Авиация и время 2010 01

Поселили нас в доме, где проживали специалисты и советники учебного центра. Многие путают понятия специалиста и советника. За специалиста деньги платит зарубежная страна, где он работает, – он ей нужен, у нее таких нет или не хватает. Советнику платит наша держава, так как он больше политическая фигура и как бы направляет деятельность наших специалистов, а также воздействует на своего «под-советного». учит и помогает ему в работе. Мы. летчики, получали по 1400 чеков Внеш-посылторга в месяц и 6000 метикайш Мозамбика (около 200 советских рублей), чтобы прокормиться. По международным стандартам, работающим за рубежом техническим специалистам западных стран платили оклад 1500 долларов США плюс 30 долларов командировочных ежедневно, итого: 2400 долларов в месяц. Однако нам постоянно приходилось слышать упреки от различных начальников, что мы получаем больше, чем командующий в Союзе.

Первый год с питанием было, прямо скажем, туго. Каждый день рис и рыба. Мозамбикские летчики питались не лучше. В день полетов на стартовый завтрак вывозили бутерброды с ветчиной и стакан шоколадного напитка. Нам это редко доставалось, так как на стартовый завтрак приходили все водители, механики и прочие специалисты, включая всех советских. За месяц запасы съели, и начались у местного командования разборки, куда все подевалось. Однажды перед полетом на учебный воздушный бой мой ведомый л-т Буфало говорит: «Камарада Мигель, пожалуйста, не делайте в полете больших перегрузок, у нас сегодня на завтрак был только чай, я боюсь потерять сознание».

Рабочий день начинался с шести часов. Кроме утреннего туалета, следовал процесс приготовления завтрака. У нас в комнате на двоих стоял 30-кг мешок риса и в холодильнике 5-л банка с консервированными тонюсенькими французскими сосисками. В воскресенье утром ехали коллективом с охраной на пляж, а после обеда отделяли мусор от зерен риса, чтобы его хватило до следующих выходных. На неделю варили большую кастрюлю риса и ставили ее в холодильник. Каждый день утром и вечером отламывали по куску риса, бросали его на сковородку вместе с французскими сосисками, поливали растительным маслом, накрывали крышкой до полного приготовления. Утром запивали чаем, кроме того, трехлитровую банку чая с двумя разрезанными и опущенными туда лимонами ставили в холодильник, чтобы, вернувшись с аэродрома, утолить жажду после сорокаградусной жары. Вечерами иногда пили чай или даже кофе с рижским бальзамом из глиняных запечатанных сургучом бутылок стоимостью по 20 долларов каждая. Этот редкостный в Союзе продукт пришел через Внешпосылторг, и его вначале использовали как деликатес. Однако вскоре мы освоились, начали выходить в город как бы для углубленного изучения португальского языка, и как-то заглянули в аптеку за какой-то мелочью, где обнаружили, что в продаже есть спирт, причем цена на него ну просто смешная! Аптекарь с легкостью продал нам литр огненной жидкости, дома попробовали смешать его с бальзамом и получи лось неплохо. Честно скажу, у нас это была единственная покупка. Однако коллеги быстро переняли опыт, и через неделю спирт исчез по всему городу.

Родезийский самолет-разведчик "Канберра». Такую машину мозамбикские зенитчики сбили осенью 1979 г.

А вот с опытом изучения португальского языка был один выдающийся случай и тоже в аптеке. Соседи как-то попросили: будете в городе, спросите в аптеке презервативы, говорят, тут особенные. На следующий день, вспомнив об этой просьбе, зашли в аптеку. Обращаясь к провизору, пожилому португальцу, я немного растерялся, подбирая слова, и выдал фразу: 'Senior, por favor, tenho camisa para penis" (сеньор, пожалуйста, у Вас есть рубашка для пениса). Он начал смеяться просто до слез, но все понял и выложил столько товара, что я начал отказываться.

Что касалось культурного досуга, то он был весьма ограничен. В местные кинотеатры ходили редко, только если шли советские фильмы. Как правило, раз в месяц в порт заходили наши корабли. Ехали на корабль, просили у моряков узкопленочные фильмы для кинопроектора «Украина» и крутили у себя на улице прямо.на стену дома, по три фильма за вечер. Кроме наших специалистов собиралось человек до ста местных Телевидения в то время Мозамбик еще не имел.

