Аргентинец поневоле

К тому же, я сейчас молодой и почти на пике своей формы. Есть люди, способные исполнить концерт Моцарта для фортепиано, услышав его лишь один раз. Сейчас я чувствовал, что в силах проделать что-нибудь подобное, только в совершенно другой сфере. То есть, овчинка стоит выделки. Сразу ступил в действие мозг, решивший простую геометрическую задачу, начертанную судьбой.

Так что покажем аборигенам, что такое «русский балет». Железное болеро, краковяк вприсядку. И с чем его едят.

Я шагнул прямо на здоровенное дуло, в которое при желании мог засунуть свой большой палец руки, так, что оно уперлось мне в левую щеку. Если бы противник сейчас выстрелил, то меня можно было бы считать покойником. Это я знал точно.

— Ты что, олень, из психушки сбежал?! — обратился я к с старшему из латиноамериканских бандитов.

И пока он завис, переваривая сказанное, я взорвался в вихре продуманных действий. Словно бы бомба рванула.

Отвечай до того, как тебя ударили. Бей первым и никого не жалей. Таков закон уличного правосудия.

Так что, во-первых, неожиданно, как гром среди ясного неба, я сильно дунул, сдувая порох с затравочной полки пистолета. Одновременно с удивительной кошачьей ловкостью рванул вперед, полетев стрелой, при этом гибко убирая голову и пропуская дуло кремневого пистоля за ухо. А через долю мгновения, сблизившись, рывком мощно задвинул коленом в пах массивному уркагану. Бац! Произвел коронный удар такой силы, какая понадобилась бы, чтобы уложить здоровенного бандита, сделав яичницу из его яиц. Так что я молниеносно задвинул в цель с энергией, уступающей только столкновению с поездом. Мой молниеносный прием был похож на смертельный бросок волка.

Молодой ворюга пока еще завис в недоумении, совершенно не всасывая происходящее. Увиденное им не совпадало с привычной картиной, когда они были короли и их все боялись. В одной руке у этого латиноса был светильник, в другой сложенный нож, и он лихорадочно соображал как сохранить освещение и одновременно помочь своему старшему товарищу. И пока еще ничего не придумал, просто застыв столбом. Комп завис, система перегружена… Мертвенно-бледное лицо молодого бандюги исказилось от страшного напряжения.

В тот же момент запоздало щелкнул курок пистолета, ударившись о полку, высекая несколько больших искр. Клац! Но выстрела не последовало. Большая часть пороха уже улетела, остаток вылетел от тряски, так как пистолет сменил положение и теперь безвредно смотрел в небеса. Хотя, думаю, что выстрел раздавшийся над ухом мог бы организовать мне серьезную контузию или вышибить левую барабанную перепонку. Но кремневые пистолеты при каждом третьем выстреле дают осечку.

Кроме того, возможно, этот пистолет изначально был не заряжен и меня лишь пытались взять на понт. Чтобы сохранить энергию пороховых газов нужно чтобы между пулей и стенками ствола не было никаких промежутков, чтобы газы не смогли прорваться. Так что свинцовую пулю забивают при помощи шомпола небольшим деревянным молоточком наглухо. Разряжать такой пистолет уже затруднительно, да и опасно, так что если уж зарядил пистоль, то будь добр — стреляй. А если не думаешь стрелять, то лучше не заряжай.

Вторым этапом, левой рукой я цапнул кинжал с пояса главаря, со скоростью тайфуна вырвал его из ножен и пружинисто ткнул в твердый мускулистый живот приходящего в себя молодого урки. Не целясь. Вжик! Кончиком, но хорошо попал. Что ж, и поделом. Ведь он сам первый начал, правда?

Все мои движения были предварительно точно рассчитаны и казались необыкновенно легкими. И гармоничными. И кроме всего, мне показалось, что для меня время убыстрилось, а для других затормозилось. Больно уж медленно и заторможенно вели себя мои противники.

