Артуриана

— Что это значит? — спросил он.

— Это то, о чем я говорил: ты недостоин держать ее в руках. Если бы ты был рыцарем чести, вокруг разлился бы божественный свет, он окутал бы тебя и вознес на небеса, туда, где ты предстал бы пред ликом Всевышнего и получил ответы на все свои вопросы. Но этого не случилось, потому что ты недостоин видеть Грааль!

С этими словами Король-рыбак взмахнул рукой. И тут же священная чаша, носилки, покрывало и все четыре женщины исчезли, растворившись в воздухе, будто были видением, иллюзией, а не существами из плоти и крови

Огорченный и обескураженный, стоял сэр Ланселот, понурив голову, никак не думал он, что будет так близок от своей мечты, и все же не выполнит волю короля, того, кому был вечно предан и не смел ослушаться.

— Что же делать теперь? — прошептал опечаленный рыцарь.

— Не грусти, — откликнулся Король-рыбак. — Долгие годы являюсь я хранителем Грааля и ни разу не встречал никого, кто был бы достоин говорить с Создателем. А потому, иди лучше, выпей прекрасного вина, что держал я в своем погребе для такого случая, и на сердце станет веселей. А после, отправляйся спать, утро вечера мудренее, с утра и решим, что делать дальше и как отвести от тебя невзгоды, что сгустились теперь над твоей головой, подобно тучам.

И Ланселот признал, что Король-рыбак, без сомнения, прав. Потому он пригубил вино из кубка, оказавшееся лучше всяких похвал, и рыцарь осушил кубок до дна. На сердце стало легче, — старик не обманул, — и Ланселот поднял кувшин и налил себе еще один кубок, потом еще один. Кувшин опустел, слуги принесли второй, мир вокруг стал теплым, медленным, словно покрытым волшебной дымкой. Не хотелось никуда спешить и никуда идти. Король-рыбак куда-то удалился, на его месте возникла Элейн, которая с распущенными по плечам волосами и тронутыми румянцем щеками была хороша, как никогда прежде.

Рыцарь предложил ей вина, девушка взяла кубок из его рук, улыбнулась ему, а после произнесла:

— Не хочешь ли ты посмотреть мои розы, сэр Ланселот?

Он кивнул и последовал за ней в сад, туда, где даже в темноте можно было разглядеть алые розы, а воздух наполнял чудесный аромат цветов.

— Они прекрасны, — кивнул рыцарь, — Прекрасны, как и ты сама.

— Долгие годы растила я их, мечтала, что однажды сорву розу и подарю тому, кого избрало мое сердце, — с этими словами Элейн срезала одну из роз кинжалом, что попросила у рыцаря, и протянула ему. Ланселот вдохнул аромат розы. Выпитое вино сделало свое дело: летняя ночь, розы, звезды вскружили ему голову, и сейчас в ночной темноте прекрасная Элейн казалась как нельзя больше похожей на его возлюбленную, такую желанную и такую недоступную королеву Гвиневеру.

Но в отличие от королевы — Элейн была здесь, он мог протянуть руку и коснуться ее, и она не была супругой его господина. Даже каменное сердце поддалось бы на мольбу, с которой ее глаза смотрели на рыцаря, а сердце сэра Ланселота было весьма и весьма горячим. И потому он приблизился и прижал девушку к себе, а после она сама поцеловала его, осторожно и робко, опустила глаза, но рыцарь уже не мог остановиться. Он ответил на ее поцелуй сотней других, а после Элейн пошла за ним в его покой, где и осталась до рассвета, лишь под утро девушка убежала к себе, испугавшись гнева отца.

Ланселот тоже понимал, что нарушил законы гостеприимства, кроме того, чаша Грааля ускользнула от него, делать ему в доме Короля-рыбака было больше нечего.

И потому наутро он поспешно простился с хозяином, сообщив, что отправляется в назад.

— Ты не можешь идти назад, — Король-рыбак покачал головой. — Большая беда отныне следует за тобой по пятам, ведь ты видел чашу Грааля, но не был ее достоин. И беду принесешь ты в Камелот. Замок падет, король его сложит голову, жителей постигнут несчастья и лишения.

