Ашната
Шрифт:
У шоколадного фонтана стоял официант в белоснежном пиджаке. Манерно улыбаясь гостям, он наливал в хрустальные пиалки порции бельгийского и швейцарского шоколада. Выбор был велик: чёрный, молочный, белый, с изюмом и фундуком, сладкий и горький, каждый непременно посыпался сусальным золотом. Публику, собравшуюся на рауте, сложно было удивить, но хозяйке все-таки удалось подбросить пыли в глаза тем, кому хлеба и зрелищ всегда мало. Меню сегодняшнего вечера соответствовало тематической вечеринке: восточные танцы, восточная музыка, энергичные музыканты, играющие на барабанах, тамбуринах, устиях и других национальных марокканских инструментах. Официанты разносили подносы со свежими фруктами, сухофруктами, пастилой, восточными сладостями и пряностями. Когда Лидия вышла на сцену, музыка тотчас выключилась. В микрофон она произнесла приветственные слова гостям и пожелала всем чудесного настроения. Не забыла она акцентировать внимание на том, что сегодня вечеринка не совсем обычная, и хоть столы
Посуда из богемского стекла постоянно наполнялась то одним кушаньем, то другим. Приглашенным, явно пришлось по душе все, что готовили для них, специально выписанные из Марокко, шеф повара.
Пригласили к столу и Мадину – танцовщицу, которая так заворожила присутствующих мужчин своим жарким танцем. Ей подал руку низкорослый, коренастый мужчина в дорогом костюме с красной бабочкой на шее. Он смотрел на неё пожирающим взглядом. Не удивительно: он знал, что скоро овладеет ею и это удовольствие продлится столько, сколько ему захочется. Танцовщица не отходила от него. Сопровождая его по саду, она смотрела на него своими черными глазами, не упуская возможности продемонстрировать свои прелести другим претендентам. По правде говоря, ей было чем гордиться, тело и у неё действительно было аппетитным. Такая женщина не бывает одна, но и быть с одним, она тоже не умеет. На присутствующих мужчин она по-прежнему смотрела холодным взглядом дикой пантеры, которую за бриллиантовый поводок ведёт хозяин. Сегодняшнюю улыбку она дарит только ему. Он дорого заплатил за удовольствие недолгого пребывание с одалиской, и шел, гордо демонстрируя всем собравшимся, своё превосходство.
Пройдя по саду к дому, они вошли внутрь и поднялись на второй этаж. Это крыло отводилось гостям, которых последнее время в доме бывало все меньше. Поднимаясь по лестнице, он несколько раз хлопнул ладонью по её ягодицам и сжал выпуклые части ее тела. Коротышка не думал, что их кто-то может увидеть. Такие встречи спланированы: высокая цена вопроса, свои правила, свои герои. Он был её хозяином, пусть на один вечер, но в этот вечер он мог с ней делать все, что заблагорассудится его жалкому умишке. А фантазии у пухлого мужчины с красным, потным лицом, были богатые, как и кошелек. Такие господа оставляют свою галантность за дверью. Его ночное развлечение и её рабство на взаимовыгодных условиях, будут продолжаться до утра. Войдя в комнату первым, не церемонясь, он резкими движениями сорвал с неё одежду. Как голодный зверь, коротышка набросился на неё, повалив на ковер. Изнемогая от желания проглотить её целиком, он трогал её рот, размазывая помаду по её смуглому лицу. То грубо массируя её пышную грудь, то пощипывая её чёрные соски, он жадно и громко пыхтел от удовольствия. Периодически мазал их жидким шоколадом из стаканчика, который принёс с собой из сада. Закончив акт наслаждения, он лег на диван, непристойно раскинувшись. Потный коротышка с лицом слизняка, фигурой жабы, и душой нелюдя. Привык командовать, подчинять. У такого слизняка крепкая семья, двое детей и любовница. Казалось бы, чего не хватает этому похотливому гусю? Пискливым голосом кровопийцы, он приказал ей не ложиться рядом, а станцевать ему, не одеваясь. Она танцевала, а он продолжал приказывать. Ему нравилось, когда она садилась на стол, раздвигала ноги и начинала играть с шёлковым платком. Особенно, красный как рак, коротышка, пищал от удовольствия, когда она брала саблю и, еле касаясь рукояткой своего лобка, выбрасывала острое орудие на середину комнаты. Его заводило это, и он снова подзывал её к себе. Облизывая её ягодицы, он жадно причмокивал и рассматривал её тело. Положив танцовщицу на диван, он начинал двигаться быстрее. Несколько раз он отрыгнул, не стыдясь её присутствия. Вновь оседлав её, он, задыхаясь от одышки, сказал вскользь «От этого шоколада сильная изжога», и снова отрыгнул. Толстяку хотелось заполучить её всю, без остатка. Его движения были безжалостны, не удивительно, слизняка совершенно не волновало, получает ли удовольствие партнерша. Почему это собственно должно его тревожить? Она – рабыня, его наложница, а наложниц ни о чем не спрашивают, с их желаниями не считаются. Несколько раз он поцарапал её пухлые губы, не специально, но и не особо церемонясь. Его тонкие губы обнажали впалый, как яма рот. Отбеленные зубы выглядели неестественно на раздутом жабьем лице. Наконец, насладившись сполна, он лег, почесав свой яйцевидный живот, раскинулся и уснул мертвецким сном. Жалкое зрелище.
– Мой господин, можно Вас на минуту? – испуганные глаза женщины никак не могли сосредоточиться.
– Что случилось, Мадлен? – как всегда, спокойным голосом, спросил Александр.
