Артефакт острее бритвы

Ну а незадолго до заката прибежали с выпученными глазами Вьюн и Ёрш. Босяки быстренько вытолкали книжника и насели на меня с расспросами. Интересовал их, конечно же, отец Шалый.

— Ему вообще можно доверять? — спросил Вьюн. — А то предлагает перевод из пластунов в порт устроить, в досмотровую команду, а на кой чёрт — не говорит.

Я уселся на койке и пожал плечами.

— Думаю, попросит по кабакам шляться и слушать, что люди говорят. Работа не бей лежачего — главное, сами ни в какие махинации не вляпайтесь. Прикрыть он вас прикроет, но тогда на крючке окажетесь.

Босяки переглянулись.

— То есть в осведомители вербует?

— Вроде того.

— Западло! — зло выдал Ёрш.

Я пожал плечами.

— Так договаривайтесь на берегу что и как. Сами понимаете, священника делишки жуликов и контрабандистов волнуют мало. Чай, не охотник на воров!

— В пластунах жизнь не сахар, но там хоть всё ясно и понятно! — засомневался Ёрш.

А вот Вьюн приятеля не поддержал.

— Жизнь не сахар — ещё мягко сказано. И это мы пока из тренировочного лагеря не выбирались!

Ни в чём убеждать парней я не стал.

— Решайте сами, но могу сказать одно: церковь тут недолюбливают, если столкуетесь — на людях не встречайтесь. Вообще лучше не встречайтесь.

— А как тогда?

— Читать-писать обучены. Нет?

Босяки разом фыркнули, я улёгся обратно на койку.

— Дело ваше.

— Мы подумаем, — прозвучало в ответ.

Парни отправились восвояси, я ещё немного полежал, после собрался с силами и сходил на ужин. Когда вернулся в палату, там меня дожидалась притащившая гроздь бананов Беляна.

— Ты чего здесь? — удивился я и прищурился. — Дарьян предупредил, что меня снова в больнице оставили?

— Опять ревнуешь? — ответила девчонка ничуть не менее пристальным взглядом. — Брось, Лучезар!

— Что — брось-то? Я вопрос задал!

— Баюна уведомили, что ты на ночное дежурство не выйдешь. Ты в усадьбе не просто мне спать не даёшь, но ещё и работаешь. Не забыл?

— Забудешь тут! — буркнул я, опускаясь на койку. — Столько денег псу под хвост!

— А нам с волчицами по чеку на сотню целковых выписали за участие в поимке чернокнижников! — похвасталась Беляна, как-то странно посмотрела на меня и улыбнулась. — А Лиска — ничего так. Симпатичная и есть за что подержаться. Да и Ласка не хуже. Удивлена, что у вас ничего не было с их-то доступностью!

— Для друзей ничего не жалко! — буркнул я.

Черноволосая пигалица села рядом.

— И меня не жалко? Чего бесишься тогда? Чего к Дарьяну ревнуешь?

— Ничего я не ревную! — заявил я, помолчал немного и со всей возможной уверенностью сказал: — Но что моё, то моё!

— Так я уже твоя? — усмехнулась Беляна. — А как же Рыжуля?

Я начал закипать.

— Ты только Рыжулю сюда не приплетай. Я обещал позаботиться о ней, и я о ней позабочусь! — После спросил: — Ты мне кишки мотать пришла?

Девчонка рассмеялась.

— Ещё даже не начинала! — Она чуть отстранилась и поинтересовалась: — Ты как пулю-то поймать умудрился?

— Как? — Я закрыл глаза и шумно выдохнул. — Не всем посчастливилось в школе аколитами стать. Нам, жалким адептам, приходится по крупицам небесную силу в себя тянуть!

— Брось, Лучезар! Не прибедняйся! Кому другому на нехватку энергии жаловаться, только не тебе! Ты просто зевнул!

У меня аж веко задёргалось.

— Я зевнул? Да это ты меня своими разговорами отвлекла! Дарьян то, Дарьян сё! Ой бедняжечка, домашний мальчик!

— Лучезар, ты когда психуешь, у тебя глаз краснеет.

— Я не психую, я злюсь!

— Потому что из-за меня словил пулю?

Очень хотелось ответить утвердительно, но вместо этого я легонько щёлкнул девчонку по лбу.

— Дура! Злюсь я потому, что ты мне нервы треплешь! Я ранен, мне покой нужен. Брысь с койки, лягу!

Но не тут-то было. Беляна хоть и поднялась на ноги, но потянула с кровати и меня.

— Встань!

— Зачем ещё?

— Вставай!

Пришлось повиноваться.

— Сюда пуля попала, — легонько ткнула она меня в нижнюю часть груди указательным пальцем, а после развернула его к себе. Из-за разницы в росте, тот оказался нацелен в сердце.

Черноволосая пигалица запрокинула голову и уставилась мне в глаза.

— Ты ведь пулю схлопотал, когда меня оттолкнул? Получается, жизнь мне спас?

— Получается, спас, — буркнул я.

— Спасибо!

Я нахмурился.

— Спасибо — и всё?! А как же «я теперь тебе решительно ни в чём отказать не смогу»?

— Ой, да я тебе ни в чём никогда и не отказывала! — фыркнула Беляна, осторожно меня обняла и поцеловала.

— Ещё б нервы не мотала… — пробурчал я.

— Чтобы ты совсем загордился? Ну уж нет! Признавайся, давай, что пулю ты словил не из-за меня, а потому что лопухнулся!

— На колу мочало, начинай сначала… — проворчал я, но больше капать мне на мозги девчонка не стала.

И в усадьбу на ночь не вернулась. Пусть больничная койка и была узкой, но уместились вдвоём как-то, никому не пришлось на полу спать.

Впрочем, спал я мало. Всё больше пялился в потолок и думал. Нет, не о Беляне и не о Рыжуле, думал о том, что и вправду лопухнулся. Не сумел угадать нужный момент, лишь немного притормозил пулю, а не остановил. Прав отец Шалый — тайнознатец из меня пока что откровенно так себе. И лекарь не лучше. Во всём второй сорт.

Расслабился!

Но ничего-ничего! С завтрашнего дня займусь саморазвитием, пусть даже для этого и придётся влезть в очередные долги. Были у меня кое-какие идеи на этот счёт.

Глава 20

11–19

Но началось утро с того, что мы с Беляной снова разругались в пух и прах, а потом столь же бурно помирились.

Поругались из-за Дарьяна, точнее из-за моей гениальной задумки свести его с парочкой учениц школы Призрачных волков. Помирились по той простой причине, что я восстановился в достаточной степени, чтобы завалить черноволосую пигалицу в койку, несмотря на все её потуги отбрыкаться. Подозреваю, она поддалась бы в любом случае, но тут, уверен в этом целиком и полностью, такой необходимости не возникло.