Апогей

Опять. Она заставила меня усомниться в нем снова.

— Нам нужно прийти к компромиссу…

Лиза все болтает, а я просто не могу долго слушать ее монотонный голос, воспринимать отрывистые фразы, пропитанные ядом.

На периферии зрения я вижу блеск драгоценных камней: мисс Керниган элегантным движением руки взбила свои светлые кудри, которые обычно убирала в тугой узел на затылке. На ее запястье сверкнул золотой браслет с изумрудами, которые очень шли ее глазам.

Не помню, чтобы видела его раньше. К тому же, она вроде была против украшений. Разве они не отвлекают от учебного процесса?

— Красивая вещица. — Бормочу я, попадаясь на удочку.

Лиза любовно смотрит на украшение, заявляя:

— Аман часто одаривает тех, кого находит полезным и нужным ему. — Она поднимает свои красивые глаза на меня. — Думала, вам это прекрасно известно.

Медленно моргнув, я отвожу взгляд в сторону.

Лиза сегодня выглядела лучше… нет, скорее, сексуальнее обычного. Еще тогда, увидев ее выходящей из кабинета главы, я невольно подумала, что эта зеленая блузка мала ей на размер. Так же как и юбка, обтягивающая округлые бедра. Кроме того мисс воспользовалась косметикой, сделав акцент на глаза и губы.

Ее тонкое запястье обнимал изумрудный браслет, подаренный моим мужем. Аман находит ее нужной, а еще — чертовски дорогой.

— Куда-то собрались? — С вызовом спрашивает мисс Керниган, когда я встаю, направляясь к двери.

— Занятия закончены на сегодня.

— Это мне решать…

— Не в этот раз. — Бросаю я холодно, выходя из опостылевшей комнаты, чувствуя себя безнадежно проигравшей.

Я сбегаю, да. Пусть торжествует, она ведь увидела то, что хотела зажечь в моей душе, в глазах.

Ох, как глупо идти у нее на поводу. Браслет вовсе не доказательство фаворитизма со стороны моего супруга. Просто подарок старательному подчиненному, а не знак внимания понравившейся женщине. Аман… что же ты делаешь, черт тебя дери?! Что же ты делаешь со мной…

Взбешенная и растерянная, я преодолеваю привычный маршрут, даже не думая останавливаться перед двойными дверями. Я не стану устраивать истерику или допрос, Аман волен поступать так, как считает нужным. Просто завтра, первым же делом я дам ему знать, что меня не устраивает первое место. Я согласна быть единственной, при ином раскладе…

Мысль об отдалении заставила мучительно вздохнуть.

Проходя внутрь гостиной, я сразу же направляюсь в свою комнату. Я знаю, что у меня не хватит сил разговаривать с ним сейчас, я могу сорваться. К тому же, судя по разговору, который Аман ведет на повышенных тонах, расхаживая у окна с телефонной трубкой, он тоже не в лучшем расположении духа. И уходя в ванну я думаю о том, что еще никогда не видела его таким… беспокойным.

Движения выдают злость, когда я раздеваюсь и залезаю под душ. Раньше это помогало, однако в этот раз было глупо рассчитывать, что вместе с водой уйдет и это жалящее ощущение предательства. Почему мне так трудно понять, что Аману нет до нее никакого дела? Почему я не могу поверить в то, что даже при всех усилиях Лизы, он никогда не будет рассматривать ее в качестве любовницы. Она не отнимет его у меня…

На ум приходят слова Марты. Она частенько повторяла мне: «красивый мужчина — не твой мужчина», когда речь заходила о моей грядущей свадьбе с Паулом. Как бы я ни ненавидела эту тему, иногда она сама собой вставала между нами. И то, что Паул представлял собой посредственность, по мнению Марты было его лучшим достоинством. Муж вроде него не уйдет из семьи, потому что мало кто мог позариться на такое добро. Что же касается Амана… он был не просто красивым. Красота была лишь десятым плюсом этого мужчины. И я тем самым не принижаю себя, а лишь пытаюсь осмыслить наши различия. И пока они представляются как бескрайняя пропасть. И это при условии, что он находиться всего в нескольких метрах от меня.

А-а-а, моя голова раскалывается от противоречий!

Думаю… думаю, с этим надо что-то сделать.

Закрывая кран, я стремительно несусь прочь из ванны, не заботясь о полотенце. Меня даже не волнует то, что Аман может быть в данный момент занят чем-то более серьезным, чем забота о моих психических расстройствах. И что сейчас в гостиной он может быть не один.

Но когда я вылетаю из спальной, обнаженная, мокрая и совершенно неадекватная, я застаю Амана за тем же самым делом и в том же самом отвратительном расположении духа, в котором и оставила.

Замирая на мгновение, я даю своей гордости возможность насладиться видом мужчины. Замолчав на полуслове, Аман смотрит на меня этим особенным взглядом, по которому становиться ясно: я — единственное важное во всей вселенной.

— Ты нужен мне. Сейчас. — И да, это самое натуральное требование.

Сдавленно прорычав своему собеседнику, что он перезвонит ему, Аман уже через миг сгребает меня в объятья, терзая мои губы своими. Мои руки лихорадочно блуждают по его телу, пытаясь убрать одежду и заодно показать, что прелюдии сегодня не числятся в списке обязательных действий. К черту это, сейчас мне нужно лишь соединение и движение. Резкое. Мощное. Сокрушительное.

— Возьми меня. — Шепчу я, когда Аман, уложив меня на ковер, спустился к шее, собирая языком капли воды. — Грубо.

— Мейа… — Хриплая просьба подумать дважды.

— Сделай это. — Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе, требуя новый поцелуй. Жестокий, горячий, глубокий. — Я хочу… хочу тебя грубого. Прошу, Аман, мне нужно это сейчас.

Звон пряжки, говорит о том, что мой муж решил отложить на завтра все «зачем» и «какого дьявола». Правильно, я сейчас не в том состоянии, чтобы анализировать свои девиации.

Я тянусь, желая помочь ему с одеждой, но мужчина прерывает эти попытки, приковывая запястья над моей головой одной рукой, тогда как другой резко разводит мои бедра. Когда он жестко соединяется наши тела, мой крик облегчения и благодарности слышен каждому, живущему под этой крышей, но едва ли меня это беспокоит.

В очередной раз убеждаюсь, что глава отлично меня понимает, когда он рывком распахивает свою рубашку, стоит мне умоляюще выгнуться под ним. Кожа к коже, то что нужно.

Его пальцы впиваются в мое бедро, удерживая на месте, тогда как другая ладонь стальной хваткой сковывает мои руки. Он такой тяжелый и горячий на мне, а его движения сильные, разрывающие, на грани жестокости… с ужасом понимаю, что нуждалась именно в этом, и что его дикость возбуждает меня сильнее нежности. Аман в своей стихии, не сдерживающий себя, присваивающий, наказывающий. Такой, каким его создала природа.

Я едва могу соображать и говорить, и все же одна мысль не дает мне покоя.

— Пей… — Я смотрю в его глаза. — Возьми… мою…

Аман наклоняется и затыкает мне рот грубым поцелуем, явно приказывая замолчать. Думает, что я сама не знаю, чего хочу. Но это не просто желание, это потребность. Мне нужно стать его жизнью, слиться с ним. Сейчас тот факт, согласно которому он все это время питался от других, приносит нестерпимую боль. Я ревную даже к ним, тем, кого он, возможно, даже в лицо не видел.