Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)

Относительно киевского подземного города, о котором спрашиваете в последнем письме, я не могу сообщить никаких положительных сведений. Знаю только, что сообщениям г-на Кибальчича [185] нельзя доверяться.

Через два месяца я буду в Киеве, со специальной целью проверить тамошние археологические находки за последние два года, осмотрю открытые там пещеры и орудия, в них найденные, и тогда отвечу на Ваш вопрос о киевском подземном городе.

Прилагаю все мои статьи, напечатанные в №№ 68 и 75 [черниговской] газеты «Голос» и направленные к сохранению и систематическому учёному исследованию древних земляных насыпей.

185

Турвонт Венедиктович Кибальчич (1848–1913) – археолог, коллекционер древностей; член-корр. ИМАО (1873). Как и Д. Я. Самоквасов, вёл разведки городищ и раскопки курганов в Посулье. См. его издание о находках того же времени, что и данное письмо: Кибальчич Т. В. Древности. Указатель к археологическим находкам 1875–1876 гг. Киев, 1876. 27 с. О нём см.: Куриленко В. Е. К биографии Турвонта Кибальчича // Охорона I дослiдження пам’яток археологii Полтавщини. III … семiнар. Полтава, 1990.

Искреннейше и глубоко преданный Вам —

Д. Самоквасов.

Отдел рукописей РНБ. Ф. 120. Оп. 1. Д. 1219. Л. 2–3.

Рукописный оригинал..

3

Без даты [20-е числа марта 1877 г.?]

Варшава – Санкт-Петербург.

Милостивый государь Афанасий Фёдорович!

Дорогое для меня участие Ваше, выраженное в письме от 24-го марта 1877 г., даёт мне смелость снова беспокоить Вас покорнейшей просьбой докончить доброе дело, начатое два года тому назад. В прошедшем и в нынешнем году мне снова удалось найти много важных фактов для разъяснения истории нашего Приднепровья от глубочайшей древности до времени христианства. В это время, сверх повторения известных уже Вам фактов, найдены мной каменные орудия вместе с расколотыми человеком костями мамонта (в Новгород-Северском и Конотопском уездах); множество кремнёвых изделий и узорчатых обломков древнейшей глиняной посуды (на песчаных холмах побережий Десны и Днепра); городище, заключающее в себе много кремнёвых, костяных, глиняных и бронзовых изделий и ни одного предмета из железа (в Новгород-Северском уезде); курганы с могилами, содержащие в себе золотые и бронзовые вещи, подобные таким же вещам керческих и таманских курганов; каменный фундамент древнейшего христианского храма в Чернигове, на месте «Княжого двора» удельной эпохи, давно уже забытого народным преданием, покрытого толстым слоем земли, заросшего деревьями, в подземных усыпальницах которого открыты христианские покойники, украшенные вещами, сходными с вещами несомненно языческими, добытыми из курганов с покойниками сожжёнными; серебряные слитки – древние гривны пяти типов, неизвестных до настоящего времени; и т. п. Все эти факты совершенно новые и чрезвычайно важные для нашей истории; но мне не хочется публиковать их в отдельности, с той целью, чтобы в одном издании сгруппировать все факты, добытые моими раскопками с 1869 года по настоящее время. Будучи сгруппированы в одном издании, снабжённые рисунками, эти факты получат такое значение, какого они не могут иметь в разрозненном виде, в отдельных журнальных статьях, лишённых рисунков. План этого издания мной уже обдуман и недостаёт только того, что заставляет меня теперь беспокоить Вас.

В сказанном письме Вы писали мне, что Русское Археологическое общество в общем собрании решило обратиться к Великому князю Константину Николаевичу [186] с ходатайством изыскать средства для издания в свет наиболее важных вещей, добытых моими раскопками; что Общество просило три тысячи рублей на это издание; наконец, что в министерстве финансов заявили о полнейшей готовности назначить на сказанное издание три тысячи рублей, но не ранее окончания неопределённого политического положения того времени. [187] Теперь наше политическое положение вошло в обыкновенную колею, а потому позволяю себе покорнейше просить Вас о возобновлении сказанного хадатайства и доведения его до желанного конца. Окажите ещё раз незабвенную услугу русской истории и археологии и помогите мне окончить дело, которому я предан всей душой. Если бы я имел какую-нибудь возможность начать издание моей коллекции древностей, то давно уже приступил бы к этому изданию; но моих средств едва хватает на летние раскопки, для которых в остальную часть года я не могу делать никаких затрат. Между тем тяжело думать, что и результаты моих раскопок могут со временм погибнуть точно так же, как погибло уже много частных коллекций, неизданных и неописанных.