Как я и предполагал, после удара в пах, невысокий латинос начал сгибаться, слабо контролируя обстановку. Тут же словно чугунным рельсом я с неистовством первобытного человека зарядил врагу сильнейшим ударом правого локтя в висок. Хрясь! Удары в висок гораздо эффективнее прямых ударов в лоб. Спереди черепная коробка крепкая, кости толстые и массивные. Бить почти бесполезно.

А вот сбоку кости источаются и при известной ловкости и силе можно проломить противнику височную кость. Как яичную скорлупу. А я вложил в этот прием всю свою силу, развернув тело и с упором ног о землю. Долбанул со всей силой своих мускулов, умноженной страхом смерти, и подкрепленными почти семьюдесятью килограммами веса.

Раздался слабый хруст, приглушенный крик и сокрушенный главарь бандитов начал валиться на землю точно бык на бойне. Желеобразный мозг в его черепной коробке сейчас бешено стучался об стенки, словно язык у работающего при набате колокола.

Будем считать, что этот хмырь пока не опасен. В отличии от второго. Молодой латинос выронил светильник, но тот, упав на землю, не погас. Напротив жир разлился, судорожно вспыхнул и теперь фитиль горел в лужице не только кончиком, а значительной своей частью. Так что стало несколько светлее.

В этом свете я увидел, что молодой бандит зажимает левой рукой свой живот и оттуда струйками течет кровь. Правой рукой он судорожными движениями тряс свою наваху, но та былая тугая, так что открываться упорно не хотела. Нужно было задействовать две руки. То есть реакция «быка» была как у бешеной собаки. Меня порадовало то, что этот придурок от боли немного согнулся. Тем более он был значительно ниже меня, поэтому удобно обнажил шею, чтобы я мог ударом сбоку легко вскрыть ему сонную артерию.

Но я не стал этого делать. Забьет фонтан крови, я уделаю по-свински свой единственный костюм, а мне же этого не надо? Обойдемся без подобных жертв, тем более, что обстановка позволяет. Я же среди невысоких латиноамериканцев выгляжу настоящим великаном среди карликов.

Так что я, по велению чутья и инстинкта, змеей с дьявольской ловкостью проскользнул сбоку противника, с левой стороны заходя ему за спину. По ходу движения я переложил кинжал с окровавленным кончиком из левой руки в правую, а потом с потягом провел врагу лезвием по горлу снизу. Беспощадная, неумолимая траектория.

Раздался хрипящий звук, как будто ты открываешь водопроводный кран, а воду только что выключили. И из крана с хрипами бьет струя воды с выталкиваемым воздухом. Тут было похоже, только из горла латиноса на землю струей била кровь и стравливаемая воздушная смесь. Я почувствовал себя как на бойне, где остро отточенное лезвие впивается в плоть и кость и живые существа превращаются в мертвецов под хрипы, стоны и бульканье крови, фонтаном бьющей из рассеченной яремной вены…

Но у меня оставались еще дела. Главарь бандитов стоял на четвереньках. Я же, переполненный молчаливой яростью, мощным пинком, ломающим ребра, опрокинул его на спину. Сильный удар, выполненный тяжелым ботинком. Бац! Пинок получился на славу. Ахнув, громила свалился на спину, как куль с мукой.

— Лежи смирно, козел, — высказал я свои пожелания.

И тут же сокрушительным ударом ноги в горло сломал врагу трахею. Удар милосердия. Зачем ему еще мучиться? Поверженный засучил ногами и затих. Тело противника сразу обмякло.

Конечно, в 21 веке обоих бандитов еще могли бы спасти. Хирургия творит чудеса. Главарю сделали бы трахеомию, вставив напрямую воздушный клапан в грудную клетку, а подручному бы сшили горло, соединив сосуды и накачали бы до краев тело донорской кровью. Но тут они уже на 100 % мертвы. Мертвее не бывает.