Аватар с Земли

Мужчина, мрачно усмехнулся про себя и глухо сказал:

— Моя жена с малолетней дочкой, а также семьи моих соратников — останутся на моем подворье в Константинополе. Которое, будет окружено, вашими царскими кавалеристами-арифмами и пехотной тагмой нумера. То есть, фактически, родня моих славян — будет негласно находиться, в положении заложников. А с другой стороны, правительство Нового Рима — пообещает мне, огромные преференции, в случае победы. Кроме того, окончательно убедить этого лже-Константина, в рациональности решения имперского командования, разместить ненадежных славян впереди и по центру своих войск — смогут те соображения, что Василевсу, необходимо будет, обязательно убрать, мои потенциально опасные отряды из столицы. Но просто их отпускать — опасно, они ведь вполне, могут переметнуться к противнику. Да и не уйдут славяне далеко, без своих семей. Уничтожать же их — накладно и рискованно, особенно в преддверии главной битвы. А если оставлять в войске — то за ними, нужно постоянно присматривать, чтобы им, некуда стало деться и было сложно предать. Так что, поставить славян в середину армии, где их легче контролировать, взяв в заложники родню и пообещав огромную награду за верность — будет выглядеть, со стороны Императора, вполне логичным поступком.

— Тогда, Фома — может и не поверить, что ты, при таких жестких обстоятельствах — все же рискнешь, переметнуться к нему, — задумчиво проговорил, Геронтий Тавр.

— Ну почему же? — цинично улыбнулся украинец. — В усадьбе Нового Рима, наши семьи, останется охранять, небольшой отряд моих воинов. И весь расчет, будет состоять в том — что после измены моих славян и развала армии. Большинство имперских солдат, быстро сдадутся или разбегутся. А те, что остались в городе, стеречь мою усадьбу — после поражения войск Кесаря на поле боя — вместо того, чтобы, теряя жизни, штурмовать поместье какого-то чужеземца, постараются смыться, или перейдут на сторону победителя. Либо, в крайнем случае, станут спасать Василевса при его бегстве.

— А ведь подобное, вполне может сработать? — вопросительно посмотрел на логофета, Геронтий Тавр.

— Если, конечно, наш друг — действительно, не решит рискнуть своей семьей и предать нас по-настоящему, — пребывая в сомнении, задумчиво ответил Флавий Итал. — Где гарантия, что вы Алексий, в самом деле, не захотите реализовать этот замысел, который так красочно, тут описали?

Землянин, жестко взглянул на ромеев и сурово изрек:

— Я вам тоже, не слишком доверяю. Допустим, мы победим узурпатора. Но кто поручится, что вы, не проявите вероломство и не захотите сразу избавиться, от столь сильного союзника? Или взять его под плотный контроль — реально, захватив наши семьи. Еще до того, как мы вернемся в город? Поэтому, я предусмотрел, взаимный залог безопасности в этом тонком вопросе.

— И какой же? — напряженно размышляя, бросил магистр.

— Действительно, весьма любопытно узнать, какой обоюдовыгодный выход, вы нашли из столь затруднительного тупика, — с интересом уточнил, логофет дрома.

Алексей, пожал плечами и хмуро заключил:

— Если мы, переметнемся к врагу, вашим людям, не нужно будет терять время, кроваво рисковать, осаждать и брать приступом мое поместье — они его просто подожгут и быстро перебьют, всех выбегающих и пытающихся спастись. Полагаю, чтобы проделать подобное, в таком случае и при тех обстоятельствах — надежности ваших солдат хватит. Ну а то, что от этого, вполне вероятно, может сгореть и весь город… То… Думаю, если Василевс проиграет сражение, то оставлять в целости и сохранности Константинополь самозванцу — для Кесаря, уже не будет большого смысла. Более того, пожар в городе — только отвлечет армию лжедеспота, от преследования уходящего Августа. Солдаты узурпатора, наверняка, бросятся грабить то, что еще не успеет сгореть. Им явно будет, не до отступающего Императора.

— Ну, а если я, со своими воинами, останусь верен в битве и помогу автократору одержать победу, — угрюмо продолжил речь, качнув головой чужеземец. — То, взять потом штурмом усадьбу и захватить заложников — вы все равно не успеете. Мы, раньше вернемся в город. А поджигать поместье и рисковать пожаром, в своем, сохраненном от врага Константинополе — вы тогда, тем более, не решитесь. Ну а предпринимать, приступ моего дома, накануне сражения или во время битвы армий — чтобы заранее, гарантированно подстраховаться и затем, в любом случае, решить «мой вопрос» — крайне не советую. Мне обязательно, передадут сообщение о происходящем штурме — даже, прямо во время боя. Имеются, знаете ли, определенные возможности. Последствия для вас, как можно догадаться — окажутся катастрофическими.