186

Великий князь Константин Николаевич Романов (1827–1892) – второй сын Николая I; генерал-адмирал, с 1853 г., на протяжении почти 30 лет руководил русским флотом, а также Государственным советом (1865–1881). Наместник царства Польского (1862–1863). Председатель Русского Географического общества (1845). Участник реформ Александра II – отмены крепостного права, судебной, армейской (перевёл флот из парусного в пароходное и броненосное состояние). После отставки со всех основных постов, куда его отправил Александр III, жил вне столицы, в своих имениях. Бывая тогда в Европе, посещал, в частности, греческие раскопки Г. Шлимана (1883).

187

Имеется в виду начавшаяся весной 1877 г. русско-турецкая война.

В ожидании от Вас благосклонного ответа, остаюсь глубокопреданный Ваш почитатель —

Д. Самоквасов.

[P.S.] На днях вышлю Вам пять таблиц с фотографическим изображением 165 кремнёвых орудий, найденных мной на берегах Вислы, Десны и Днепра, и две не совсем удачные фотографии развалин древнего храма в Чернигове, снятые после раскопок.

Сейчас получил письмо от Плоцкого губернатора, с извещением об открытии под Плоцком каменной гробницы глубокой древности; через два часа выезжаю из Варшавы для осмотра сказанной находки, и, если найду ее интересной, то по возвращении опишу ее Вам.

Отдел рукописей РНБ. Ф. 120. Оп. 1. Д. 1219. Л. 4–6 об.

Рукописный оригинал.

Письмо П. П. Величковского [188] Д. Я. Самоквасову

6 июля 1883 г.

г. Моршанск – Варшава.

Милостивый государь Дмитрий Яковлевич!

Если у Вас цела группа, снятая в Петербурге в одной из фотографий после [спектакля] любительского театра, устроенного Яковлевыми, где Вы и я играли, и если Вы посмотрите на неё, то рядом стоящий налево от Вас и есть пишущий эти строки.

188

По всей видимости, однокашник Д. Я. Самоквасова по юридическому факультету Санкт-Петербургского университета. Остальные данные о нём содержатся в самом письме. Адресат письма не воспользовался приглашением произвести археологические исследования в Тамбовской губернии, поскольку в 1880-е гг. вёл по своему плану раскопки в основном на юге России, а в 1890-е гг. надолго отошёл от полевой практики в области археологии в связи с переходом к архивному делу.

Предисловие это сделано в видах того, что я, значит, несколько знаком с Вами лично и, следовательно, так сказать, имею право писать к Вам. Кроме личного знакомства, когда Вы ещё были студентом, я Вас знаю и из газет, как археолога. По поводу собирания археологических древностей и раскопки их Вами и поведу речь в настоящем письме.

Хотя я следователь в Моршанском уезде [Тамбовской губернии], но по делам мне приходится ездить по Козловскому уезду, где на несколько десятков вёрст тянется земляной вал старинный, устроенный по рассказам ямщиков и местного населения в защиту от набегов татар; по народному поверию в этом-то валу скрыты громадные клады, которые очень часто попадаются крестьянам близлежащих сёл и деревень, и не один крестьянин находил старинные монеты и вещи (драгоценные для Вас как археолога и ничего не значащие для крестьянина, нашедшего их). При личных расспросах моих мне говорили, что и теперь ещё скрыты в том валу богатства, которые находят случайно, если земля обвалится или станут нарочно рыть землю.

Более подробные сведения Вы получите от козловского уездного исправника.

В Моршанском уезде подобного земляного вала, как в Козловском уезде, нет, а есть курган в моём участке в 24 верстах от Моршанска по большой тамбовской дороге около села Святого, в 1/4 версты от большой дороги, но что это за курган, я добиться не мог; форма его такова: представьте себе кучу навезённого сухого песку, которая расплылась, но только громадных размеров, и вот наружный вид этого кургана.

Путешествие до Козлова всё по железной дороге от самой Варшавы; если же Вы заинтересуетесь моршанским курганом, то запаситесь через исправника козловского билетом для получения за прогоны земских лошадей; Вы из Козловского уезда можете проехать в Моршанский уезд, что будет не более 50 вёрст, направляясь из Козловского уезда на село Сосновку Моршанского уезда, а оттуда в село Русское; от Русского села Святое, где курган в 1 1/2 верстах. Если бы Вам пришлось запросить меня о чём-нибудь, то прилагаю свой адрес.

Готовый к услугам —

П. Величковский.

Адрес мой: в Моршанске (Тамбовской губ.) Павлу Порфирьевичу Величковскому, судебному следователю.

ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 31–32.

Писарская копия.

Письмо С. И. Веребрюсова [189] Д. Я. Самоквасову

9 октября 1879 г.

Керчь – Варшава.

189

С. И. Веребрюсов – археолог, директор Керченского музея. В письме описаны его раскопки на некрополе эллинского города Нимфея, входившего в Боспорское царство. См.: Античные государства Северного Причерноморья. М., 1984. С. 63–65.

