Апрельская сирень

– В пятницу, – наугад ответила Сирена, о чем сильно пожалела – как она управится до пятницы? Ведь ей нужно решить вопрос с учебой! Ведь не может она просто бросить все и уехать! Или может?

«Как я скажу маме о том, что уезжаю? – тревожно размышляла Сирена».

Разговор с родительницей был нелегким – Людмила Игнатьевна настойчиво уговаривала дочь оставить эту, как ей казалось, глупую, идею.

– Ну, как можно вот так взять и поехать неизвестно куда? – причитала женщина.

– Я еду не неизвестно куда, – терпеливо отвечала девушка. – Мамочка, ну, послушай, – она обняла мать, уткнувшись подбородком в родное плечо, – я ведь уже взрослая, и мне нужно строить свою жизнь, свою судьбу, понимаешь? Ну, что же, я до старости буду сидеть около тебя? Выступать на сцене, это моя мечта. Я, действительно, очень-очень этого хочу. Ну, не представляю я себя никем больше. Да и делать я ничего больше не умею, кроме как петь.

– Вот уж глупости.

– Нет, это правда. Вот устроюсь и заберу потом тебя к себе.

В конце концов, родительница уступила. Сирена понимала, что мама отпускает ее с тяжелым сердцем – у девушки у самой на душе кошки скреблись, но она очень хотела поехать.

«В конце концов, – думала она, тем самым успокаивая себя, – чего так переживать? Ну, не понравится, вернусь домой! Делов - то!

Вечером Сирена последний раз выступила в Ризольде. Ребята одновременно радовались за нее и были огорчены ее уходом.

– Рад знакомству с тобой, – улыбнулся Артём. – Ты клёвая.

– Успехов тебе. Уверен, что у тебя все получится, – добавил Дик.

– Будем теперь наблюдать за тобой с экранов, – подхватил Мирон.

– Ну, ты как будешь в городе, заходи, – наставительно сказал Артем. – Мы всегда будем рады тебе.

Покупая билет на самолет, Сирена ощущала себя странно – с одной стороны она брала билет, с которым она отправится в то будущее, о котором всегда мечтала. Ну, по крайней мере, в фантазиях девушки все было именно так. А с другой стороны – Сирена отправлялась в неизвестность, и ощущения были такими, будто она прыгала в пропасть.

Сквозь шум галдящих людей Сирена пыталась услышать слова диктора, передававшего спортивные новости по местному каналу на экране большого телевизора. Эти новости были крайне важны для девушки, ведь сегодня Юпитер играл с Бахусом. Сирена не имела возможности посмотреть трансляцию матча, а потому она была рада хотя бы новостям, в надежде узнать результат.

– И главная новость сегодняшнего дня, – вещал диктор, – Юпитер обыграл Бахус со счетом 3:1. Зрителям особо запомнится самоотверженная и смелая игра молодого голкипера, Дмитрия Артемьева. Фанаты клуба искренне надеются на его скорейшее выздоровление. Для тех, кто еще не знает, сообщаем, что Артемьев получил прямой удар мячом в лицо от нападающего команды противника, в связи с чем спортсмен был доставлен в больницу с травмой лица и сотрясением головного мозга.

Сирена плотно прижала ладонь к губам, чтобы сдержать крик. Она не слышала, как кассирша сердито звала ее. Забрав обратно деньги, предназначавшиеся для оплаты билета, девушка стремглав выбежала из здания.

ГЛАВА 37.

В начале марта Дима вернулся домой. Голова уже не болела, и что самое приятное – не тошнило, а потому юноша обрадовался праздничному столу, накрытому по трём случаям: его возвращению домой, победы Юпитера и празднованию восьмого марта. Татьяна Николаевна суетилась, накрывая на стол, и всячески обхаживала сына – женщина была счастлива, что он, наконец, закончил свои мытарства по квартирам в сожительстве с непонятными девицами (Дима устал повторять матери, что была только Аделина и она не какая-то девица) и теперь будет жить с семьей.

