Армейские письма к отцу
Шрифт:
Донат, недавно мне случайно попало в руки короткое стихотворение какого-то еврейского поэта. Я его считаю гениальным. Записываю его на память, но довольно точно:
Дом построить — нужна земля. Хлеб посеять — нужна земля Молодому — нужна земля Похоронят — нужна земля. Ну а радуга нужна? Нужна Как песня в пору безнадежности. Она красива и нежна, А что вся жизнь без красоты и нежности.Донат, теперь про мои стихи. Ты, очевидно, заметил, что вначале, стиха четыре были лучше,
Очевидно, некоторое время я не буду посылать стихов, я сочиняю длинную вещь, наполовину в прозе. Показывать стихи, пожалуй, никому не нужно, т. к. это все заготовки для длинной вещи.
У меня все в порядке. Можешь быть спокоен. Всем привет.
Сегодня я в последний раз пошлю стишок, впрочем, довольно плохой.
На это письмо ты успеешь ответить, если до 22 числа, или до 23 даже, пошлешь ответ авиа.
Всех обнимаю.
С. Д.
Не будите меня, я устал! Мне приснился во сне Ленинград. Поздно вечером у моста Отдыхает конвойный наряд Я правдив, как слеза на снегу И как песня острожная прост Я хотел бы, но я не смогу Выйти с вами сейчас на мороз Поздно вечером у моста Перекуривал молча конвой «Не будите его, он устал Не тревожьте его, он — живой».Пиши. Обнимаю и пр. и пр.
С.Д.
17
Дорогой Донат,
я хочу поделиться с тобой величайшим удивлением по поводу того, что написала мне Мара про стихи [14] . Я сразу заметил, что ты не одобряешь мое желание показать их ей. Но я лишь теперь понял, что моя тетка поразительный случай полнейшей некомпетентности в своей основной профессии.
14
Мара — Маргарита Степановна Довлатова, тетка Сергея, героиня одного из рассказов сборника «Наши». В те годы она работала старшим редактором издательства «Молодая гвардия» и была одним из руководителей молодежного литобъединения, созданного после воины при Ленинградском отделении Союза писателей.
Ты не подумай, что она изругала стихи. Нет. Да я бы ни в коем случае не обиделся, если б это случилось. Валерий Грубин когда-то сказал, что все, мною написанное, нужно как можно скорее сжечь.
Во-первых, она пишет про «Ночные маневры», что почему я назвал трусом лейтенанта, который «бежит не пригибаясь». Что она, дурочка, что ли? Затем она советует переделать стих так, чтоб убили этого самого лейтенанта. Но лейтенанта не могут убить, т. к. он на службу не ходит, а потом, это же сразу получится дешевый военный рассказ периода 50-х годов, не говоря уж о том, что убитый — это знакомый мне человек.
Она спрашивает, что такое «живые синеглазые мишени», как можно «бояться пристального взгляда», что такое «волненье рыбака» и т. д. Все ее недоумения трудно перечислить. В заключении Мара пишет, что у меня нелады с рифмой, а ведь это, пожалуй, единственное, что мне без труда дается. Маре ничего о моем письме не говори, но я очень удивился. Как она отважилась вести молодежное литобъединение?
Привет.
Сережа.
18
Дорогой Донат!
Это стихотворение я послал Ляльке [15] в Сыктывкар и оно напечатано в газете пединститута, в котором она учится. Я не мастер писать любовные стихи, особенно с участием природы, но это, по-моему, приличное.
Оно написано в память о двух днях, проведенных в Сыктывкаре. Ксанке я послал письмо вчера. Привет Люсе. Позвони маме, Донат, скажи, что все в порядке.
15
Лялька — Светлана Меньшикова. В период знакомства с С. Д. она жила в Сыктывкаре.
Буду рад если стишок тебе понравится. Он очень простой.
Читай стихи Винокурова.
Сергей.
Светлане
Я в эту ночь расставляю часовыми, Вдоль тихой улицы ночные фонари, И буду сам до утренней зари, Бродить с дождем под окнами твоими. Шататься городом, чьи улицы пусты, И слушать, как шумит листвою ветер. Лишь для того, чтоб утром, на рассвете Услышать от любимой — «Это ты?»С. Довлатов.
19
Дорогой Донат!
Получил твое замечательное письмо с изложением теории любовной интриги. Между прочим, ты не сердись, это письмо пошло по рукам и ребята выписывают оттуда куски в качестве афоризмов. Вот так.
У меня все по-прежнему. Посылаю тебе два стишка. Один (первый) я уже посылал тебе, но ты его, по всей видимости, не получил, так что посылаю вторично, кстати, отредактировав. Второй стих странный. Я сам его плохо понимаю. Но осмелюсь послать. Вот и все пока.
Привет.
Сережа.
Говорят, что если сигарета гаснет, Кто-то вспоминает непременно, Если б было в жизни все так ясно, Я б во всем доверился приметам. Я бы снам поверил и ромашкам, Всяческим гадалкам и кукушкам, Я бы правду знал о самом важном И о самом нужном. Угадал бы все твои секреты И не волновался понапрасну. Вот опять погасла сигарета, О тебе задумался, — погасла.