Атолл

"Вот же идиот!" - огорчился Джон Кейн.
– Он мою шутку принял за чистую монету".

Моррис плюнул обидчику в рожу. Диккер неловко ударил Морриса по щеке, как бьют женщины. Моррис презрительно скривился, на худом его лице еще добавилось морщин.

– Ты дерешься, как баба!
– сказал он и с ехидной улыбкой прибавил: - Недаром Чак и Гарри хотели тебя трахнуть, ха-ха-ха!

– А ты знаешь, где сейчас эти ублюдки - Чак и Гарри? Не знаешь? А я тебе скажу. Не более получаса назад мы с мистером Кейном повстречали их в лесу и прикончили гадов! Тра-та-та!
– из автоматов.

Диккер весь затрясся, показывая как он стреляет из воображаемого автомата.

– Заливаешь...
– неуверенно ответил Моррис. Его лицо побледнело и еще более вытянулось.

– Это правда, - сказал Джон Кейн, и Моррис сейчас же поверил этому жесткому, с умными глазами, человеку.

– Что вы хотите от меня услышать?
– сказал Моррис, - Я простой командир поста, ничего сверх того, что знает Диккер, вам сообщить не смогу. Уж он-то, Диккер, вам все выложил?

Джон Кейн попридержал рукой Диккера, опять было полезшего в бутылку.

– Скажите нам, что нового вы знаете о сбежавшей девушке?
– спросил писатель.

– Так и есть, сбежавшей. Я тут пока рыскал... слышал от ребят, что к острову пристала какая-то яхта... насколько я понял это ваша яхта, мистер...

– Джон Кейн. Не отвлекайтесь.

("Никакой реакции на мое имя, подумал писатель, стало быть книг не читает, молодец".)

– Короче, те придурки, что захватили судно и двух человек на нем... короче, они повели задержанных в лагерь. Мужчине связали руки, а девчонку недооценили - вели так... А она возьми да и сбеги. Эти аборигены - она из аборигенов - в лесу чувствуют себя как дома. Шмыгнула между деревьями - да и была такова, только её и видели... Сбежала, короче. До сих пор найти не могут.

– А доктор?
– спросил Джон.
– То есть мужчина? Что с ним?

– А что с ним может случиться? Дали пару раз по морде, что бы не зазнавался и отвели в лагерь. Если он доктор, то его счастье. Будет лечить людей, никто его не обидит... если не станет выпендриваться.

– А что будет с девушкой?
– угрожающе спросил Джон.

– Хм... Само собой, отведут к Джексону, ему решать...

Джон Кейн задумался, лицо его исказила гримаса страдания.

– Простите, мистер... э-э... мистер Кейн, - сказал Моррис, - насколько я понял, эта девушка вам небезразлична, верно?

– Еще как верно.

– Если бы вы меня отпустили... я бы мог... постарался бы, если её задержали, постарался бы её освободить и привести к вам...

Моррис умолк, видя, что человек, сидящий напротив, отрицательно крутит головой.

– Нет, мистер Моррис, - сказал Джон Кейн.
– Простите, но я вам не верю. За информацию спасибо. Дальше - я сам. Свою женщину мужчина должен спасать сам, если он настоящий мужчина.

– Это верно, - согласился пленный.

Писатель поднялся, поправил за ремнем кольт, проверил автомат. Вверху вигвама еще стоял дым, но дышать уже было можно. Моррис покосился на оружие.

– Хотите убить меня?
– спросил худой командир поста.

Джон с удовольствием отметил: хотя в глазах Морриса мелькнул страх, все же он мужества не потерял.

– Ну, если вы дадите клятву, что не будите мне мешать, то я сохраню вам жизнь, - ответил Суперсыщик.

– Чем вы хотите, чтобы я поклялся?

– оживился худой.

– А что для вас самое дорогое, тем и поклянитесь.

– Клянусь памятью матери!
– подняв руку, как свидетель в суде, произнес Моррис.

– Как же, матерью...
– съязвил Диккер, - У него и матери-то никогда не было... Сам же говорил, что из приюта... и приемные родители от тебя отказались, когда ты их ограбил... Тогда ты первый раз попал в тюрягу...

– Заткнись, жаба!

– Крысеныш!

– Вошь лобковая!

– Гниль тюремная!

– Ну, вы тут пообщайтесь, а я пойду на разведку, - сказал Джон.

– Мистер Кейн! Я с вами!
– встрепенулся Диккер.

Джон подумал и отказал. Он больше не мог доверять этому человеку. Он запросто мог втянуть его, Джона, в такое сражение, из которого живым не уйти.

– Охраняйте пленного, Диккер. Если я не вернусь через два-три часа, - пленного освободите.

– Как же так?! Вы оставляете меня на произвол судьбы?
– чуть не заплакал Диккер.
– Мистер Кейн, если я его отпущу, они же меня растерзают!..

Моррис злобно улыбался.

– Ну, тогда убей его, для своего спокойствия, - посоветовал Джон Кейн.

Диккер от неожиданности сел на задницу. А Моррис тяжко закашлялся. Казалось, его вывернет наизнанку.

– Не пойму я вас, - растерялся Диккер.
– То вы милуете, то велите казнить... Как вас понять?

– А понять меня, Диккер, очень просто. В жизни каждый делает свой выбор самостоятельно. Я вам не нянька.

Видя, что Диккер все-таки впадает в панику, Джон дал совет:

– Попытайтесь заключить перемирие. Поскольку вы оба виноваты перед Джексоном, то вам лучше мирно не замечать друг друга, чем воевать. Ну что, решил я вашу проблему?

Диккер неуверенно улыбнулся, Моррис нахмурился. Но чувствовалось, что накал взаимной ненависти явно пошел на убыль.

– Вот и хорошо, - сказал Джон Кейн и вышел наружу.

28

Джон крался по лесу и терзался мыслью, что он все-таки поступил дурно, как сказал бы граф Лев Толстой. "Я нарушил золотое правило Экзюпери - "мы в ответе за тех, кого приручили". Я приручил Диккера и почти приручил Морриса - и сразу бросил. Если они перережут друг другу глотки, это будет моя вина.

– А если они договорятся?
– спросил Альтер Эго.

– Это будет моя заслуга, - ответил Джон Кейн.

– Ага!
– воскликнул Альтер Эго.
– Ты все-таки тщеславен.

– Благодаря твоему животному эгоизму, - ответил Джон и подумал, что вот доктор, например, не мучился бы такими проблемами. Для него бандит, это бандит. И все, что способствует погибели бандита, то морально. А для него, Джона Кейна, бандит еще и человек... А может, я просто подражаю Достоевскому? А на самом деле, мне вовсе не жаль ни загубленной судьбы проститутки, ни тем более бандита?

Все-таки в моих смятениях виновата частичка русской души, которая сидит во мне как заноза. Будь я нормальный западный интеллектуал...