– Я не против, если ты женишься, – говорила она, – но не в восемнадцать лет! Поживи, построй карьеру, погуляй, в конце концов. И кстати, куда пропала Сирена? Что-то за все время, пока ты дома, я ни разу не слышала, чтобы ты говорил с ней по телефону. Не то, чтобы я подслушиваю, конечно, нет, – «Конечно, нет», мысленно передразнил Дима, – но ведь я не могу не замечать ничего.

– У нас с Сиреной разные пути, – несколько жестко ответил юноша, решительно намереваясь поставить точку в обсуждении его личной жизни. В обсуждении Сирены. – У меня своя жизнь, у нее – своя.

– Да…, – с явным огорчением пробормотала Татьяна Николаевна. – Ну, что ж, ладно…

А на следующий день взволнованная Сирена появилась на пороге их квартиры. Смутившись, когда вопреки ее ожиданиям, дверь открыл не Димка, девушка, почти заикаясь, пролепетала, что пришла навестить друга.

– Конечно, Сиреночка, проходи, – ласково заворковала Татьяна Николаевна, легонько подталкивая девушку в гостиную, где уже собралась многочисленная компания друзей Димы. Среди них был и Морозов – молодой человек ушел из Бахуса, и сейчас вел переговоры о поступлении в столичный клуб. Оба были счастливы, что, наконец, помирившись, они снова друзья.

Присутствие молодых людей смутило бедняжку еще больше. «А что, если сейчас он выставит меня за дверь? Или своим обращением даст мне понять, что мое присутствие здесь неуместно? – с тревогой подумала Сирена. – Какой же будет позор!»

Но Дима, то ли в самом деле обрадовавшись, то ли притворившись перед товарищами, радужно и простодушно, как это было еще во времена их с Сиреной дружбы, обнял девушку. Оба старательно не замечали, как замерли присутствующие в гостиной – будто смотрели финал волнительного фильма.

Сирена же, успевшая за время томительного неведения, навоображать Бог весть что, была счастлива видеть живого и здорового Димку, и это счастье заставляло ее крепкой хваткой сжимать его в объятиях, не обращая внимания на полную гостиную зевак. Слезы, что так мужественно удавалось сдерживать раньше, предательски потекли по щекам. Девушка судорожно всхлипнула.

– Ну, что ты плачешь, дурочка? – прошептал ей в волосы Димка.

Сирена оторвалась от него, и, понимая, что выглядит ужасно глупо перед его друзьями, актерски засмеялась, надеясь хоть как-то выйти из неловкой ситуации:

– Я очень переживала за тебя, – честно призналась она. – Стояла в очереди в кассу, и тут на весь зал объявили о том, что ты угодил в больницу с травмами.

– Паникерша, – мягко, будто ребенку, улыбнулся Дима. – Что еще за касса? – с повседневным любопытством поинтересовался он.

– Обычная касса, – упавшим голосом ответила Сирена, – в аэропорту. Дим, помнишь того продюсера, что дал мне свою визитку тогда на балу? Так вот я позвонила ему и дала свое согласие на сотрудничество. Я улетаю. Завтра утром, – Сирена старалась не смотреть в лицо другу, дабы не увидеть то, что заставит ее пойти на попятную и сдать билет. Вот, – она протянула диск, на который была записана сырая версия ее новой песни. Пусть она, пройдя аранжировку и всяческие преобразования, возможно, станет хитом, но у Димки будет то, чего не будет записано на студии –чувств, что Сирена вкладывала в каждое слово, каждую ноту, играя песню на домашнем рояле. Это будет принадлежать ему.

– Что это?

– Я написала ее. Только, пожалуйста, прослушай, когда останешься один.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, но знаю, что не могу просить тебя остаться – ты слишком сильно желала этого. Музыкальной карьеры, я имею в виду. Я желаю тебе удачи. И, пожалуйста, пиши мне хотя бы изредка.

– Я буду писать чаще, чем ты просишь, – с улыбкой пообещала Сирена, а затем, обведя коротким взглядом гостей, развернулась, и решительно направилась к входной двери.

– В котором часу у тебя самолет? Я мог бы…