Атлант расправил плечи. Часть II. Или — или (др. перевод)

Мистер Уизерби улыбнулся:

— Какой еще суд? Предоставьте Уэсли позаботиться об этом.

— Но, послушайте, Клем, вы же не хуже меня знаете, что мы не можем поднять заработную плату!

Мистер Уизерби пожал плечами:

— Эту проблему решайте сами.

— Ради Бога, как?

— Не знаю. Это ваша работа, а не наша. Вы же не хотите, чтобы правительство стало объяснять вам, как управлять вашей железной дорогой, не так ли?

— Нет, конечно, нет! Но…

— Наша работа — следить за тем, чтобы люди получали справедливую зарплату и достойный уровень транспортировки. А обеспечить это должны вы. Но, разумеется, если вы скажете, что не можете соответствовать… что ж, тогда…

— Я этого не говорил! — поспешно воскликнул Таггерт. — Я ничего подобного не говорил!

— Хорошо, — любезно ответил мистер Уизерби. — Мы знаем, что вы располагаете возможностями найти выход.

Он смотрел на Таггерта. Таггерт смотрел на Дагни.

— Я всего лишь думал вслух, — произнес мистер Уизерби, со скромным видом откинувшись на спинку стула. — Просто высказал соображения, которые вы должны обдумать. Я только гость. И не хочу вмешиваться. Цель нашей встречи — обсудить ситуацию с… местными ветками, кажется?

— Да, — председательствующий вздохнул. — Да. Теперь, если у кого-то имеются конструктивные предложения… — Он подождал, но никто не ответил. — Полагаю, картина ясна всем. — Он еще подождал. — Полагаю, что, если мы не можем продолжать эксплуатацию некоторых местных линий… в частности, линии Рио-Норте… следовательно, должны быть обозначены некоторые меры.

— Я думаю, — неожиданно уверенным тоном сказал бледный мужчина с усиками, — что сейчас самое время выслушать мисс Таггерт. — Он наклонился к ней, глядя с лукавой надеждой. Поскольку Дагни не ответила, только повернула голову в его сторону, он спросил: — Что вы хотите сказать, мисс Таггерт?

— Ничего.

— Прошу прощения?

— Все, что я хотела сказать, изложено в докладе, который вам зачитал Джим, — спокойным и ясным голосом ответила Дагни.

— Но вы не дали никаких рекомендаций.

— У меня нет рекомендаций.

— Но, вы, как наш вице-президент, крайне заинтересованы в политике железной дороги.

— У меня нет достаточного авторитета, чтобы влиять на нее.

— Но мы жаждем услышать ваше мнение.

— У меня нет мнения.

— Мисс Таггерт, — сказал он тоном формального предложения, — вы не можете не понимать, что наши местные железнодорожные линии работают в условиях катастрофического дефицита, и мы ожидаем, что вы заставите их приносить доход.

— Каким образом?

— Не знаю. Это ваша работа, а не наша.

— В своем докладе я указала причины, по которым это невозможно. Если есть какие-то факты, которых я не заметила, пожалуйста, назовите их.

— Ну, я не знаю… Мы ожидали, что именно вы найдете способы сделать это возможным. Наша задача — следить за тем, чтобы держатели акций получали законную прибыль. А ваша — обеспечить ее получение. Вы же не хотите, чтобы мы подумали, что вы не способны выполнять работу и…

— Я не способна выполнять эту работу.

Мужчина открыл рот, но не нашелся с ответом. Он в замешательстве смотрел на нее, не понимая, почему на этот раз давно опробованный ход не сработал.

— Мисс Таггерт, — спросил мужчина в зеленом шарфе. — Указали ли вы в своем докладе, что ситуация с Рио-Норте критическая?

— Я назвала ситуацию безнадежной.

— Тогда какие действия вы предлагаете?

— Я ничего не предлагаю.

— Вы уходите от ответственности?

— А что делаете вы? — Дагни говорила ровно, обращаясь ко всем директорам. — Вы рассчитываете на то, будто я не скажу, что ответственность целиком лежит на вас, что это ваша проклятая политика привела нас туда, где мы сейчас оказались? Что ж, я сказала вам это.

— Мисс Таггерт, мисс Таггерт, — то ли упрекая, то ли умоляя, заговорил председательствующий. — Мы не должны быть жестокими друг к другу. Разве сейчас имеет значение, кто заслуживает порицания? Мы не хотим ссориться из-за наших ошибок. Мы все должны держаться вместе, как одна команда, вытаскивать нашу дорогу из тяжелого положения.

Седоволосый мужчина с аристократическими манерами, промолчавший все заседание с видом горького всезнания, посмотрел на Дагни так, будто испытывал к ней сострадание и не совсем потерял надежду. Слегка повысив голос, чтобы в нем слышалось контролируемое негодование, он заявил:

— Господин председатель, если мы обсуждаем практические решения, я хотел бы предложить, чтобы мы обсудили те ограничения, которые касаются протяженности маршрутов и скорости наших поездов. Из принятых в последние месяцы решений это наиболее вредное. Его отмена не решит всех наших проблем, но принесет огромное облегчение. В условиях отчаянного дефицита тепловозов и катастрофической нехватки горючего я считаю безумием отправлять в рейс локомотив с шестьюдесятью вагонами, когда он в состоянии тянуть сотню, и затрачивать четыре дня на маршрут, который можно уложить в три. Я предлагаю подсчитать количество грузоотправителей, которых мы погубили, и районов, которые мы разорили своими неверными решениями, нехваткой и отсрочками транспортировки, а затем…

— Даже не думайте об этом, — оборвал его мистер Уизерли. — Не мечтайте ни о каких отменах и возвратах к прежнему. Мы не станем рассматривать эти вопросы. Мы отказываемся даже слушать разговоры на эту тему.

— Господин председатель, — спокойно спросил седовласый, — могу я закончить?

Председатель развел руками с милой улыбкой, обозначавшей бесполезность просьбы.

— Я не вижу в этом особого смысла, — ответил он.

— Я думаю, нам лучше ограничить дискуссию рассмотрением статуса дороги Рио-Норте, — огрызнулся Джеймс Таггерт.

Последовало продолжительное молчание.

Мужчина в зеленом шарфе снова обратился к Дагни.

— Мисс Таггерт, — печально и осторожно спросил он. — Не могли бы вы ответить на мой чисто гипотетический вопрос: если бы оборудование, используемое сейчас на линии Рио-Норте, было доступно, могли бы мы покрыть потребности движения на главной Трансконтинентальной линии?

— Оно могло бы помочь.

— Рельсы дороги Рио-Норте, — сказал бледный мужчина с усиками, — не имеют себе равных во всей стране, их нельзя купить ни за какие деньги. Нам надо спасти триста миль пути, на которые с избытком хватит четырехсот миль рельсов из сплава компании «Риарден Стил». Скажите, мисс Таггерт, можем ли мы позволить себе тратить превосходные рельсы на местную ветку, по которой больше нет существенного движения?