Архипелаг раздора
Шрифт:
– Я знаю не так много...
– Но всё же, расскажи.
Женщина вышла на балкон и поманила за собой дочь. Там она села в своё любимое широкое кресло, а Марианну поставила перед собой, словно шута, который сейчас будет её развлекать. Но шут не собирался этого делать. Злость медленно грелась у него в груди, подбиралась к горлу, к языку и всё чаще останавливала поток здравых мыслей.
– Давай я тебе помогу, вижу, ты не знаешь, с чего начать. Какие они на ощупь? Мягкие, скользкие? А как от них пахнет – мерзко? А глаза? Какого цвета у них глаза?
– В книгах об этом вряд ли написано, –
– Вот именно! – выкрикнула королева и резво вскочила с кресла. – Как ты могла?! Посмотри на себя, во что ты одета?! Что это за рвань?!
– Это удобная одежда.
– Иди сюда!
Королева метнулась в покои, распахнула дверь в большую комнату, сплошь уставленную платьями, увешанную диадемами, усыпанную флаконами духов и воскликнула:
– Посмотри!
Она схватила темно-зеленое платье и хотела было приложить к дочери, но недовольно отстранилась, не желая его запачкать.
– Оно идеально подойдёт к твоим прекрасным глазам! А это?
Она взяла сверкающие серьги и примерила их на расстоянии.
– Возьми! Завтра же надень их! – Анна быстро бросила их в шкатулку и протянула принцессе.
– И тогда ты успокоишься?
– Что?! Не смей так разговаривать с матерью!
Марианна опустила голову и протянула руку, на которую тут же легла легкая шкатулка.
– Ты – принцесса! Ты – моя дочь! Ты должна всем показывать это! Твой отец не так себе всё это представлял! Ты порочишь его память!
– Что значит порочу?! Я ничего не сделала!
– Ты опустилась до левиафанов, Марианна! Я терпела твои выходки, но эту... эту я не могу тебе простить!
– Чем больше всего я буду уметь и знать, чем лучше!
– Для чего лучше? Для кого?!
– Для правления!
Королева присела на край кушетки и неосознанно коснулась рядом висящего платья. Она смотрела на дочь долго, внимательно, а затем вдруг откинула голову и от всей души захохотала.
– Перестань смеяться!
Но мать не унималась.
– Левиафаны – добрые, умные создания! Они ни за что не дадут в обиду своего наездника! Они жизнью ради него пожертвуют!
– Ой, не говори ничего! – никак не могла остановиться Анна и продолжала заливаться смехом.
– А ещё они под водой могут находиться больше часа!
– Знаешь, мне тут в голову что пришло? – утирая слёзы, сказала королева. – Когда Агата вдыхала в тебя жизнь, она случайно выдула твой разум!
И новый раскат смеха прокатился по комнате. Королева забавлялась, корчилась, но её глаза неумолимо следили за дочерью, а та стояла в полной растерянности, неподвижная и, кажется, даже бездыханная.
– Сегодня я прощаю тебя! Ты свободна! – кивнула Анна.
Принцесса медлила, хотела сказать что-то ещё, но передумала. Она вымученно поклонилась и вышла из благоухающей комнаты в главные покои, а из них – в длинный коридор. Марианна не стала подавлять желание вернуться к матери, чтобы высказать накипевшее, и уже собиралась кивнуть страже, как в поле её зрения попал Виктор – глава ордена Асхов, – и девушка юркнула в сторону, где укрылась за статуей морской богини. Высокий симпатичный мужчина невозмутимо приблизился к покоям, и двое стражей с почтением распахнули тяжелые двери. Как только те закрылись,
девушка выпрыгнула обратно и прижалась любопытным ухом к стене. Крепкие молодые люди, что охраняли жизнь королевы, озадаченно переглянулись.– Виктор, дорогой мой! – послышалось изнутри. – Как я рада тебя видеть, наконец-то ты пришёл!
Марианна с омерзением поморщилась и только сейчас заметила переминающихся с ноги на ногу стражей.
– Я принцесса, дочь королевы, ничего страшного, что я буду знать чуточку больше! – раздраженно шепнула она им, но сделала только хуже – их каменные лица стали серее. Тогда девушка вздохнула, оторвалась от стены, зная, что в ближайшие минуты не услышит ничего полезного, и протянула мужчинам шкатулку. – Вам за всю жизнь не заработать столько, сколько стоят эти украшения.
Стражники помялись и молча переглянулись, а затем один из них едва слышно произнёс:
– Мы всё равно не сможем их продать.
– А-а, так вот в чём дело! Тогда позже пришлю вам золото.
Марианна вернулась к стене и ошалевшие от подобной наглости стражники двинулись на неё. Девушка раздражённо замахала рукой, чтобы они ей не мешали, и те неожиданно остановились – не захотелось связываться с королевской дочкой, пусть слушает, ничего же страшного не произойдёт...
– Ты не представляешь, что она мне устроила! – жаловалась Анна. – Теперь она с левиафанами плавает!
– Надо же, какой выбор, – спокойно ответил Виктор.
– Это подрывает всё уважение к династии!
– Значит, надо обернуть это в вашу пользу.
– Да как обернуть?
Марианна буквально увидела, как мать взмахнула от досады трубкой.
– Например, можно сказать, что династия Кордов становится ближе к народу. Подумай, Аня, это же полезно для будущих поколений.
Аня? Принцесса закусила губу.
– Да, наверное, ты прав. Но у меня больше нет сил терпеть её выходки. Я беспокоюсь. Что будет дальше? Вдруг ей захочется сбежать? Не дай морские богини стать жрицей храма! Эти паршивые овцы только и знают, что тянуть из казны деньги, а с приходом Марианны у них откроется бесконечный источник!
– Не нужно так кричать, тебя могут услышать.
– Иногда мне даже хочется, чтобы меня услышали...
– Тебе так только кажется.
– Да, ты снова прав. Скажи, что мне с ней делать?
– Оставить в покое?
– Действительно?
– Марианна не из тех, кто способен предать династию и по-настоящему опорочить её.
– Да-да-да, всё это, конечно, так, но...
– Аня, просто дай ей жить. Может, уже завтра она влюбится и вскоре станет почтенной матерью семейства. Тогда она и сама поймёт, что делать стоит, а что нет.
– Ты так мне помогаешь, Виктор!
Донеслись шаги, и всё стихло. Марианна зажмурилась, словно воочию увидела поцелуй. Да, многие во дворце поговаривали, что у королевы роман, но никто и никогда не заставал её с главой ордена в щекотливой обстановке. Даже собственные дети не знали, связывают ли другие отношения их мать и Виктора.
– А как дела у тебя? – после некоторого молчания спросила Анна. – Есть новости?
– Вполне стабильно. Вчера просматривал вероятных учеников. Ничего, есть кое-кто, кто мог бы стать сильным адептом.