Артур, племянник Мордреда

возникла она прямо из воздуха. Ну, может и не из воздуха, может и врут старики, но разбили нас

основательно. Из каждой сотни только один из наших обратно в горы вернулся.

С тех пор уже много воды утекло — и дружили мы с ними, и снова воевать пытались.

Старейшина Мортаг бродяжничал в юности, то к тем, то к этим нанимался и даже в аваллонской

армии послужить успел.

— А вот имя «Марк», — интересуюсь я у Мортага, — в каких землях употребляется? Не у

пиктов ли?

Спрашиваю, а про себя думаю: «Только бы не у пиктов!»

— Нет, — качает головой Мортаг. — У пиктов сроду таких имен не было. У них имена

длинные, с первого раза и не выговоришь. А имя «Марк» легко в Аваллоне встретить. У меня там,

к примеру, когда я в ихней армии служил, так полусотника звали. Толковый вояка был, хотя и пил

по-черному.

Аваллон, значит. Вот откуда мой отец родом. С тех самых пор запала у меня мысль

посетить эту страну. Само собой, в свое время. Это дело обдумать надо. Мы, киммерийцы, народ

основательный.

Ну, значит, рос я потихоньку, оружием владеть учился, на зверей охотиться — все как

полагается. Про оружие врать не буду — хотя я от природы ловок и учусь быстро, однако мои

старшие родичи — те, которые в походы уже ходили и опыт военный имели — на мечах меня

четыре раза из пяти побеждали. Тут мне хвастаться нечем. Опыт и мастерство выше природной

силы и ловкости. Про другое скажу: каждый год, летом, устраивают у нас в Киммерии кулачные

бои. Победителю рог с медом полагается. Так я с тех пор, как в шестнадцать лет первый раз этот

рог осушил, так и в последующие года первенство никому не уступал. Уже и старшие родичи

заинтересовались, и вот, когда исполнилось мне восемнадцать, вышел против меня Бораг из клана

Вепря. Вообще-то, в кулачных боях обычно бьются только юноши, но Бораг, видать, решил

тряхнуть стариной. Ему было уже за тридцать, и в своем клане был он вождем. Выше меня почти

на голову и в полтора раза шире в плечах. Каждая рука — толщиной с мою ногу. На шее —

ожерелье из медвежьих клыков. Рассказывали, что как-то раз Бораг зимой охотился в горах и,

попав в метель, укрылся в пещере. А в той пещере медведь жил. Копье борагово медведь сразу

сломал, и пришлось, считай, Борагу без оружия с ним драться, только с ножом одним… Ну, вот с

тех самых пор он и носит на шее это ожерелье.

Сцепились мы с Борагом. Долго друг другу ребра мяли. В конце концов, вижу —

притомился мой супротивник. Тут-то я его над головой поднял и на землю бросил. Бораг еще

встать попытался, но как встал, так и упал снова — ноги не держали. Вот уж победа так победа!

Есть чем похвастаться! Наши, из клана Медведя, заревели, закричали, заулюлюкали победно.

Девушка красивая мне рог с медом поднесла. Третий уже по счету. Выпил я его и решил: ну, все.

Больше на этих состязаниях драться не буду. Пускай другие бьются. А мне уже неинтересно.

3

На следующий год, как снег сошел, собрались вожди на совет. Ветер южный в то лето

особенно заманчив был, так и просил, так и звал удаль свою показать. Вдобавок, рабов совсем

мало осталось — быстро мрут они в наших горах от холода. Потому решили единодушно: идем на

пиктов.

Когда я про это узнал, само собой, обрадовался. Не каждый день воюем, а для меня этот

поход вообще первым будет. Харальд в поход не пошел — старый он уже стал, а вместо себя

послал своего сына, Хедина. Если Хедин живым вернется, то из рук Харальда родовой меч примет

и с тех пор вождем станет. А Харальда станут величать уже не «вождем», а «старейшиной».

Вторглись мы в пиктские леса. Идем, веселимся, поселки и городки как орехи

раскалываем, пиктов как траву косим, девушек их портим, золото и серебро, а так же пленников

берем, брагой и медовухой накачиваемся. Однако с самого начала похода возникло у меня

сомнение. Пиктов никто не боится, дозорных у нас — раз, два и обчелся, разведки, считай, нет

никакой. А вдруг как пикты соберутся и коварно нам в спину ударят? Что мы тогда делать будем,

если все войско после взятия городка очередного по погребам лазает да девок щупает? Не лучше

ли собрать добычу (и девок в том числе) и спокойно распивать брагу в родных киммерийских

горах? Но как только я об этом Хедину заикнулся, он насмешливо посмотрел на меня и сказал:

— Хотя и необычно силен ты, Ар-тоор, однако и опаслив чрезмерно. Кто пикты, а кто мы?

Да будь их тут хоть тьма, что они смогут против нас?

Я скрипнул зубами, но промолчал. «Опаслив»! Да это же почти тоже самое, что и

«трусоват»! Если бы мне такое кто другой сказал, я б ему показал, кто из нас «опаслив»! Но Хедин

отряд, который наш клан выставил, возглавляет, а с командиром на войне драться нельзя. Это мне

старейшина Мортаг несколько раз перед началом похода повторил. Знал он, что мы с Хедином

друг друга на дух не выносим. С самого детства, с тех пор, как сын Харальда меня «безродным»

назвал, а я ему за это челюсть свернул.

Но лучше б Хедин на этот раз меня послушался! Идем мы по пиктским лесам, веселимся,

и тут — на те раз! — полезли на нас пикты. Поначалу показалось — их тьма. Ну, с тьмой-то мы,

может, и справились бы, но уже в ходе битвы стало ясно, что пиктов не тьма, а даже еще больше.

Я даже таких чисел не знаю, сколько их там было. Разбили нас в пух и прах. Когда Хедина убили,

взял я командование над теми из наших, которые к тому времени в живых остались. Наш клан