— Что же делать? — вскликнул Ланселот. — Как же быть? Или же велишь никогда не возвращаться в Камелот? Но…

С тоской подумал он, что никогда больше не увидит короля и королеву, не увидит своих добрых друзей, и сердце его болезненно сжалось.

— Ты сможешь вернуться в Камелот, едва отведешь беду, едва искупишь свой грех, — ответил Король-рыбак.

— Как же это сделать? Скажи, если знаешь, прошу тебя!

Старик задумался надолго, а потом произнес:

— Здесь, в далеких чащах, по лесам и холмам бродит невидимый заяц — дух Броселианда. Ты должен найти его. Должен встретить. Должен поговорить с ним. Если заяц захочет услышать тебя, то выскажет свою волю. Он даст задачу, которую ты должен исполнить во что бы то ни стало. Исполнишь — можешь смело возвращаться в Камелот, тебе ничто не грозит. Не справишься — беда так и будет следовать за тобой по пятам.

— Благодарю тебя за совет, добрый король! — воскликнул Ланселот. — Отправляюсь немедленно! Клянусь, что найду этот дух и заставлю его дать мне задачу, клянусь, что сумею ее выполнить!

Вскочил он на своего коня, попросил передать от него поклон леди Элейн, а после помчался прочь, пока не скрылся в лесной чащобе. Элейн же, стоя на башне замка, печально смотрела ему вслед, слезы текли из ее глаз, ведь она думала, что после этой ночи рыцарь останется с ней навсегда, думала, что станет ее мужем, как и обещал отец.

— Не переживай, дочка, — сказал Король-рыбак, заметив ее горе. — Обещаю, он обязательно вернется. Будь благоразумна и жди. И тогда — все сложится хорошо! Помни, ведь я могу видеть грядущее!

Король-рыбак недоумевал, почему будучи столь могучим колдуном, не передал он своего дара дочери: Элейн была не способна даже к самой простейшей магии, она не видела вещих снов, не читала заклинаний, не колдовала, не заглядывала в кристаллы, не готовила зелья и даже не лечила раненых — она не владела ничем, что можно было бы назвать волшебством, скорее всего, Элейн пошла в мать, которая была дочерью знатного землевладельца, обычной женщиной, красавицей, но не колдуньей. Элейн обладала горячим верным сердцем, умела любить и умела страдать, но не ворожила.

Сможет ли юная Элейн бороться за сердце Ланселота с могущественной волшебницей Морганой и обличенной властью королевой Гвениверой, прекрасной супругой великого Артура?

Король-рыбак надеялся, что его хрупкая дочь все выдержит и выйдет победительницей из этой борьбы.

Глава 2. Невидимый заяц

А Ланселот меж тем отправился на поиски невидимого зайца, духа леса Броселианда, который единственный мог избавить его от проклятья. И скакал он по лесу долгие дни, звал и звал, умолял откликнуться, ведь дух мог явиться, лишь если сам пожелает.

Но все напрасно, дух леса, коварный и лукавый, скрывался от рыцаря, путал следы, насмехался над ним, пока не оказался сэр Ланселот на поляне, где возвышались волшебные каменные обелиски, что некогда установил здесь, как говорили, могучий Мерлин. Правда сам Мерлин говорил, что обелиски стояли тут раньше, много раньше, будто прибыли они из космоса, из других миров, и обладали необычайной волшебной силой, могли отогнать зло, исцелить, спасти от смерти и от любого несчастья.

И едва оказался Ланселот на поляне, он спешился, радуясь, что вновь находится среди знакомых с детства мест, направился к обелискам, чтобы поприветствовать древние камни. Но не добрался, потому что вдруг получил сильнейшую оплеуху, сначала по одной щеке, потом по другой. Ланселот застыл, изумленный, ведь никого не было рядом и в помине, а потом услышал тоненький зловредный смех и догадался, что так развлекается невидимый дух.