Аполлония

Я шагнула к пластиковой стене, но Бенджи меня удержал.

– Она жива! – воскликнула я с надеждой. – Она очнулась!

Но Бенджи показал на руку Цави. Когда Сай опускал ее на стол, рука Цави упала в сторону, на столик, где был водружен камень.

Из пор в камне сочилась темно-красная слизь. На первый взгляд казалось, что она течет по руке Цави и вползает в ее раны, но, присмотревшись, я увидела, что это не слизь, а маленькие красные существа. Видом и строением они походили на земных слизняков, а размером каждый был с ноготь человеческого большого пальца.

Теннисон встал и с пронзительным криком выдернул из глаза авторучку. Зажимая ладонью рану, он подошел к извивающемуся телу Цави и благоговейно уставился на него уцелевшим глазом:

– Случилось! Это инопланетные существа! Он их выпускает!

– Надо бежать, – тихо произнес Бенджи.

– Чего вы ждете, доктор Брамбергер? Возьмите образец! – приказал Теннисон.

Брамбергер взял чашку Петри и нервно поднес ее к красному медлительному потоку.

– Вот оно! – провозгласил Теннисон, протягивая руку над Цави. – Вот ради чего мы трудились так долго и усердно, Брамбергер!

Спина Цави выгнулась дугой, ее голова повернулась в сторону. Глаза Цави уже не щурились. Они широко распахнулись… и были кроваво-красными, из них сочилась красная слизь…

Брамбергер закричал, уронил чашку и быстро попятился от Цави, когда та села; голова, плечи, руки девушки дергались.

А потом молодое тело начало извиваться… и кричать. Теперь, когда паразиты нашли знакомого хозяина, они пытались перебраться в других. В людей.

Мое сердце бешено заколотилось. Цави стала носителем паразитов. Теннисон прав. Это действительно случилось. Мы опоздали.

– Детка… – тихо произнес Бенджи, осторожно таща меня назад.

Я кивнула, попятилась, стараясь не привлечь к себе внимания резким движением.

Мы осторожно вышли и направились к лестнице, несмотря на ужасающие крики, доносившиеся из пластикового помещения.

– Черт… – Я уставилась на огромный обломок бетона, загородивший лестницу, и повторила, стараясь не закричать: – Черт…

– А другой дороги на крышу нет?

Я нервно сглотнула:

– С той стороны. Лифт.

– Дела… – буркнул Бенджи и потянул меня к лифту.

Он нажал кнопку вызова.

Я покачала головой:

– Не могу.

– Что? – Бенджи повернулся ко мне.

Пронзительные крики стали громче.

– Я не езжу в лифтах. Не могу… – Я дышала все тяжелее, тревога возрастала по мере того, как приближался лифт.

– Но я с тобой. Мы не можем здесь оставаться.

Двери лифта открылись. Я заглянула внутрь.

– Может, есть какое-нибудь окно. Я могу забраться на крышу…

Бенджи сунул ногу между дверями лифта, не давая им закрыться, и обнял меня за плечи.

– Всего один этаж!

– Моих родителей убили, Бенджи. Люди, что напали на них, они… они работали на тайный отдел ЦРУ, на «Великую дюжину». Они вошли в гостиничный лифт вместе с нами, приставили пистолет к моей голове и заставили родителей пойти в наш номер, а там изнасиловали мою лучшую подругу и мучили нас, а потом бросили умирать. Я с тех пор ни разу не входила в лифт.

Я пыталась втянуть воздух, но не могла. Мысль о том, что придется войти в эту коробку, приводила в ужас.

– Рори, мне необходимо, чтобы ты пошла со мной… немедленно!

Но Бенджи смотрел не на меня, а куда-то за мою спину.

Я обернулась – и увидела Цави. Она дергалась всем телом. Красная слизь выползала из ее носа, глаз, ушей… Я закричала и попятилась.

Бенджи нажал кнопку, вскинул пистолет и стрелял в Цави, не давая ей приблизиться, пока не закрылись двери.

Лифт со скрипом двинулся вверх, а Бенджи одной рукой прижал меня к себе, а другой держался за перила древнего сооружения.

– Прости, – сказал он. – Наверное, это не лучшее из начал.

– Ты только дай мне выбраться отсюда, черт побери, – пробормотала я, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

Двери раздвинулись, и в лицо ударил горячий ветер.

Бенджи увлек меня на крышу. Я упала на колени и зарыдала так, как не рыдала с момента, когда осознала, что смерть моих родителей и Сидни не была чудовищным ночным кошмаром.

Бенджи наклонился, подхватил меня на руки и побежал по крыше к Саю и Аполлонии; они согнулись над металлической коробкой.

Взрыв осветил поле в миле к востоку от нас. Мое лицо опалило жаром. Волосы бросило в глаза порывом горячего ветра.

Сай выпрямился, коснулся руками моих щек. И хмуро посмотрел на Бенджи.

– Она ранена? – прокричал он сквозь завывание огня.

Бенджи поставил меня на ноги.

– Цави, – тяжело дыша, выкрикнул он в ответ.

Аполлония тоже выпрямилась, и на ее лице отразилось отчаяние.

– Она мертва?

Я покачала головой:

– Да, но… камень… он… она теперь населена паразитами.

Лицо Аполлонии исказилось, она шагнула в сторону и завопила что-то в небо. Ее тело сотрясалось от крика, а потом она вытянулась в сторону отцовского корабля, продолжая кричать на своем прекрасном языке.

– А он увидит ее? – спросил Бенджи.

– В этой коробке – источник энергии, – пояснил Сай, в отчаянии хватаясь за голову. – Они, должно быть, притащили его с «Наяры». Мы могли бы с его помощью подать сигнал Хамоку, но он поврежден! Не можем открыть!

Аполлония стояла на краю крыши, слезы текли по ее лицу, а потом она выхватила меч. Бенджи стоял рядом, прикрывая меня.

– Хамок не сможет жить, зная, что повинен в моей смерти! – выкрикнула Аполлония.

Сай схватился за голову и дернул себя за волосы так, что у него побелели костяшки пальцев.

– Но мы должны позволить ему уничтожить паразита!

Аполлония посмотрела на отцовский корабль, потом снова на Сайруса и кивнула.

– Я ничего не смог. – Сай уронил руки. – Ничего не сумел, Рори.

Он подошел к своей невесте и обнял ее.

– А этот ваш Хамок остановится, когда уничтожит склады? – уточнил Бенджи. – Потому что, если он намерен уничтожить всю Землю, нам лучше попытаться что-то сделать, вместо того чтобы стоять здесь и ждать смерти.

Сай коротко кивнул: