Апофеоз

Гильт бросил взгляд на оружие и броню и снова пренебрежительно фыркнул:

— Это всё мусор…

— Для контроля над пленными вполне достаточно, — резонно заметил Ванорз. — Они вон даже кольчугу поленились натянуть…

— За что и поплатились, — закончил я за него. — Следи за дверью, а мы пойдём освобождать пленников.

Ванорз кивнул и встал у двери с луком, Павел одевался, а мы пошли обратно.

В камерах вдоль коридора было достаточно пленных, минимум по трое в каждой, а в нескольких размерами чуть больше и по 6–8. В основном это были подростки или крепкие мужики. Шум разбудил их, и они встретили нас, стоя у решётки.

Гильт открывал дверь, я заходил в камеру, объяснял ситуацию и предлагал пленникам сорвать с себя ошейники, ну или хотя бы изъявить желание вырваться на свободу. Как ни странно, нашлись те, кто наотрез отказался выбираться — я не тратил время на убеждения. Некоторые, особенно дети, боялись срывать ошейник, но умоляли освободить их — в этом случае Гильт осторожно срезал его своим засапожным ножом.

Весь процесс показался мне очень долгим, но, когда я взглянул на таймер, уже возвращаясь к сторожке, оказалось, что прошло чуть больше пятнадцати минут. Всего в коридоре столпилось 11 подростков и 9 мужиков, из них четверо выживших, которых мы уже знали, среди детей я не успел отыскать знакомые лица.

У выхода из секции мы встретили экипированного Павла. Он вернул мне мой меч, и узнавшие его мужики стали было наперебой выражать ему благодарность, но тут их оборвал резкий окрик Ванорза:

— А ну тихо все! — он бросил обжигающий взгляд на мужиков. — Вон там в сторожке есть оружие и броня, вооружайтесь и будьте готовы сложить жизнь за свободу. Спокойно, спокойно, не дрейфить! — прервал он возникшие было протесты. — В этот раз мы не позволим взять вас под контроль, вы же порвали свои ошейники, а ваши амулеты Оума валяются вон там в общей куче… пока вы их не наденете, останетесь свободными.

Короткого взгляда на толпу хватило, чтобы понять, что не очень-то их убеждали слова эльфа. Однако мужики забежали в сторожку и вскоре показались оттуда с оружием в руках. Двое самых крепких надели кольчуги и взяли в довесок к мечам щиты. Ещё один неуклюже держал в руке меч, трое, вооружившись копьями выглядели более уверенно.

Гильт отпер ключом дверь, легко распахнул её, и Павел повёл нас по коридору до развилки.

— Насколько я понял из разговоров, — Чапай указал рукой на центральный проход, — там находится женская секция. А что в крайней, я не знаю.

— Зверюги, зверюги там, — раздался детский голос из толпы подростков. — Говорят, им скармливают провинившихся!

— Так, вы двое, — я указал на мужиков со щитами. — Встаньте у выхода и перегородите проход. Копейщики за ними. Остальные встаньте пока у стены, чтобы не мешаться. Вот ты, — я ткнул посохом мужика с мечом, — если вдруг кто появится, бегом зови нас. Мужики, удержите проход!

Я получил в ответ хмурые взгляды, но все подчинились. Один из безоружных, я узнал его, подскочил к нам:

— Можно я пойду с вами? Моя дочь, Руз… она…

— Конечно, — я специально говорил мягко и успокаивающе. — Но держись позади, пока мы не расправимся с охраной.

Он закивал, и мы пошли по центральному проходу. Павел и Гильт впереди с факелом, а я с Ванорзом позади в темноте. Мужика я крепко держал за руку, не давая ему споткнуться.