Достойнейший и любезнейший Дмитрий Яковлевич!

Несколько дней, проведённых нами вместе на земле древней Фанагории, земле меотов, скифов, аспургов etc., доставили мне редкое удовольствие узнать в Вашей особе добрейшего истинно русского человека и пользоваться Вашей дельной и умной беседой.

Теперь раскопки наши окончены (14 сент.[ября]) на текущий год и, мне кажется, нелишним будет сообщить Вам о результатах наших работ, усилий и ожиданий. Возвращаясь в Керчь, я всё собирался писать к Вам, но в хлопотах не успевал. Как помните, работы близ станции Сенной были уже в ходу, когда мы вместе прибыли (13 августа) в Казённый дом. После отъезда Вашего мы продолжили раскопки до 13 сентября, вскрыли три малых и три больших кургана, – все оказались опустошёнными, досталась нам добыча самая скудная. Облюбованный Вами курганчик оказался тоже пустым. На глубине до 1 1/2 саж.[ен] встретили мы в центре пережжённые кости, золу и уголь, а из вещей ничего и ничего. Одновременно я продолжил расследование в кургане Тизенгаузена, [190] сделал в нём несколько раскопок, несколько минных галерей, преследуя стёски строительного камня, нашёл две земляных гробницы на восточной стороне с незначительным содержанием: два-три золотых листочка, да монетка медная; впрочем, монета Левкона; [191] наконец, принялся испытывать свободные промежутки между раскопками в полах [кургана] посредством буровых скважин и, вообразите… Но позвольте пока остановить полёт Вашего воображения… Припомните ту замечательную каменную гробницу с преддверием, которую Вы срисовали в свою книжечку и измерили; представьте себе, что всего в одной сажени слево от входа в этот склеп мне удалось в сентябре сперва нащупать буром, а потом открыть каменную гробницу, сделанную не сводом, а сложенную из известковых плит (4 вершка толщиной) в виде ящика, 11 четв.[ертей] аршин длиной и до 5 четв.[ертей] шириной; прикрытую сверху двумя широкими плитами: она оказалась уцелевшей, а в ней нашли замечательные в археологическом отношении и драгоценные украшения похороненной здесь древней эллинской барыни и, кроме того, разные вещи, т.[ак] ск.[азать] домашнего обихода. Внутренность от длинного ряда веков наполнилась землей, проникавшей с влагой в щели. Порядок, в котором происходило расследование всего содержимого внутри гробницы, завлёк бы меня в длинные разглагольствования. Я ограничусь кратким перечислением найденных вещей – в конце письма.

190

Как отмечается выше и ниже, В. Г. Тизенгаузен как член ИАК вёл раскопки курганов на юге России, в основном в Крыму. По принятой тогда методике, полы кургана чаще всего оставлялись в большей или меньшей мере нетронутыми, так что докапывать там оставалось, как правило, немало.

191

Левкон (Leukon) – архонт (царь) Боспора в IV в. до н. э., при котором это государство заметно экспансировало в политическом и экономическом отношениях (присоединило соседние племена синдов, торетов и др.; увеличило хлебный экспорт к греческую метрополию).

Как только прошёл слух о находке, со всей окрестности, от Тамани до Темрюка, пустились визитаторы… 14 сентября мы возвратились домой, выставили вещи пока в витрине под стеклом; множество посетителей, местных и приезжих, до сих пор осаждают музей. Но вещи на днях будут отправлены в Питер-град. В № 214 «Одесского вестника» некто Керчанка, не рассмотрев хорошо и не справясь, откуда и как, тиснула неверное и бестолковое описание находок – надо будет исправить… Легко можете представить себе, как находки эти меня обрадовали: такая добыча едва ли не в 10 лет один раз попадает в руки. По этому поводу я и пишу к Вам при искреннем желании моём поддерживать хоть перепиской наше знакомство, а, может быть, и свидимся когда в Крыму…

Напишите же и мне, как Вы возвратились к месту, как поживаете, довольны ли покупками [древностей] в Керчи, чего бы ещё Вы «забожали»? Не скрою, впрочем, от Вас моей покорнейшей просьбы: если удостоите меня ответом, пришлите мне на память крохотный французский календарь Mattieu de Drome [192] на текущий и будущий годы – в книжных лавках прелестной Варшавы всегда найдутся эти и подобные книжки – меня приучил сын мой получать их, когда служил на обсерватории. Взамен я постараюсь попридержать для Вас что-нибудь новое… [193] Но, главное, не забывайте душевно преданного Вам и покорнейшего слугу С. Веребрюсова, Керчь.

192

Матье де Дрём – составитель популярного календаря, издававшегося в Париже.

193

Из археологических находок. Один из множества примеров коллекционерского подхода к ним, обесценивавший для науки древние вещи, вырывавшиеся из культурного слоя без необходимой учёному информации.