– В комнате, где переодевалась эта восточная танцовщица, сидит какая-то девочка. Кто это? Она не выходит из комнаты.
– Не в курсе.
– Тогда спрошу
у госпожи. Она наверняка знает, кто это и что она там делает.– Оставь, я сам узнаю.
Найдя администратора танцовщицы, Александр узнал, что вместе с ней прибыла и её дочь. Девушка была еще совсем юной. Четырнадцать лет для мусульман возраст цветения, для европейцев время чуть оперившихся юнцов. Отойдя от администратора, Александр обратил внимание, как к арабу подлетели двое знакомых ему мужчин. Особого значения не предав этому, он удалился.
Гуляя по саду, он слушал музыку, она и правда была красивой, тонкой, тихой, совсем не навязчивой. Под неё хотелось мечтать. Мужчина снова вспомнил о своём сне. Не смотря на то, что он улетучивался с каждым днём все дальше, как хорош, как сладок он был. Простое воспоминание обливало его душу недостающим теплом.
– Значит договорились? Сумма устраивает? Мы может рассчитывать на Вас?
– Вы не хотите даже взглянуть на неё? – голос с арабским акцентом говорил очень оживленно, явно желая понравиться собеседникам.
Тот, кто однажды бывал на восточных рынках мог убедиться в удивительной способности таких назойливых торговцев продать совершенно не нужную вам вещь по высокой цене.
– Если она похожа на мать, то все в порядке. Давайте-давайте пошевеливайтесь же.
– Все должно быть в тайне, говоря Вашим языком, строго конфиденциально, – снова этот наглый голос подлеца торговца.
– Еще бы, – переглянувшись, мужчины, захихикали.
Разговор трех мужчин, проходящих рядом, разбудил Александра от сладостного послевкусия сна, которое овладело им. На правах хозяина, он последовал за ними, не задумываясь о том, что его заметят. Он шел молча, почти бесшумно. Зная, что публика, которую так любила его супруга, а он с трудом выносил, не всегда отличалась порядочностью, заподозрил что-то неладное. Были среди них, действительно уважаемые люди, но их было крайне мало, и они так же как Александр редко посещали подобные мероприятия. К большому сожалению, мистер и мадам Уилкер были в отъезде, поэтому не смогли приехать на вечер. Их общества очень не хватало Александру. Они были единственными, с кем можно было общаться, несмотря каждые 5 минут на часы. Вот уже много лет Роберт Уилкер и Александр были лучшими друзьями.
Он уже догадался, куда так спешили трое мужчин. Открыв дверь в комнату, выделенную для танцовщицы в качестве гримерной, администратор вошел. На стуле сидела молоденькая девушка. Испуганными, черными, как у матери глазами, она смотрела на него. Араб подошел, распустил её длинные волосы и забрал их наверх.
– Ну что я вам говорил? Лебединая шея и густые волосы. А какие у неё пухлые губки. Еще не целованные, – он громко засмеялся и провел длинным пальцем по её губам.
– Покажи её грудь. Не маленькая ли…
– Уверяю, что грудь у неё упругая, как у молоденькой козочки.
Когда мужчина собрался снять с девочки платье, зашёл Александр. При виде хозяина дома, трое заговорщиков опешили. В погоне за добычей, они не услышали шагов, которые даже не старались стать тише.
– Что здесь происходит?
– Господин, я хотел показать двум джентльменам эту молоденькую танцовщицу. Они хотели заказать её выступление на будущей неделе, – запинаясь, начал оправдываться араб.
– Покиньте комнату.
– Александр, ты понимаешь, что сейчас не прав? – один из мужчин подошел вплотную к нему и произнес слова чуть угрожающим тоном.
– Покиньте комнату. Все!
Испугавшись не на шутку, и разозлившись на свой испуг, те двое спешно ушли. Администратор поплелся за ними, чертыхаясь. Упустил такой куш: продать невинность девушки по высокой цене. Такой удачи у него еще не было, но как видно, не судьба сегодня. Не сейчас, и не в этом доме. Хорошо, что они успели обменяться телефонами.
Александр подошел к девушке, поднял её подбородок: в глазах он увидел что-то, напоминающее отчаяние. У такого юного создания, в силу возраста, не может быть в глазах отчаяния. Но то, что застыло в них сейчас, поразило его.
– Пойдём со мной.
– Я хочу ждать маму, – голосок с арабским акцентом.
– Здесь оставаться не стоит.
Поднявшись со стула, она поправила волосы, которые рассыпались по её смуглой спине и плечам. Она была красива. Вполне сформированная девушка с красивыми формами.
Приведя её в свою комнату, он запер дверь.
– Ложись. Тебе нужно поспать.
– Хочу подождать маму.
– Твою маму предупредят, что ты у меня в комнате. Ложись и не волнуйся.
Подойдя к ней, он погладил её по голове и пошёл в ванную.
– Вы куда уходите?
– Приму душ и вернусь.
Тяжелые струи воды ложились на его тело. Он не занимался в тренажерном зале, который находился в их доме для Лидии, но любил теннис и плаванье. Иногда мог часами плавать, не выходя на берег. Загорать ему не нравилось, пустому валянию на песке он предпочитал активный отдых. Он был хорошо сложен. Мужественные крупные руки и сильные мужские плечи, прямая спина и уверенная походка все говорило о силе его характере. Являясь крупным политиком, известным общественным деятелем, он был замкнут, и находил удовольствие в уединении. В его мыслях присутствовала потребность в общении, но только в том, которое никак не могло найтись. Убегающая иллюзия. Он не гнался за рафинированным общением, но и опускаться до пустой болтовни с нуворишами он тоже не мог.