Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– Сури, я тебя провожу, есть несколько слов, - сказал майор фон Зейл.
Когда эти двое двинулись на улицу, у Герды (как бы невзначай наблюдавшей за ними) возникло подозрение: что-то не так. Хелм держался непринужденно и (кажется) слегка переигрывал. Сури тоже старалась держаться непринужденно, но у нее не получалось. Слишком прямая спина, слишком «машинные» движения. Резерв-лейтенант (кажется) испытывала психологический дискомфорт…
…От наблюдения за Хелмом и уходящей гостьей, Герду отвлекло заявление Феликса:
– Улетный ник
– Ник у ее брата-близнеца? – переспросила Флави.
– Так еще бы!
– Феликс кивнул, - Слаанеш это пятое и самое молодое божество Хаоса в сериале «Warhammer».
– У! Какой сериал?
– Такой, родом из 1980-х. Там накручена целая вселенная, вроде боевого космического средневековья викингов. С божествами, звездолетами, и магией. К этой вселенной уже сделана туча комп-игрушек, аниме, всяких прибамбасов. Я тоже нарисовал одну мангу, маленькую, чисто по приколу, попробовать, что у меня получится в этом стиле.
– У! Так этот Слаанеш божество Хаоса, ты говоришь?
– Да. Конкретной стороны Хаоса. Там разные бывают. Слаанеш это гермафродит, и его сторона Хаоса это всякие извращенные эмоции в сексе, войне и эстетике.
– Гермафродит, это как-то не круто, - высказала свое мнение Флави.
– У людей не круто, а у божества круто, - уточнил Феликс.
– С чего это круто? – не согласилась она.
– Так, с того, что божество ведь может перекидываться. Мужчина-женщина, женщина-мужчина. А не та херня, что все вперемежку, как у людей-гермафродитов. Прикинь.
– Уф! Как-то не прикинуть даже.
– Да, на словах трудно, смотреть надо, - объявив такой вывод, Феликс схватил со стола маленький ноутбук, включил, и быстро набрал что-то в поисковой строке.
Начиная с этой (невербальной) фазы общения юниоров, Герде стало неинтересно. Она попробовала сквозь стеклянный фасад столовой разглядеть и как-то интерпретировать жестикуляцию Хелма и Сури, еще стоявших около мотоцикла. Но…Собеседники не жестикулировали. Просто стояли друг напротив друга, и очень тихо разговаривали.
…
Действительно очень тихо. Почти шепотом.
– Сонки, - обманчиво-мягким тоном произнес фон Зейл, - ты в курсе, что среди hombre заброс крюков на семью рассматривается, как беспредел?
– Какие крюки? – таким же шепотом возразила Сури (точнее Сонки Мюллер), - Разве я сделала что-то плохое против твоего приемного сына и против его подружки?
– Сонки, я задал вопрос. Теперь выбирай: ты отвечаешь, или скользишь по волне?
– Хелм, ты меня пугаешь, - она действительно сделала испуганное лицо, чуть заметно приоткрыв губы, и расширив красивые миндалевидные глаза так, что они показались огромными. А ноздри затрепетали, как бывает при сильном нервном возбуждении.
Но фон Зейл остался абсолютно глух к этой артистичной мимике.
– Сонки, правильно ли я понимаю, что ты решила скользить?
– Нет, Хелм, неправильно. Я знаю правила hombre. Семью в разборки не впутывать. Но посмотри на вещи реально. Между нами нет никаких разборок. Ты вернулся домой, и я захотела помочь, как земляк и как друг. Теперь ты ответь: что я сделала не так?
– Отвечаю. Ты влезла в жизнь моей семьи, хотя
знала, что я против. Что тебе неясно?– Хелм, ты не забыл, что я знаю Герду почти на месяц дольше, чем ты: с 12 июня, когда «Мидагардсорм» ушел из Гамбурга в кругосветку. А ты встретил Герду 9 июля, в Ново-гвинейском море, когда освобождал «Мидгардсорм» от исламистов. Я вообще не могла подумать, что ты оскалишь клыки в ответ на мое предложение помощи в образовании Феликса и Флави в Пи-Кубе. Программа отличная, спроси у независимых экспертов.
– Нет, Сонки, я спрошу у тебя: почему ты не сказала мне о своем намерении включить Феликса и Флави в эту программу?
Сонки Мюллер убедительно сделала недоуменное лицо:
– Я повторю, что не ожидала от тебя такой негативной реакции.
– Да, - иронично сказал фон Зейл, - и, наверное, поэтому, ты выбрала момент, когда я в гостях у твоего отца, а солнце зашло, соседи тебя не заметят, и не позвонят мне, чтобы сказать: «эй, тут кое-кто подъехал к твоему дому». Удачное тактическое решение.
– Ладно, - откликнулась она, - как я могу доказать, что у меня дружественные цели?
– Просто, Сонки, ответь: что и кому надо от моей семьи.
– В каком смысле, кому?
– В таком смысле, что ты не одна затеяла это.
– Одна. А других - втемную. Меня учил центурион Фойш: знают двое - знает свинья.
– Тогда, - произнес майор-прокуратор, - остается второй вопрос: что?
– Вот, - она протянула ему миниатюрную карточку-инфо-накопитель, - тут программа обучения и практики по робототехнической бионике. Посмотришь, когда захочешь.
– Посмотрю, - сказал он, убирая карточку в карман, - а нет ли у тебя заодно и реестра студентов? Я хочу знать, каких одногруппников ты предлагаешь моим юнгам.
– Это понятно, - ответила дочь курфюрста, и протянула ему лист с распечаткой.
– Хэх… И что мы тут видим?.. – он начал пробегать взглядом имена и краткие данные студентов. Тут на его лице (несмотря на самоконтроль) отражалась этакая удивленная заинтересованность, и он заключил, - …ОК. Пока больше нет вопросов.
– А у меня есть!
– заявила Сонки.
Майор-прокуратор чуть заметно кивнул в знак готовности слушать, и она спросила:
– Между нами, что, пробежала черная кошка, которую я не заметила?
– Нет, только подозрительный эпизод, который мы обсудили, - спокойно сказал он.
– Тогда, - продолжила она, - почему бы нам не сотрудничать в чем-то?
– Смотря в чем.
– Ты знаешь, в чем. Я уверена: мой отец говорил с тобой об этом.
– О чем – об этом?
– Ох, Хелм, непросто с тобой.
– Со мной просто. Надо конкретнее ставить вопросы, и получишь ответы.
– Тогда конкретный вопрос. Мой отец хочет передать мне место за Железным столом.
Олдермены фолкентага за такую кандидатуру нового Курфюрста. Понимаешь?
– Понимаю, - фон Зейл кивнул, - что дальше?
– Дальше. У меня много задач: робототехнический бизнес, знаешь ли. Но я уверена, что справлюсь, если поможет такой эксперт-разведчик, которому я безусловно, доверяю, с которым я всегда могу по секрету, неформально советоваться… Хелм, я говорю о тебе.
– Сонки, с чего вдруг ты решила безусловно доверять мне?