Архив пустоты
Шрифт:
– А ещё она очень весёлая. Каждый раз, когда её вижу, смеётся.
Алиния сегодня превзошла себя в вертлявости: без конца размахивала руками, раскачивалась из стороны в сторону, подпрыгивала. Казалось, её дёргают за невидимые ниточки.
– Знаешь, что я тебе скажу? – повернулась она к Марине. – Если женщина хочет любви мужчины, она должна её получить. А вы с Ярославой, понимаешь, поступаете неправильно.
– А вот что я тебе скажу, – улыбнулась Марина. – Если учитывать потребности каждого, значит, вы должны подумать и о желаниях Ярославы. Да и о Руслановых тоже. И ещё одно.
– Ты как-то странно рассуждаешь, – скривилась шатенка и отвернулась к подруге, которая всё это время молча моргала. – Пойдём отсюда.
– И кстати, Пэтти! – закричала Марина им вслед. – Ты выглядишь чудесно, тебе к лицу зелёный, а примета о зеркалах – полная чушь!
– Ты чего кричишь? – Ярослава тронула её за плечо.
– Да так. Встретила Алинию, захотелось сказать ей пару слов.
– А. Захотелось.
– Ярослава, объясни мне. У вас здесь можно делать всё, что вздумается. Но если, к примеру… к примеру, один человек захочет ударить другого, как быть?
– Ну… Можно убежать.
– Это не выход! И это как-то нелепо.
– Ты сейчас говоришь о поэте?
– Нет, я гипотетически. А какой…
Марина проследила за взглядом Ярославы. За торговыми рядами у забора вдруг откуда-то возник здоровенный детина, он волоком тащил давешнего бородатого поэта, затем бросил его на землю, заколотил ногами и завопил: «Я не хочу тебя слушать! Я не хочу про грязную майку! Я не хочу тебя слушать!». Рифмоплёт вяло отбивался, было видно, что силы его на исходе.
– Он убьёт его!
Марина бросилась к дерущимся, на бегу схватила за руку двух молодых рослых парней.
– Помогите! Помогите ему!
– Кому?
– Вы что, не видите? Человека убивают!
– Видим, – сказал один, из подмышки у него хрюкнул поросёнок. – Просто не хотим вмешиваться.
– Да. Не хотим, – подтвердил второй.
И неожиданно спросил:
– Пообедаешь с нами?
– Но… – Марина потеряла дар речи. – Что вы за люди?
– Подожди, глупая. – Ярослава догнала её, оттащила от изумлённых парней. – Что ты творишь? Если человек не хочет чего-то делать, он этого делать не должен. Поняла?
– Даже если его нежелание будет стоить кому-то жизни?
– Увы!
– Но я хочу помочь!
Она схватила бесхозный деревянный табурет, подбежала к забору и изо всех сил ударила детину по спине. Табурет рассыпался, детина пошатнулся. Оглянулся: кто посмел его потревожить? И мрачно двинулся на Марину.
– Стой! – закричала Ярослава. – Всё, пошалил и хватит, убирайся отсюда. Ты что, не видишь, кто я? Я помощник куратора.
Детина не слушал. Молча надвигался на женщин, облизываясь и потирая кулаки. Прохожие смотрели на сцену равнодушно, некоторые – заинтересованно, но издалека.
– Яра-а, – прошептала Марина, – может, пора убегать?
– Подожди. Мы с Русланом неприкосновенны, – прорычала она. – Иди. Домой!
Детина схватил её за волосы. Ярослава завизжала, Марина бросилась на выручку, повисла на руке психопата, взывая о помощи,
понимая, что, скорее всего, её не дождётся. Но она ошиблась. Буян вдруг выпустил Ярославу и рухнул на землю – за ним, пошатываясь, стоял очухавшийся поэт с дубинкой в руках.Ярослава тяжело дышала, её локоны растрепались, лицо покраснело, на щеке красовалась царапина.
– Яра, ты как? В порядке? А вы? – Марина повернулась к поэту, он едва держался на ногах. – Надо отвести его домой. А лучше – в больницу. И тебе бы щёку обработать.
Ярослава кивнула и украдкой сбросила два сообщения на виз.
Медсестра накладывала повязку, рядом с ней курилась ароматическая палочка, наполняя маленькую палату запахом горелой сосны. Джонатан Юрэйк, избитый уличный поэт, чихал и кашлял, глаза его слезились от благовонного дыма. Ярослава открыла окно, впуская свежий воздух. Джонатану это не помогло.
– Простите, – обратилась Марина к медсестре. – Вы не могли бы потушить палочку?
– Зачем? – фыркнула медсестра.
– Вашему пациенту от неё плохо, вы что, не видите?
– Закончу перевязку и сделаю укол от аллергии. У меня же не пять рук.
– А не проще ли убрать это из палаты?
Медсестра подняла на неё насмешливый взгляд.
– Что-то ещё?
Джонатан раскатисто чихнул.
– В больнице не должно быть вонючих палок!
– Вы какая-то странная. Благовоние можно зажигать когда и где захочется.
Джонатан закашлялся.
– Когда хочется, значит… Хорошо.
– Марина, перестань, – тихо сказала Ярослава. – Ты ничего не добьёшься.
– Мне хочется, чтобы сюда пришла новая медсестра. Без дурацких палок и прочих вонючих штук. – Марина на секунду задумалась. – Вежливая и улыбчивая. А вы – уходите. Я. Так. Хочу!
Она повернулась к Яре.
– По-моему, всё в рамках правил.
Медсестра пожала плечами и вышла, бурча что-то об отклонениях. Марина с облегчением швырнула аромапалочку в рукомойник.
Руслан приехал, когда Джонатана перевязали, подлатали и уложили спать. Новая медсестра оказалась маленькой блондиночкой. С её лица не сходила странная, но всё же улыбка, она через слово твердила «пожалуйста» и не портила воздух всякой дрянью. Марина осталась довольна.
Ярослава же отнюдь не радовалась. Во-первых, её подопечная первый раз вышла из дома, а уже успела схлопотать репутацию «странной», чтобы не сказать хуже. Во-вторых, хмурый вид Руслана, появившегося в больничном холле, тоже не предвещал ничего хорошего. Не говоря ни слова, он схватил Ярославу за руку и оттащил в сторону.
– Ты что наделала? Я тебе как сказал? Просто следить за происходящим. Со стороны. С какого перепуга вы вмешались?
– Это всё Марина. Она захотела помочь поэту. Что я могла сделать? Она действовала по законам Либертии.
– Проклятая Дворничка. Но в больницу-то зачем было его тащить?
– А что мне оставалось? Добить? И самой стать девиацией? К тому же… Вот. – Она повернула голову, показала Руслану свежие царапины на щеке.
– Что это?
– Псих и меня достал.
– Он посмел тебя тронуть? Мою женщину?