опустились.