Атолл

Джон благосклонно качал головой и невольно улыбался.

– Не могли бы вы дать для него автограф? Марк так обрадуется...

Женщина вынула из сумки потрепанный пакетбук - книгу в тонкой обложке, для дешевой продажи. Это был его предыдущий роман "Соври ближнему".

Джон достал свой "Монблан" с золотым пером, перелистнул обложку, и на испачканном арахисовым маслом шмуцтитуле написал:

"Дорогой, Марк! СДЕЛАЙ ЭТО! Искренне ваш - Джон Кейн" - и поставил свой фирменный автограф: переплетенные J и K.

– Благодарю вас, - книксанула женщина, но никак не уходила, всё мялась, потом решилась:

– Мой муж утверждает, что вы родом из Спрингфилда?

– Он прав. Я из Спрингфилда, - Джон по инерции еще продолжал улыбаться.

– Как это замечательно!
– захлопала в ладони женщина.
– Значит, вы должны быть знакомы с семейством Симпсонов?

– Каких Симпсонов?
– удивился Джон.

– Вы что не смотрите мультсериал "Симпсоны"?

– А-а-а! вы про тех кретинов с квадратными головами и глазами, как у раков? Нет, не смотрю.

– Но вы знакомы с ними?
– все еще надеялась женщина.

– Как же я могу быть знаком с нарисованными человечками? Ведь я живой человек.

– Да, но вы из Спрингфилда, - глаза у женщины стали стеклянными.

– Вы, простите, давно делали рентгенограмму мозга?
– спросил Джон.

Женщина испуганно отпрянула, схватила дочку за руку и поволокла прочь с веранды. Оайе и неизвестная девочка долго махали друг другу: девочка белым платочком, испачканным соком клубники, Оайе - коричневой ладошкой.

Джон поднял мобильник, приставил его к уху.

– Ну, ты слышала?

– Я рада за тебя, Джон...

– Нет, я о "Симпсонах" и о тех, кто их смотрит.

– Джон, дорогой, не пытайся переделать мир. Все равно мир переделает тебя или...

– Или что?

– Или ты умрешь! Вот и всё!.. Джон, брось свои капризы... если бы ты посидел в магазине Пибса и хотя бы часика три подписал книги, то объем продаж существенно...

– Не могу пока приехать, дорогая Мэйбл, слишком занят...

– У тебя появился новый сюжет?
– с надеждой спросила литагентша.

– Пока нет, но... не в этом дело. Тут и без того хватает всяких забот. Во-первых, местный президент лично приглашает на свой юбилей...
– Джон так натурально врал, что даже сам поверил в свое вранье.
– Во-вторых, я тут подумываю жениться...

– На ком?

– На местной девушке...

Оайе принципиально отвернулся, будто речь шла не о его сестре.

– Джон! Так это же замечательно! Это ты здорово придумал!
– толстуха так завопила, что, казалась, она сейчас выскочит из трубки несмотря на свою толстоту.

Ну, понесла, понесла, разозлился Кейн.

– Это вовсе не для твоего поганого паблисити, - заорал он в трубку.

Мэйбл быстро остудила его пыл:

– Не моего паблисити, гадкий ты человек, твоего, ТВОЕГО! Послушай, Джон, можно сварганить классный материал. Я тут уже прикидывала, хотела прилететь к тебе с фотографом, купить на твоем острове лучших проституток и поснимать их голенькими на твоей палубе, получился бы отпадный репортаж, о том какую ты ведешь развратную жизнь на своей яхте. Но то, что ты предлагаешь, еще даже лучше. Свадьба знаменитого писателя, невеста - скромная аборигенка... кстати, кто она?

– Дочь вождя...

– Отлично! Скромная дочь вождя... Так что мы и сенсацию подкинем, и приличия соблюдем. Пуританство нынче опять входит в моду. Ну, что, я работаю в этом направлении? Начну подготавливать почву?..

– Работай, Мэйбл, работай.

И он отключил аппарат.

16

– Куда теперь пойдем?
– спросил Оайе, зевая. После ланча у мальчика слипались глаза.

– Вообще-то я хотел сыграть в теннис с доктором, но, я вижу, ты совсем раскис...

– Ничего я не раскис, просто немножко спать хочу. Мама сильно болела, я ночью не спал... Но я потерплю вы из-за меня не беспокойтесь.

– Нет, приятель, так не пойдет. Зачем же мне тебя мучить. У меня прекрасная идея. Сейчас мы снимем номер в каком-нибудь отеле, ты выспишься один в номере, как король! А вечером я зайду за тобой и мы поедем обратно на Кок.

– Я никогда не жил в отелях, - счастливым голосом сказал Оайе и в избытке чувств дал очередь со вспышками света из купленного для него игрушечного автомата.

– Вот и отлично. В жизни самое важное - это впечатления детства и юности. Потом уже ничего так не впечатляет.

На rue Commondant они увидели полукруглую стеклянный стену отеля, три звездочки, назывался "Bleu Marine". Как раз то, что надо.

Они вошли в прохладный холл. Портье, белый, наверное, француз, подозрительно уставился на посетителя, перевел взгляд на мальчика с игрушечным автоматом, потом поклонился и сказал:

– Добрый день, месье...

Джон кивнул и спросил:

– Я хочу снять одноместный номер до вечера...

– Мы сдаем номера на сутки.

– Ну, хорошо, пусть будет на сутки...

– Должен вас огорчить, месье, но у нас это не принято.

– Что не принято?

– Спать с мальчиками.

– Ах, вот вы о чем! Ха-ха-ха! Нет, вы меня не правильно поняли. Мальчик поселится один. А я вечером приду за ним и расплачусь за номер.

– Несовершеннолетним не положено проживать в отеле без сопровождения взрослых, - резонно возразил портье.

Джон посмотрел в глаза портье. Это был молодой человек, наверное, студент: честные глаза, челка торчком. Характер и принципиальность. Отлично. Молодые, да к тому же студенты, еще не потеряли веру в человечество.

– Сколько стоит одноместный номер?

– На сутки?

– Да, черт побери!

– В среднем от шестисот евро или 25 тысяч тихоокеанских франков... простите, месье, у нас не выражаются.

Джон вдруг понял - он не нравится парню. Не как человек, а как американец. Джон говорил по-французски с американским акцентом.