Апокалипсис 1

В общем, мы покурили, похлопали Лёху по пузу, похлопали Лёху по щекам, пошутили раз десять про еблю его мамы и, наконец, пошли на математическую статистику. Там мы уселись на камчатке, Лёша мило упал хлевальником в парту и сладко засопел, а я достал телефон, чтобы глянуть чего-нибудь интересного. В этот момент в аудиторию зашёл препод. Это был мужик в возрасте, похожий на пропитого алкаша, с недельной щетиной, седыми длинными растрёпанными волосами и с синяками под глазами. Костюм на нём был такой, что видал, походу, времена Октябрьской революции. Это был выцветший и, непонятно какого на данный момент цвета, пиджак в виде серого оттенка блевотины бобра, брюки, отличные по цвету от него, в виде чего-то коричневого по типу дристни бобра, и очень стрёмный малиновый, засаленный по краям галстук, аля месячные бобра.

— Приветствую всех. — Проговорил мужик и подошёл к доске.

Я так ахуел и выпал с его вида, что даже заинтересовался его дальнейшими действиями. Наверное, он сейчас на доске вычертит бутылку водки и скажет нам, что на опохмел не хватает рублей двести, и что тот, кто скинется, получит автомат по его предмету.

— С вами мы видимся впервые. — Начал препод. — У вас в этом семестре будет экзамен по моему предмету.

«И надеюсь, что экзамен у вас мы будем сдавать в универе, а не в вытрезвителе» — Подумал я.

— Для допуска к экзамену вам понадобится подготовить и сдать мне курсовую до тридцать первого декабря включительно. Курсовую вы будете делать в парах. У каждой пары своя тема. Сейчас поделим вас на пары и распределим темы. — Дядька, который даже не удосужился представиться, сел за стол и открыл журнал с нашими фамилиями и именами.

— А давайте мы сами поделимся на пары? — Я поднял руку и тут же спросил, параллельно толкая Лёху в бок, чтобы он меня поддержал.

Но жироплюй лишь что-то промычал во сне про говяжьи котлеты и продолжил сопеть.

— А давайте я сам решу? — Строго отозвался пропитый обсос.

Пришлось мне завалить хавло и принять неизбежную судьбу. Блять, как он нас поделит? С кем буду я? Если не с Алексеем, то это пиздец тотальный. Хотя, если с Алексеем, то тоже пиздец тотальный, честно говоря. Эта же хуйня ничего делать не будет и, по сути, я сделаю курсовую за нас двоих. Но это всё лучше, чем сделать курсовую за Артёма какого-нибудь или, боже упаси, Эдика.

— Аверкин с Мельниковой. — Проговорил препод. — Тема «Закон распределения функций случайного аргумента».

— УРА! — Выкрикнула Лерка. — Я с Эдиком!

Все слегонца стали хихикать.

— Молодая дама, у вас какие-то особенные чувства к Аверкину? Могу вас поменять! — Отозвался одеколоносос.

— У нас невероятные чувства друг к другу. Да, кабан вонючий? — Спросила ласково Лера.

— Конечно, рыжая дура. — Ответил Эдик.

Все рассмеялись.

— Ищем тишину! — Громко сказал препод.

«Кто тишину ищет, а ты опохмел с утреца…» — Промелькнуло у меня в голове.

— Вас поменять, уважаемые? — Спросил он у Эдика и Леры.

— Ни за что! — Отозвалась рыжулька.

— Тогда идём дальше… Апалькова с Заварушкиным… Тема «Моделирование случайных данных с заданным законом распределения оценки параметров выборки».

Честно скажу, мне настолько было похуй на данную преподом тему, что можно было ахуеть. Я сейчас сидел и одновременно радовался и грустил, даже не представляя, как всё будет. Я за Алёну буду делать курсовую? Или она тоже вложит свою лепту? Она, вроде, девка ответственная, но особо-то умом не блистала. То есть она не тупая, но я видел, как на экзамене она спрашивала у Эдика правильные ответы чаще, чем у гугла. Что же меня ждёт?

В этот момент Алёнка обернулась, и её глаза как-то хитро блеснули.

— Оооо, Максону повезло! — Прогоготал Эдик и тоже обернулся, поглядеть на мою реакцию.

Наступила какая-то странная тишина, и мне показалось, что надо как-то отшутиться. Я решил действовать и проговорил:

— Значит, я делаю курсовые, а ты мне не проставляешь энки?

По вялому смеху студентов, который был, скорее даже из вежливости и уважения к моему отбитому юмору, я понял, что сморозил хуйню. Алёна тоже улыбнулась, но, знаете, лучше бы я сжал руку в кулак, снял штаны и засунул её по локоть себе в анус при всех, чем сказал то, что сказал. Жалкое зрелище.

— Не волнуйтесь, Заварушкин, энки поставлю вам я, если не будете ходить на пары. — Ответил холодно препод.

— Умгум… — Промычал я и уткнул смущённое ебало в парту, хотя Алёна всё ещё смотрела на меня.

— Капустин с Мишуровым. — Продолжал бухашка-похмеляшка.

— Лёха, тебя в отряд новобранцев-трусонюхов записывают, проснись, блять! — Прошипел я в ухо своему дорогому дружбану и дёрнул его за несчастный волосок на подбородке.

— АААААА, МАМА НЕ НАДО! — Заорал тот на всю аудиторию и вскочил с места.

Господи, так я не проигрывал никогда в своей жизни. Я чуть с места не упал, пока корчился от смеха, а друган пытался понять, в какую вселенную он попал, и есть ли тут пирожки. А то, что остальные проиграли не меньше моего, я даже описывать не буду.

— Молодой человек? — Удивился препод. — Вы у нас кто?

— Лёха… — Ответил тот, заставив аудиторию словить два или даже три инфаркта подряд от смеха.

— А фамилия ваша как?

— Я… эээ… — Друг, настолько не понимал, что происходит вокруг, что мне на мгновение даже стало его жалко. Но только на мгновение.

— Раздуплинский. — Прошептал я.

— Раздуплинский! — Проговорил тот, потом, кажется, когда все уже ползали под партами, не в силах подняться, понял, что тут нагло и подло его стебут и немного вернувшись в реальность, ответил. — Капустин.

— Капустин, вы угашенный там что ли? — Спросил дядька, отчего все померли сразу, потому что уже смешнее быть не могло.

— Я… Можно я сяду? — Спросил друг.

— А вас подниматься никто и не просил. Вы поняли, что я сказал?

— А что вы сказали? Ну, то есть… понял…

— Капустин, вы у меня будете главным объектом для наблюдений. С вами явно что-то не то! — Заключил препод.

А Лёха злой и уставший сел на место и злобно засопел. Я хотел ему что-то сказать, но, блять, тут до окончания моего дикого ора было ещё долго.

— Капустин, тему записываете? — Спросил наш ебун-настал-бодун.

— А? Да… да… да…

— Ищем тишину! — Попросил препод. — Тема курсовой «Характеристики среднего и разброса числовых наборов».

Дружбан попытался сделать запись в тетрадке, но, судя по всему, после путешествия по другим галактикам в своих снах, он разучился писать, потому что вывел что-то типа «Харятитька» и дальше забил.