Апельсиновый вереск. Дорога возврата

Все вернется на круги своя. Потерпи.

Слушай лишь сердце, слушай. Молчи…”

Невольно Этери вспомнила Артура. Выдохнув и прошептав пару ругательств, она схватила походный мешок с вещами и помчалась в купальню. Этому надо положить конец. Она не хотела быть на него похожей и хотя бы это дьявольское недоразумение могла исправить.

Стоя перед зеркалом, она наносила краску на волосы, как вдруг увидела на своем плече странный символ.

— Что за…

На левой руке от ключицы и до середины локтя, ее кожу украшала черная вязь в виде тонких веточек и листьев. Также Этери разглядела несколько рунических надписей. Еще вчера этого не было. Девушка попыталась оттереть символы, но после того, как ее кожа покраснела и начала гореть огнем, поняла, что все усилия бесполезны. Черная краска въелась в кожу слишком глубоко.

— Почему стоит мне появиться здесь, как ко мне цепляется какая-то гадость! — с досадой выплюнула Этери.

— Потому что ты притягиваешь к себе неприятности, — раздался веселый голос.

Калеб.

Этери повернулась. За ее спиной улыбаясь во весь рот стоял мальчишка. Как и Элфи, он совсем не изменился. Милые растрепанные кудряшки, теплые глаза со смешинками. Не удержавшись, Этери потрепала его по волосам.

— Почему ты сразу не появился? — складывая руки на груди, поинтересовалась она.

— Ты будешь смеяться, — перекатываясь с пятки на носок, усмехнулся мальчик, — но я побаиваюсь твоего друга.

— Элфи?

— Альвы редко бывают дружелюбными. Даже удивительно, что он так хорошо к тебе относится.

— Просто ему от меня, как всегда, что-то нужно, — покачала головой Этери.

Калеб нахмурился.

— Ты не права. Я жил в замке твоего деда в окружении альвов. Они смотрели с презрением даже на тех людей, с которыми вели дела. Альвы обычно используют две эмоции. Любопытство, когда их интересует человек или услуга, которую он окажет, либо презрение. Они считают себя высшими существами, поэтому смотрят на людей свысока. А Элфи к тому же еще и король.

— И что? — хмуро спросила девушка.

— В этом и странность, — склонив голову на бок, Калеб внимательно посмотрел на нее, — он относится к тебе как к равной.

— Думаю, дело в пророчестве.

— Сомневаюсь. Помнишь, как он называл короля Артура? Мальчишкой, словно тот был нерадивым ребенком. Тебя же он зовет по имени.

— И что? — повторила Этери со смешком. — Мне теперь ему в ноги поклониться и благодарить сердечно?

— Ты невыносима, — закатил глаза Калеб.

— Лучше скажи, что это за дрянь?

Этери провела рукой по руническим символам. Мальчик подошел ближе. Она с грустью заметила, что он даже не подрос, а значит, его душа все еще заточена в клинке меча. Что с ним случится, когда она освободит его? Этери не знала, как сделать это, но была уверена, что выполнит данное Калебу обещание. Только она боялась. Что произойдет с его телом? Куда денется душа этого шабутного мальчишки? Все ли будет в порядке?

Калеб коснулся пальцами тонкой веточки вязи. На его лице отразилась растерянность.

— Странно.

Он взял Этери за руку, рассматривая рунические символы.

— Что странного? — спросила она, поджав губы.

— Я не знаю этих символов, — пожал плечами Калеб. — Могу предположить, что тебя прокляли.

— Меня что…? — пораженно отшатнулась Этери. Она снова начала растирать руку.

— Прекрати, — раздраженно сказал он.

Калеб взял ее за руки. Его маленькие ладони стискивали ее запястья, не давая снова расчесать руку до крови.

— Почему ты так решил? — она не вырывалась, но ее недобрый взгляд стал выразительнее.

— На заклятие не похоже, — он хотел развести руками, но не стал. — Тем более ты бы его сразу увидела и разорвала.

— А проклятия разве проявляются иначе?

— Да. Заклятия и чары накладываются на человека, а проклятие отравляет душу. То есть можно наложить чары смерти, они будут влиять на человеческое тело. Можно наслать приворот и также активизировать потаенные желания человека. А проклятие — это не только внешние факторы. Оно изменяет саму твою сущность. Поэтому, хоть ты и видящая, ты не способна снять проклятие. Не полезешь же ты к себе в душу?

Этери неуверенно повернулась к напольному зеркалу. В бледных бесцветных глазах вспыхнули огоньки отчаяния. Проклятие? Но кто мог наложить его? Она ведь только-только появилась в Ареморике! Сначала пророчество, а потом еще и это… Иногда Этери казалось, что ее сглазили. За ней вечно следовала неудача, будто она притягивала к себе неприятности.

Пока она смывала краску, Калеб тихонько стоял в сторонку. Он ничего ей не сказал про смену цвета волос, а Этери почувствовала себя намного лучше. Подсушив волосы полотенцем, она спросила:

— Расскажи мне, почему твой отец сделал это?

Лицо мальчика исказилось в гримасе боли. Она не хотела причинять ему боль, но чтобы спасти Калеба, должна была знать все.

— Почему заточил мою душу в клинок? — криво усмехнулся мальчишка. — Ты же слышала эту историю.

— Элфи преподнес ее как сказку.

Калеб вскинул голову, недобро прищуриваясь.

— Моя жизнь никогда не была сказкой! — вздохнув, он продолжил уже спокойнее. — Для Короля Падших люди — ничто. Пешки на игральной доске, фигуры, которыми можно управлять. Конечно, для него эта история — сказка. А я в ней — герой, потерявший все. Мой отец, мастер Хайвуд, был хорошим человеком и уникальным чародеем. Он обладал способностью зачаровывать оружие. Оружейные мастера высоко ценились в Приморском Королевстве, и мы с отцом никогда не знали бедности. Но у любого волшебства есть своя цена. Нельзя колдовать направо и налево. Рано или поздно будет ждать расплата. И отца она тоже не обошла стороной. Мастер Хайвуд поплатился разумом, его сознание помутилось. Он стал грезить одной единственной целью: создать величайший меч, который по силе превзойдет божественное оружие.

Калеб мотнул головой, будто отгоняя непрошенные воспоминания.

— Отец проводил дни и ночи в мастерской. Я перестал его видеть. Пытался приносить ему еду, но каждый раз он кричал на меня и выгонял прочь, пока в один из дней не вернулся домой со странной улыбкой на губах. Его глаза из карих стали ртутными, холодными. Мне было десять лет. Я испугался и закрылся в своей комнате на втором этаже. Но отец смог проломить дверь. Он стал умолять меня о помощи, говорил, что почти закончил клинок, который нас озолотит, что без меня не справится. И я повелся. — мальчик горько рассмеялся. — Я не знаю, что он сделал. На чары это было не похоже. Да и боли не было. Он просто толкнул меня, и я почувствовал в теле небывалую легкость. Будто парю над городом высоко в небе. А потом резкое падение, и вот я уже внутри клинка. Вижу все только сквозь металл.