Вскоре впереди показалась такая же решётчатая дверь, как и в мужской секции. Я отпустил мужика, достал гримуар и стал шёпотом читать заклинание Тёмной симметрии. Итого минус две ячейки второго уровня, оставалось ещё четыре. Краем глаза я заметил, как мужик отпрянул от меня и в ужасе прижался к стене. Хорошо хоть не шумел…

— Кто там? — раздался окрик одного из охранников, я приготовился спустить на него заклинание. Но тут, похоже, мужик разглядел Павла и идущего рядом с ним дварфа. — Господа опять изволят развлекаться посреди ночи?

— Глава велел показать послу подгорного народа товар, — Чапай бесстрастно пожал плечами. — А вот я совсем не прочь поразвлечься, — парень сально подмигнул охраннику. — Отворяй скорей.

Изнутри послышался голос второго охранника, который тоже интересовался, кого там черти носят. Напарник успокоил его и распахнул дверь. Я не мешкая выпустил заклинание на волю, и он замер столбом. Я протянул ключи Гильту, он взял их и тут же, на ходу вытягивая из-за пояса молот, бросился в сторожку. Павел зашёл вслед за ним, а меня в одно мгновение обогнал Ванорз, спешивший прикрыть товарищей.

Из комнаты раздался шум борьбы, крики боли, я видел, как выпустил несколько стрел Ванорз, со стороны это выглядело очень эффектно. Через пару минут из сторожки показался Гильт, в руках у него были браслеты. Я вытянул руки перед собой, и он защёлкнул их на запястьях охранника, повторившего моё движение. Я отменил заклинание, а дварф сорвал с мужика ошейник и предложил ему свободу, однако в ответ получил лишь изощрённые ругательства.

Строение коридоров в этой секции немного отличалось, но Гильт быстро разыскал пустую камеру и запер там охранника. Его напарника не удалось взять живым. Даже несмотря на своё расслабленное состояние, он оказал ожесточённое сопротивление… уж не знаю, боялись ли здешние охранники своих хозяев так сильно, что были готовы за них умереть, или они действительно были настолько испорченными, что получали удовольствие от своей службы… но никто из них совершенно не стремился на волю.

Прямо от сторожки коридор раздваивался, и если по левую сторону шли такие же камеры, как и у мужчин, то в правом коридоре камер было меньше и они разительно отличались от остальных: в каждой из них были удобные застеленные кровати, на полу лежали ковры, а стены были задрапированы разноцветными шторами, клозет тоже отделялся от остальной камеры шторой.

И пленницы в разных коридорах тоже отличались друг от друга. Если в камерах левого коридора находились измотанные и перепуганные девушки в рваных одеждах, то справа пленницы выглядели ухоженными и носили вызывающие наряды, чем-то напомнившие мне восточный стиль обилием полупрозрачного шёлка и парчи.

Из левого коридора мы освободили 15 девушек, или, точнее сказать, девочек, потому что некоторым из них я бы не дал и 10 лет, а также 8 женщин, тоже юных и очень красивых, но хотя бы не выглядевших совсем детьми. От освобождения не отказался никто. Уже пришедший в себя мужик отыскал свою Руз и наконец-то разрыдался, но быстро взял себя в руки.

А вот с правым коридором дело оказалось сложнее. Тут тоже было порядка 20 женщин, по 3–4 в камере, и почти все отказались бежать. Некоторые отвечали нам с вызовом, другие просто молча опускали глаза… больше всего меня поразила одна необыкновенно симпатичная малышка, отказавшаяся с абсолютным спокойствием и уверенностью в честных и открытых глазах.

Всего решились пойти с нами лишь трое, товарки провожали их с жалостью и затаённым презрением в глазах. А ещё одна тоже удивила: едва я начал уже привычно объяснять ситуацию, она, недослушав, сорвала с себя ошейник и, отпихнув меня в сторону, вышла из камеры, на ходу срывая с себя элементы одежды.

Вернувшись к сторожке после обхода камер, я застал её натягивающей на себя кольчугу, а Ванорз рассказал мне восторженным шёпотом, что добралась она сюда уже практически голой и без всякого смущения начала облачаться по-военному, причём сапоги она запросто стянула с трупа охранника.