Собеседники, надолго замолчали. Наконец, сенатор Флавий Итал, удовлетворенно кивнул подбородком и одобрительно сказал:

— Что ж, предложенный вами вариант, пожалуй, подойдет и устроит всех. Теперь, полагаю, стоит обсудить — какие награды, вы хотите в итоге получить и главное: каким образом, рассчитываете сдержать, неукротимый натиск, железных кентавров узурпатора…

Вызов был неожиданный и неотложный. Феодор, прочитал краткую, записку Геронтия Тавра, состоящую из одного слова — «жду» и немедленно вскочил на коня. Он быстро проехал Халкопратию, квартал медников, ряды ювелирных мастерских Аргиропратии и ткачей на Цангарии. Ремесло спряталось и притаилось. Окна лавок, были плотно закрыты темными деревянными ставнями, для надежности скрепленными железными полосами. Торговля практически умерла. В осажденном городе, который вскоре ожидает штурм — исчезает любой товар. Только окошки менял и ростовщиков, были приоткрыты и в них виднелись серые, невыразительные лица. Выглядывая из своих темных щелей — они, невольно напоминали каких-то мерзких пауков, которые внезапно разбухли до размеров человеческой головы.

На голом и вытоптанном копытами Амастрийском плацу, где в мирные времена, день и ночь ржали лошади, потому что именно тут, было место самого большого в Империи конного рынка, к Феодору присоединились двое вооруженных всадников. Сопровождающие, закрыли его с двух сторон, чтобы ничего досадного с ним не случилось (бывает, внезапно вылетит неизвестно откуда камень), и молча указывали ему дорогу. Так, они вскоре прибыли к зданию логофетии дрома, где на ступеньках Феодора, уже ожидал служитель в черном. Он, не теряя времени, провел парня к Геронтию Тавру и оставил их одних в помещении.

— Быстро, — одобрительно заметил начальник секреты. — Садись.

Феодор сел, хотя магистр остался на ногах. Он, неспешно прохаживался по комнате, с присущей ему привычкой — сложив руки и обхватив ладонью подбородок. Наставник, как и всегда, выглядел абсолютно уравновешенным, собранным и спокойным. Но бросаемые им, изучающие и острые взгляды, казалось насквозь, прощупывают воспитанника. Феодор понял — произошло, нечто необычное, что, возможно навсегда, изменит его юношескую судьбу.

Наконец, Аколита остановился и сказал:

— Вскоре, тебя примет великий логофет дрома и сам лично, даст очень важное задание. — Он ненадолго умолк, а затем, неброско добавил:

— А может и не даст, если сочтет, что ты — не подходишь и не сможешь справиться… Но пусть, тебя это не беспокоит. Тогда, тебе просто придется забыть, про вызов.

Феодор весь напрягся. Он еще никогда, ни в период обучения, ни даже на пышных выходах Императора — не видел, таинственного логофета дрома. Про которого, повсюду ходили, самые зловещие слухи.

— Выслушай меня внимательно, Феодор, — Геронтий Тавр, вновь, начал мерять ногами комнату. — О сути задания, я тебе сейчас, ничего не скажу. Логофет, требовал от меня, немного — ловкого и сообразительного воспитанника нашей школы, который еще ни разу, не брал участия в местных акциях. Надеюсь, я не ошибся, избрав тебя?

Феодор, на это ничего не ответил. Понимая, что наставник без него, давно все уже тщательно взвесил, принимая непростое решение.

— Я хочу, только одного: чтобы ты действовал, не как слепой исполнитель нашего замысла, а сознательно и убежденно. Для этого, я поделюсь с тобой, некоторыми своими размышлениями. И даже, если впоследствии, логофет не утвердит тебя, полагаю, эти мысли, будут тебе полезны в будущем.

Он, наконец сел, перебросил ногу на ногу и начал раздельно говорить:

— Император ромеев, символизирует могущество и крепость нашей державы. Он — посланец самого Всевышнего. Это отражено и в дворцовом ритуале: Василевс, садится только на двухместный трон, оставляя рядом сиденье, для своего невидимого патрона — бестелесного Бога — Духа святого. Порфирородный — это Солнце ромеев, слепящее и недостижимое, которое светит всем и согревает каждого — васальных царей, сановников, ремесленников, купцов, воинов, крестьян идаже нищих.