Аритмия
Шрифт:
— Когда мы крестили Савелия, Яну было четырнадцать, — рассказывает Рома, пока мы движемся по шоссе.
Я ни о чем не спрашивала, но раз уж он начал этот разговор первым…
— Почему именно Ян стал крестным? Сам ведь по сути был подростком. Разве так можно? — озадаченно на него смотрю.
— Можно, — кивает. — Предки обговаривали этот вопрос со священником.
Хм… Я всегда думала, что только совершеннолетний имеет право стать крестным.
— Понимаешь, Даш, — включает поворотник и
Задумчиво смотрю в окно.
Абрамов — настолько противоречивая личность, что даже слова какие-то трудно подобрать. Он, как лабиринт из «Сияния» Кинга. Привлекает и пугает одновременно. Так и кажется, что пройдя вглубь несколько шагов, потом не выберешься…
— Ян обожает нашего Чудика и, в отличие от меня, до хрена чего умеет. Не боится всяких там экстренных ситуаций. Всегда знает, что делать. Как медсестра со стажем, — хохотнув, качает головой.
— Часто Савелий с ним бывает? — рассматриваю мелькающие здания, украшенные подсветкой.
Странная у нас выдается беседа, но лучше уж так, чем гнетущая тишина, в которой мы ехали на протяжении получаса.
— Вообще, да. Предки доверяют Яну как себе и даже больше. Летом Савка гостил у него целый месяц. Потом к осени ему стало хуже и Кучерявый полетел с ним в Германию к нашему новому врачу. У него есть доверенность.
— А твои родители? — вырывается непроизвольно.
«Гостил у него целый месяц», «полетел с ним в Германию», «у него есть доверенность».
Я в шоке, если честно. Полностью повесить ответственность за больного ребенка на молодого парня. Да еще и в столь сложный период…
— Мой отчим постоянно в работе, оставлять бизнес нельзя, хотя ради Савелия Сергей частенько на это идет, — поясняет Беркутов, глядя в зеркало заднего вида. — Матушка сейчас занята младшим, он у нас совсем еще мелкий. Ну а от меня, как ты поняла, толк сравнительно небольшой.
Пока картина так себе. Но вспоминается тот факт, что семья скрывает ребенка.
— Ян помогает, как может, и с ролью крестного справляется на отлично. Я бы точно так не смог.
Фыркает.
Что ж. Похвально. И очень неожиданно… Папа-Ян — то еще откровение.
— Правда с тех пор, как Кучерявый начал работать, Савка стал видеться с ним гораздо реже. Это очень его расстраивает. Мелкий постоянно плачет, капризничает и ноет. Блин, какого он так медленно едет? — нетерпеливо сигналит водителю мазды.
— Ян работает?
Скрыть удивление не получается.
— Яяяян, мой Яяян, — заводит с заднего сиденья Савелий, не отрываясь при этом от просмотра мультиков, которые включил ему брат.
— Да. Вечером и ночью, — нехотя признается Беркутов.
Ночью? И чем же он занимается?
— Рисует. На тачках. Аэрографию, — уточняет, будто подслушав мои мысли.
Рисует значит.
Отворачиваюсь. Грустная улыбка трогает мои губы.
Я
рада, что он не забросил это свое хобби. Потому что, Ян, на мой взгляд, действительно обладает незаурядными способностями. Его картины потрясающие. Он очень талантливый, хотя сам так однозначно не считает.— Даш, скажи, Кучерявый на парах появляется как положено, каждый день?
— Нет, конечно, — ябедничаю без зазрения совести. — С недавних пор стал много пропускать. Хотя я ведь не всегда с ним по расписанию пересекаюсь, — добавляю поспешно. (Не то решит еще, что мне есть какое-то дело до прогулов Абрамова).
Нет мне до него никакого дела!
— Ну понятно, — цедит сквозь зубы. — Связался на свою голову…
Последнюю фразу он произносит тихо и скорее всего это просто мысли вслух, но я ведь слышу.
— С кем связался?
Сперва молчит, но потом, скосив в мою сторону обреченный взгляд, решается на ответ.
— Меня вытащил из алкогольной трясины, а самого засосало в криминальные дела. Спелся с Паровозом, ошивающимся в том же автосервисе, — барабаня по рулевому колесу, произносит с досадой.
— С Паровозом? А это еще кто такой? — спрашиваю настороженно.
— Кто-кто… Харитоновский бандит.
Матерится, но тут же осекается, вспомнив, что сзади сидит Савелий, к счастью, слишком увлеченный Матроскиным и дядей Федором.
— Погоди. Я не очень понимаю, ты сейчас о Саше? О нашей однокласснице?
— О ней, да.
Харитоновский бандит. Ну и ну…
— Не знаю, Даш, что они там с Яном мутят, но сдается мне, ничего хорошего, — предполагает обеспокоенно.
— А зачем ему вообще все это понадобилось? Работа и… прочее. Что за необходимость?
Насколько знаю, раньше Ян не испытывал нужды в финансах.
— Да у него еще весной с отцом возник серьезный конфликт. Ян отказался поступать в МГУ на юрфак, вот дядя Игорь и затянул ему гайки. Лишил финансовой подушки…
Так вот почему он начал зарабатывать сам.
— И ладно бы работа! Мне не нравится компания отморозков, в которую он попал. Вон уже и деньги у него имеются, и недешевая тачка… Я пытался с ним поговорить, но без толку. Он всегда был сам себе на уме.
В памяти всплывает наша с Яном случайная встреча в автобусе.
«Совсем плохи дела у твоего электрика?»
«У тебя, судя по всему, тоже не все в жизни гладко».
«С чего ты так решила?»
«С того, что ты в автобусе, Абрамов. Как самый настоящий простолюдин».
И вот через какое-то время вдруг появляется та самая машина, о которой упомянул Рома.
Как-то мне не по себе становится.
— Дядь Игорь в шоке. Не ожидал, что сын так долго протянет без его кормушки.
— Его отец — ужасный человек, — все-таки не могу удержаться от нелестного комментария.
— А ты с ним знакома? — удивленно приподнимает бровь.
К сожалению…