Аптечка номер 4

— Ленин дотянулся? — пошутил я.

— Ага, из Сестрорецка. Основная причина в том, что доходы упали, а расходы возросли. Прежде всего на военку. Путин напугал, а НАТО воспользовалось.

— Плохо понимаю, если честно.

— Все просто. Как бы политические лаборатории ни выращивали зоологическую ненависть, всегда есть кто-то, кто отстаивает идеалы свободы и равенства.

— Секта пролетарского Аллаха?

— Называй как хочешь. Главное, что у финских левых есть лобби в парламенте. И оно готово помочь беженцам из России.

Каждый следующий ответ рождал новые вопросы.

— С чем помочь?

— С документами. С работой.

Я не удержался от шутки:

— С какой работой? Маршировать в натовской армии? Или рассказывать гадости про Россию для местных изданий?

— Смотрю у нас комик пробудился.

— И все же какая работа? Снаряды клепать для танков?

— Именно что снаряды. График расписан по минутам. Утром на завод боеприпасов. В обед интервью для канала «Русофобия 24». А по вечерам строевая подготовка. Никуда не денешься.

И кто из нас изображает комика?

— В ообще-то серьезно спрашивал.

— По тону не похоже, что серьезно.

— Хорошо, спрашиваю серьезно. Какую работу предлагают релокантам?

— Помогают устроиться по специальности. Если не получается, ищут удобные варианты. Упаковщик на пивоварне, работник в теплицу или на овощную базу, курьер, озеленитель. С жильем подсобят.

— И где тут ловушка?

— Нигде. Считай, это меры для политических беженцев.

— Я-то не политический беженец.

— Тут ты ошибаешься.

Зарема остановилась и сняла рюкзак.

Средняя полоса, федеральная трасса, бурьян по бокам. Как будто ландшафтный дизайнер скопировал произвольный кусок из похожей местности и вставил сюда для привычного уклада. Пририсовав попутно солнце на васильковом небе.

— Читай.

Я взял протянутый документ. Бумага с печатью и двуглавым орлом гласила, что 25 марта 2023 года меня задержали на Площади Свободы в Казани за одиночный пикет с плакатом «Долой вой ну!». По документу, мне присудили административный арест на трое суток и назначили штраф в 50 тысяч руб лей за дискредитацию Вооруженных Сил Российской Федерации.

— Внушает, — потряс я бумагой. — Что это?

— Справка, что ты подвергся политическому преследованию.

— Рад пострадать за пацифистские идеалы. Правда, чего это я тянул, чтобы выбежать на улицу с антивоенным плакатом? Целый год копил храбрость? Выглядит тормознуто, что ли.

— Допустим, ты выходил и двадцать четвертого февраля двадцать второго года. Тебя побили, но не задержали. Как тебе такой вариант?

— Я бы обдумал детали. И откуда у тебя мои данные? Отчество, например.

— Не надо быть продвинутой айтишницей, чтобы зайти на университетский сайт.

Получалось, что меня подстраховали за спиной.

— Странно, что ты лишь теперь озаботился тем, как тебя примут в Финляндии и чем ты займешься.

— Рассчитывал сразу после релокации вступить в компартию.

— Очень смешно.

Класс, и как мне отвечать на вопрос, почему я не узнал ничего о Финляндии, прежде чем туда бежать? Притвориться, будто доверяю Зареме с первой встречи? Или сказать правду? Планировал, дескать, проводить до Питера и в решающий момент найти отговорку, чтобы слинять?

— Что ты знаешь о Европе?

— Ну и вопрос. Столица Албании — Тирана. Колизей — великий памятник античности. Ирландцы — мастера картофеля, как и белорусы. Ты ведь не об этом спрашивала?

— Уже неплохо. Что по политическим раскладам на сегодня?

Я кашлянул. Словно на экзамен попал. Причём к мутному преподу, который валит по настроению.

— В Европе все непросто, — зашел я издалека. — Как и всегда. Политики не в ладах с народом. Жизнь дорожает, неравенство растет.

— Какой глубокий политологический анализ.

— Зато верный. Правящие круги, особенно в Восточной Европе, нагнетают антироссийскую истерию. В Польше и Украине безо всякой иронии защищаются диссертации о теории и практике рашизма. Это многое говорит о сегодняшней гуманитарной науке.

— И не только о ней, — согласилась Зарема. — Прикормленные биологи пишут статьи о рабском рашистском гене. Что еще?

— Если о Европе в целом, то искусственный интеллект увольняет работников, — вспомнил я. — Политики днем и ночью составляют пакеты санкций. Антимиграционные движения продавливают новые законы. Рядовые жители протестуют против гонки вооружений. На Западе изображают Россию как Мордор, тогда как я вижу управляемый — местами управляемый — хаос. Где кровь, кишки и беззаконие мирно уживаются с Филиппом Киркоровым, караоке в кальянных и бизнес-марафонами. Короче, картинка неоднородная.

— Очень даже однородная. Что думаешь насчет Англии?

— Стармер вроде бы приятнее, чем Сунак.

— Такой же напыщенный популист на страже толстых кошельков.

— Как будто бывают другие.

— Представь себе. Разгадай загадку. Лысый, в кепке, но не Пригожин.

Я поднял руки в знак капитуляции.

— Мик Линч! — воскликнула Зарема. — Профсоюзный лидер и герой рабочего класса. Скромный и обаятельный.

— Не слышал.

— Потому что СМИ, которые ты читаешь, замалчивают таких активистов.

Судя по интонационной точке после этих слов, урок душного политпросвета закончился.

— Устроюсь озеленителем, — подытожил я. — Соберу группу. К то-то будет играть на граблях, кто-то на секаторе, кто-то на лейке. А солировать будет моя газонокосилка.

Прежде чем ловить машину, мы прошерстили владимирские новости. Лемешки там по-прежнему не появлялись. Зато пресса стояла на ушах после поджога ковровского офиса «Единой России». Неизвестный в балаклаве ночью бросил в окно коктейль Молотова и сбежал. Никто не погиб. Оппозиционеры в эмиграции окрестили пожар очередным актом партизанской вой ны.

— Отвлечет внимание? — спросил я.

— Якобы вся областная полиция займется поджогом? Не надейся.

От страха закружилась голова. Я часто, по-псиному, задышал ртом.

Я попытался прикинуть, сколько у нас времени.

— В понедельник Валентин не вышел на работу. До него не дозвонились. Во вторник, до полудня, начальство связалось с родственниками и ничего от них не добилось. После обеда сообщило в органы. Полицейский постучал в дверь Валентина, посмотрел в окна и опросил соседей. Допустим, нам повезло, и все притворились, что ничего странного не заметили. Значит, сегодня, в среду, проведут официальный обыск в доме. Может, проводят сейчас. Если сотрудники и не найдут ничего странного, запах из погреба учуют собаки.