Арсенал-Коллекция 2015 № 07 (37)
Шрифт:
— Как вы оцениваете ФОГ-2?
— Хорошее оружие. В Берлине я, со 100 метров, первым же выстрелом попадал в окно второго этажа.
— Кроме огнеметов, какое оружие было у взвода?
— Автоматы, а у меня пистолет. Причем, когда я прибыл в батальон, мне выдали наган. А я же с 13 лет на охоту ходил, оружие люблю, знаю, поэтому обязательно должен его проверить. Так что, я наган зарядил и пошел в поле. Начинаю стрелять — а наган не стреляет. Стал его осматривать, смотрю — у нагана бойка нет. Пошел, вернул его в техчасть, взамен мне выдали ТТ, и, в основном, я с ТТ и воевал. А на плацдарме на Одере мне, светлой памяти, капитан Христенко, для разнообразия, подарил
— Вы упомянули, что через Одер вас переправляли на американских амфибиях, а какие вообще машины были в батальоне?
— У нас в батальоне машин мало было, их, в основном, техчасть использовала. Когда батальон надо было куда-нибудь перебросить, нам давали студебеккеры. На машинах были механизированные огнеметные батальоны, на 1-м Белорусском, был и 19-й механизированный огнеметный батальон.
— В Берлине вы послали посыльного за второй группой, а как вообще осуществлялась связь между, например, командиром взвода и командиром роты?
— Да также посыльным. У нас телефонной связи даже в обороне не было.
— Потери в батальоне вообще большие были?
— Разные, в зависимости от того, какие бои вели. Самые большие потери, конечно, мы понесли в Берлине, но и до этого тоже не сладко было, раз нас после взятия Риги на переформирование вывели.
— Как на фронте относились к замполитам?
— Нормально относились. Политработники же они не только агитировали, они еще учили солдат, показывали как надо вести себя в атаке, что делать, когда ворвались в окопы, когда стрелять, когда не стрелять, как драться ножом.
— Вы во время войны со СМЕРШем сталкивались?
— Что значит «сталкивались»? У нас в батальоне был представитель СМЕРШа, я его знал в лицо. Правда, у меня во взводе он никогда не был и на фронте ни в Прибалтике, ни в Германии я его не видел.
— А как вообще относились к сотрудникам СМЕРШа? Боялись?
— Здесь какое дело — если у кого какой грех есть — СМЕРШ за ним смотрит, а у кого никакого греха нет — СМЕРШ на него и внимания не обращает.
Меня когда на мосту в голову ранили, ко мне пришла медсестра, про которую я знал, что у нее хорошие отношения с сотрудником СМЕРШа. Может ее СМЕРШ послал, может не послал, но, думаю, при ее хороших отношениях, она представителю рассказала, что у меня на этом мосту было.
— Как кормили на фронте и в училище?
— В принципе, голодными мы ни там, ни там не были. Например, в училище для постоянного состава была одна норма, кажется третья тыловая, а для курсантов другая. Овощей, конечно, хоть мы и были в Средней Азии, мало было, так что, когда во время занятий командир нас клал в каком-нибудь огороде, где росла капуста, то мы с удовольствием эту капусту ели.
На фронте, конечно, все зависело от обстановки. Когда мы находились на переднем крае, нас кормили утром, когда еще темно, и вечером, когда стемнеет, а весь день мы были, ну, голодными, если можно так сказать. Но это нормально, потому что, когда нейтралка сто метров, а автомат стреляет на двести - как тут пищу подвезешь?
— Сто грамм выдавали?
— Нам не выдавали.
— Вши были?
— Были. Вообще, все от человека зависит — если человек нервничает, болеет душой, у него заводятся вши.
— Как с ними боролись? Как вообще было построено санитарное обслуживание в училище и на фронте?
— В училище санитарные нормы очень строго соблюдались. Перед вечерней поверкой обязательно осмотр на наличие вшей, каждую неделю перетряхивали матрасы, меняли солому, ходили в баню. А на фронте, ну, во-первых, когда выводили из боя - обязательно баня. Потом,
после бани, брали утюги и прожаривали форму, особенно швы, вши же в них заводятся.— На фронте были какие-нибудь приметы, суеверия?
— Не знаю. Я не суеверный.
— Владимир Владимирович, вы воевали в Прибалтике и Германии. Как местное население относилось к советской армии? И как армия относилась к местному населению?
— Знаете, в Прибалтике к нам относились хуже, чем в Германии. Прибалтика же к нам в 1940 году, незадолго до войны присоединилась, и там сразу установили налоги как в России. Причем, эти налоги в чем-то были меньше, чем раньше, а в чем-то больше, и население этими большими налогами было недовольно. Потом, там наши органы до войны поработали, кого-то арестовали, кого-то выселили, поэтому в Прибалтике местное население сопротивлялось советской власти. Не все, конечно, но, тем не менее, сопротивлялось, и после войны это сопротивление продолжалось.
А немцы — люди дисциплинированные. Им сказали: «Война кончилась, подписан акт о безоговорочной капитуляции», - и все, никакой партизанской войны они не вели.
— Владимир Владимирович, войну вы окончили в Берлине. Расписались на Рейхстаге?
— Нет. Я поздно к Рейхстагу пришел, там уже все стены исписаны были, так что, чтобы расписаться, я должен был стереть чью-то фамилию, а этого я себе позволить не мог.
— Ну и последний вопрос. 9 мая 1945 года, как вы узнали о Победе и какое было чувство?
— 2 мая 1945 года, когда закончились бои в Берлине меня со взводом послали в будущий американский сектор Берлина, он же на Ялтинской конференции был разбит на сектора. Там, в районе Вест Хафен, Западная гавань по-русски, находился бактериологический институт Роберта Коха, он целый квартал занимал. Я должен был этот институт охранять, чтобы никто не мог проникнуть на его территорию, ничего не побили и не разнесли заразу по всему Берлину, позже туда приехали медики из 5-й Ударной, медики фронта, которые уничтожили все опасные бактерии. С 9 мая ответственность за институт уже взяли американцы. Так что о Победе узнал, будучи на охране института.
Я как раз обходил посты, и тут началась такая стрельба — зенитки стреляют, автоматы, пулеметы и крик: «Победа!» Причем, от зенитных снарядов осколки вниз сыпятся, а бежать куда-то в укрытие уже неудобно.
А что чувствовал? Радость, радость, что окончилась эта война на истребление.
— Спасибо Владимир Владимирович.
Интервью и лит. обработка Н. Аничкин
Михаил БАРАБАНОВ
Филиппинский долгожитель
DE 169 «Atherton», 8 Мая 1945 г. во время атаки на ПЛ U-853
Фрегат «Rajah Humabon», базирующийся сейчас на Кавите (Манилу) находится в составе филиппинского флота уже 36 лет, длительное время являясь его флагманским кораблем, и продолжит службу еще неопределенное время. Согласно заявлению коммандера Линкуны, ходовые, оружейные и навигационные системы корабля находятся в хорошем состоянии. Поэтому фрегат Rajah Humabon останется в строю, несмотря на поступление в состав ВМС Филиппин в 2011 и 2013 годах соответственно двух более крупных и относительно более современных единиц - переданных из состава Береговой охраны США больших патрульных кораблей PF 15 «Gregorio Del Pilar» (бывший WHEC 715 «Hamilton») и PF 16 «Ramon Alcaraz» (бывший WHEC 716 «Dallas») типа «Hamilton» постройки конца 1960-х годов.