Аргентинец поневоле

На мое счастье, я пронюхал, что уже пустили дилижансы. И иногда они еще эпизодически ходили по маршрутам, даже несмотря на перманентную революцию, осуществившуюся наяву мечту товарища Троцкого. Билеты продавала бойкая личность, личность абсолютно лысая и по-европейски вежливая, в грязнейшей сорочке. Вот от нее я и узнал, что на запад, в Мендосу, город у подножия Анд, центр одноименной провинции, из Буэнос-Айреса, после сиесты, как раз сегодня отходит дилижанс. А поскольку эстанция Рохаса, превратилась в альтернативный центр столичной провинции, то дилижанс посетит и ее. Кроме того, как видно из названия, на таких поместьях- станциях всегда меняли лошадей на свежих.

Вообще-то дилижанс сегодня город не покинет, так что утром его можно перехватить в западном предместье. По утрам тут никто не чешется, потом, после недолгого трудового порыва, наступает сиеста. Пока после сиесты соберется народ, пока подождут опоздавших, пока дилижанс заберет пассажиров, которые окажутся ему по пути. Еле выберется из города. А в шесть часов уже темнеет. Так что дилижанс заночует у постоялого двора на окраине Палермо, северо-западного предместья аргентинской столицы. А уж тогда с утречка поскачут, нахлестывая лошадей, с утра до вечера по пампе, с минимальными остановками.

Но я решил не выпендриваться и сесть в дилижанс здесь, возле рынка. Вдруг опоздаю, а когда следующий транспорт будет — неизвестно. Один Аллах знает!

При возвращении в гостиницу, я, испытывая детскую легкость, торжественно объявил, что после сиесты съезжаю и запросил счет. Счет, который притаранил владелец этого хостела, сделав испуганные глаза, меня порадовал — половину песо серебром за сутки, с питанием, это довольно недурно. Да и все мои покупки обошлись мне в сумму около двух с небольшим песо.

После обеда я соблаговолил съехать, не ожидая окончания сиесты. А вдруг опоздаю? Лучше уж заранее занять свое место. Уже когда я уходил из гостиницы, какой-то мальчишка -сорванец сунул мне в руку бумажку. Там меня извещали, что если я желаю жениться на порядочной вдове, интересной и пылкой наружности, с квартирой из семи комнат, то мне следует явиться на заходе солнца на улицу Победы, дом 17. Обращаться в квартиру прямо над лавкой «Рабочий кредит Кухтермана из Карабулака». Черт знает что такое! Записку я порвал и выкинул.

Не время корчить из себя героя-любовника! «Руссо туристо, облико морале!»

Билет я уже купил, за половину песо, так что при подаче дилижанса удобно устроился. Это был единственный в здешних краях транспорт, относительно регулярно курсировавший между Буэнос-Айресом и Мендосой и перевозящий как почту, так и пассажиров.

Вещей у меня почти не было, но седельные сумки ушли в багажное отделение сзади. Я был самым первым, поэтому терпеливо ждал, пока дилижанс заполнится. У котов, шныряющих вокруг нашего транспорта, был деловитый вид.

Кто пришел позже, был вынужден свой багаж размещать либо под облучком, либо на крыше нашего рыдвана. Все это действие сопровождалось топотом и перебранкой. После мы долго ждали пока тронемся, потом неторопливо поехали по улицам города, заворачивая во многих местах, чтобы забрать новых пассажиров. Через два часа, мы, неспешно двигаясь, прибыли в Палермо, где и переночевали на общипанном и ободранном постоялом дворе «Стоп-сигнал». Перед сном попили мате с патокой, потому что сахару нам не дали.

Оревуар, Буэнос — Айрес!

А утром началось. Для начала, к нам подсела еще парочка пассажиров и теперь, на четыре сидячих места внутри, нас втиснулось восемь седоков. Я ахнул! Ведь нам ехать не короткое расстояние, а несколько дней! Но это никого не останавливало. Лучше плохо ехать, чем хорошо сидеть!

А когда мы выехали из Палермо, то понеслись сломя голову! Какой русский не любит быстрой езды! Но поверьте мне, нам далеко до аргентинцев! Что ни говори, во время скачки по бескрайним просторам пампы в душе каждого человека рождается какое-то особенное чувство, сродни тому, что поднимает птицу в полет.

А так как лошадей здесь совершенно не ценят, как расходный материал, то стараются выжать из них все силы. При этом мы несемся без всяких дорог. Нещадно трясемся как горошинки в погремушке. Рессор-то у нашей колымаги нет!

Разница между поездкой на аргентинским дилижансом и привычной поездкой в такси по городу примерно такая же, как между ласковым майским ветерком на полянке в лесу и ураганной силы ветром «памперо».

Тут надо принять во внимание еще одну важную вещь: под дорогами сейчас в Аргентине понимается нечто совсем иное, чем все себе представляют. Тут нет даже направлений! Начнем с того, что в пампе нет никакого материала, подходящего для укладки дорожного полотна, и уже отсюда многое, я думаю, станет ясно.

Здесь, когда говорят «дорога», то зачастую подразумевают всего лишь любой более или менее четкий след лошадиных копыт, оставшийся после того, как проехала группа всадников или предыдущий, по расписанию дилижанс.

А вообще по пампе каждый ездит как ему вздумается, хотя, конечно, придерживается каких-то ориентиров, указывающих направление к нужной ему цели. Если же путнику попадаются низины, болота или неширокие, но с крутыми берегами речушки, он ищет выход из трудного положения, полагаясь чаще всего лишь на собственную сообразительность и находчивость.

Почтовые станции в пампе под стать этим дорогам. Чаще всего в этой роли выступает все то же убогое ранчо, в котором нет даже намека на какой-либо комфорт.

С чем сравнить наш экипаж, я сразу даже и не найдусь. Пожалуй, аргентинский дилижанс своей побитостью, обшарпанностью и общей непрезентабельностью наводит на мысль о том, что он вполне мог быть современником питекантропов и пещерных медведей. Так как внутри этого дилижанса поместилось восемь пассажиров, в то время как мест в почтовой карете всего четыре, то места для размещения ручной клади, естественно, не хватило, и каждый пассажир держал поэтому свою поклажу на собственных коленях. Удовольствие хуже некуда.

Степь да степь кругом… Наш дилижанс несет лихая упряжка в семь лошадей, запряженных цугом. Четверка перед кучером, сидящим на козлах, впереди четверки две лошади, а перед этими двумя еще одна, на которой сидит форейтор, то есть тот, кто задает темп всей упряжке и выбирает направление движения. Есть и восьмая лошадь — под слугой, едущим где-нибудь сбоку от упряжки, задача которого — подгонять животных и вообще следить за их состоянием и настроением.

Если какая-нибудь из лошадок вдруг начинает недовольно пофыркивать или пытается вставать на дыбы, он быстренько приведет строптивицу в чувство с помощью щелкающего кнута. На козлах за кучером тоже имеются дополнительные места, на которых, как правило, устанавливается какой-нибудь багаж. Ящики, тюки и коробки громоздятся и на крыше дилижанса, да еще там умудряются пристроиться несколько человек, попутчиков, которые хотят проехать короткое расстояние и которым не хватило места внутри дилижанса.