Арвиальская канва

— Увы, Марк остается здесь, — лениво сказал он.

Чернокрылая девушка спорхнула с тронного возвышения, приблизившись к нам — будто бы на случай, если мы вдруг обнаружим у себя суицидальные наклонности и вздумаем напасть на князя фейри. Но смотрела она только на Ланса.

— Я обещал тебе только одного человека, смертный король, — сказал Огненный змей Лансу. — Твоя кохон-тви может идти. До заката года у нее еще есть время. Но Марк мой по праву. Таков наш договор.

— Ну уж нет… — начала было я, выступив из-за спины Ланса, но осеклась, когда он, не глядя, подтащил меня к себе одной рукой, а вторую зачем-то положил Марку на голову.

Я еще успела увидеть, как Хикаи-Токалль гневно зашипел и снова обернулся змеей, захлестывая нас смертельной петлей огненного хвоста, а девушка бросилась вперед — почему-то не к нам, а к своему князю, на ходу замахиваясь тонким серебряным мечом. А потом Ланс развернул крылья, лишая нас обзора, и подхватил начавшего падать Марка, как тряпичную куклу.

До сих пор я была уверена, что Ланс не умеет летать. Где бы он научился, в самом-то деле? А даже если бы улучил момент, то как бы сумел взлететь с грузом из двоих человек?..

Но, как выяснилось, под Холмами у него действительно было время на обучение, и он определенно посвятил его отнюдь не танцам.

Рука, обхватившая меня за талию, казалась отлитой из холодной стали. Пол отдалялся тяжелыми рывками, крылья перекрывали почти весь обзор — но даже за их суматошным мельтешением невозможно было не заметить, что насчет потоков лавы Хикаи-Токалль не шутил. Девушки, бросившейся на него, уже не было видно. А Огненный змей, яростно шипя, тянул вверх раскаленную морду, приподнимаясь на хвосте…

Когда он сунул раздвоенный язык, затрепетавший почти у самых ног Марка, я не удержалась и позорно заверещала, вцепившись в Ланса всеми конечностями. Он трепыхнулся, едва не потеряв высоту, но все же с усилием хлопнул крыльями, поднимая нас подальше от разошедшегося огненного князя — и только тогда я сообразила, что самое страшное, в общем-то, уже отнюдь не внизу.

Когда я вскинула голову, до потолка оставалось не больше полуметра. Он тоже горел.

На счастье Ланса, от страха у меня пропал голос, и я ничего не сказала — ни когда будущий король-которому-надо-надрать-уши дернулся, чтобы со всей дури шарахнуть крыльями по своду, едва не выронив Марка, ни когда потолок осыпался прахом нам на головы. Только судорожно цеплялась за его плечо побелевшими от напряжения пальцами, пока дворец с пробитой крышей удалялся из виду, скрываясь в противоестественно густом тумане…

А вот когда Ланс вдруг выругался и начал стремительно терять высоту, треклятый голос отыгрался за все мучительно долгие минуты тишины, уложившись в считанные секунды, пока мы падали в открытое море.

Потом был первобытный страх, дезориентация, невозможность вздохнуть и беспокойные волны. Морская вода больно щипала глаза, залила уши, поселилась неизбывной горечью в глотке — так, что, когда мне наконец-то удалось вздохнуть, даже воздух показался соленым.

— Лави! Помоги его вытащить!

Легко сказать. Стоило открыть глаза, как они начинали болеть еще сильнее, да и вокруг почему-то было так темно, что поднятые веки не делали вообще никакой погоды. Но потом я все-таки сумела проморгаться и кое-как различить в сыром полумраке Марка, всплывшего спиной вверх, несмотря на близкое дно. Ланс почему-то пытался перевернуть его при помощи ног — и сам едва держался на воде, словно вдруг разучился плавать.

— Марк! — испуганно пискнула я и поволокла его на сушу.

Сначала вода существенно облегчала задачу, но потом стало совсем мелко — так что мне удалось вытащить талбота ровно по пояс, оставив ноги в прибое. Впрочем, мы все равно были мокрыми целиком и полностью, так что это вряд ли имело значение…

Зато Марк после первого же удара по груди судорожно закашлялся и рывком перевернулся набок, выплевывая соленую воду. Ланс рухнул с другой стороны — и едва не ударился головой, будто вдруг разучился пользоваться руками.

— Дай хотя бы отдышаться, — хмыкнул он, заметив выражение моего лица.

— Три секунды, — щедро позволила я и безуспешно огляделась.

Зрение адаптировалось, и из темноты постепенно выплывали очертания влажных стен пещеры, обкатанных прибоем до мягких округлых форм. Под ногами хрустели ракушки. Пахло сыростью, йодом и водорослями — почти как дома.

— Мы что, в пещерах под Алдеаном? — сообразила я.

— Где смог, там и вылетел, — пробурчал Ланс и принялся закатывать рукава. Пальцы слушались его неохотно, то и дело выпуская отсыревшую ткань, и заметно тряслись от перенапряжения — а потому он вскоре сдался и протянул мне руку. — Там, на запястье… уберешь?

Подслеповато сощурившись — все же уровень освещения был не тот — я подошла ближе и все-таки закатала Лансу рукав. А на запястье у него оказалась широкая гобеленная полоса, сплетенная из чистейшего червонного золота волос.

Прокашлявшийся Марк выразил наше общее мнение о происходящем — исключительно непечатно и многоэтажно.

— Кажется, я окончательно перестала понимать, что происходит, — призналась я, развязав заклинание.

— Что-что… — устало поморщился Ланс, тотчас уронив руку, будто она весила втрое больше, чем Марк, которого он так легко тащил. — Я несколько переоценил свои возможности. Князья засекли меня почти сразу, как только я спустился под Холмы. Мы несколько повздорили, прояснили положение вещей… там, под Холмами, невозможно кого-либо убить. Волшебная страна, чтоб ее… зато заточить зарвавшегося юнца — запросто.

Спохватившись, я закатала ему еще и штанины. Ожоги на щиколотках были симметричными — и выглядели страшновато, словно на зарвавшегося юнца не погнушались надеть раскаленные кандалы.

— Тебе нужно к врачу.

— Только если вы меня поднимете, — мрачно хмыкнул Ланс. — В ближайшие часы я и с места толком сдвинуться не смогу.

— Дай мне пару минут, — хрипло сказал Марк. — А сейчас можешь начинать рассказывать, пока Лави не загрызла нас обоих.

Ланс белозубо усмехнулся, глянув на меня из-под отросшей челки.

— Страшная угроза!

— Ты не представляешь, — мрачно сообщила я ему, отжимая волосы.

— Зато представляю кое-что другое, — поддразнил Ланс, усмехнувшись еще шире, и почему-то покосился на Марка. Я тоже обернулась — но он просто лежал на полу пещеры, раскинув руки и ноги. А Ланс тут же предпочел переключить мое внимание на себя. — Должен признаться, так эффектно меня на место еще не ставили. Но убить меня не смог ни один фейри, и ни у одного князя не было надо мной полной власти. Тогда Хикаи-Токалль вызвал в свой дворец мою тетушку, с которой я вас так и не познакомил, и по его приказу она сплела эту дрянь. — Ланс коротко кивнул в сторону обожженных щиколоток. — Ты, наверное, уже поняла, что ослушаться своего покровителя невозможно, даже если хочется?