В декабре 1979 г. из СССР после окончания Фрунзенского летного училища прибыли первые 22 летчика НРМ. Мне пришлось работать с ними на протяжении чеnырех лет – один год в Союзе и три в Мозамбике. Могу охарактеризовать каждого из них, но в целом скажу, что исключительное большинство – настоящие патриоты своей Родины, хорошие летчики и добрые отзывчивые товарищи. С ними было приятно работать Между нами сложилось полное взаимопонимание и доверие. Отношения с ними были лучше, чем в среде советских специалистов. Казалось бы, маленький коллектив прошедших всестороннюю проверку кадровых военных, оказавшихся в далекой экзотической стране для выполнения специфических задач, должен быть как одна семья. Однако такое возможно только в сугубо мужском коллективе и то не продолжительное время. А если присутствуют жены, да еще и не один год – внутренние конфликты неизбежны. По этому поводу можно написать целую книгу. Каждый месяц из колонии советских специалистов командование отправляло минимум одною обратно за какие-то серьезные нарушения. Приведу буквально пару примеров. В стране – тяжелое экономическое положение, армия одета в военную форму только наполовину, но советским специалистам форму выдали. И вот один наш предприимчивый товарищ умудрился обменять ее на поделки из черного дерева Заполучивший дефицитное обмундирование торговец на следующий день появился и нем на рынке. Военный патруль тут же его задержал Откуда военная форма? Выменял на статуэтки у специалиста-советику.

Последовал доклад командованию, горе-предпринимателя уже на следующий день вычислили и в назидание другим быстренько отправили в СССР. Другой наш советник, тыловик, повел себя, как видать, привык делать на родине. Просто тупо брал продукты с военного склада и продавал индусам, в их многочисленные магазинчики

В Накале уже во второй половине декабря начались плановые полеты для восстановления летного состава, совершенствования техники пилотирования, по маршруту и на слетанность в составе пары Декабрь, январь и февраль для южного полушария – это летние месяцы и сезон дождей. Несмотря на погодные условия, план летной подготовки выполнялся успешно.

Командиром авиабаз Накала и Бейра командование Вооруженных сил Мозамбика назначило м-ра Жоао Бернардо Онване. Он был старшим группы слушателей мозамбикцев в СССР. Грамотный, воспитанный, интеллигентный человек из высокообразованной семьи. Знал 3 иностранных языка и 12 местных наречий. Перед отправкой на учебу в Союз занимал должность начальника службы безопасности провинции. За 4 года общения с ним я ни разу не видел его разъяренным, повышающим голос или просто неопрятным. Благодаря его организаторским способностям были успешно решены поставленные задачи.

Дальнейшая задача состояла в перебазировании на аэродром Бейра. Кроме всего прочего, на этой авиабазе была развернута технико-эксплуатационная и ремонтная часть, школа младших авиационных специалистов, которая стала готовим, механиков для обслуживания самолетов, специалистов аэродромной роты, связистов, водителей спецмашин и др. Там же была создана и успешно работала станция по получению кислорода, снабжавшая им не только авиацию, но и город. Ее отцом-создателем был м-р Ерисов Владимир Иванович, прибывший в Африку из г. Фрунзе, где долгое время готовил специалистов для зарубежных стран.

Первые потери

16 февраля 1980 г.. в день солнечного затмения, в Накале была обычная летная смена. Мне предстоял контрольный полет на самолете УТИ МиГ-15 для отработки сложного пилотажа с л-том ВВС Мозамбика Жил Жайме Пимпао. Хороший летчик, сообразительный, с определенными амбициями. Назначили его на должность начальника парашютно-десантной подготовки полка.

При назначении кого-то из летчиков на очередную должность местное командование обязательно советовалось с нами. Правда, не всегда прислушивалось, но объясняло это политической зрелостью кандидата или иными аргументами.

Итак, наш полет проходил вполне нормально. Закончив выполнение задания в зоне, на предпосадочном планировании запрашиваем посадку с последующим взлетом (так называемый взлет с конвейера) и выполнением полета по кругу для отработки визуального захода на посадку. После взлета, уборки шасси и закрылков необходимо убрать обороты двигателя, но Пимпао этого не делает, а скорость уже 700 км/ч. Развернулись на 180'. По СПУ (самолетное переговорное устройство) спрашиваю, в чем дело? Он отвечает, что обороты не убираются. Мы одновременно убираем РУД(Рычаг управления двигателем), и двигатель… выключается! Впереди город, морской порт, нефтебаза, какие-то склады, справа морской залив, слева под 90' аэродром, а между ним и городом дорога. Использую избыток скорости для набора высоты, доложил руководителю полетов: «…после второго, высота 700, стал двигатель, иду на вынужденную».

Обломки самолета УТИ МиГ-15, потерпевшего аварию. 16 февраля 1980 г., район авиабазы Накала

Первая мысль была – сесть на дорогу, довернув буквально каких-то 20'. Но она представляла собой сплошной людской поток вперемешку с машинами. Катапультироваться? Но самолет упадет на жилые кварталы, да и парашюты без страхующих приборов, все нужно делать вручную. После выстрела катапульты в воздухе требуется открыть замок и отделиться от кресла, а это довольно сложно. Нужно одновременным выпрямлением ног и рук как бы оттолкнуть от себя кресло, а затем уже дергать вытяжное кольцо. Однако если ноги перед катапультированием не стояли на подножке кресла, то в воздухе никак не сможешь от него отойти и будешь в такой упаковке падать до земли. Я. как инструктор по парашютно-десантной подготовке, имевший на то время около 200 прыжков, справился бы, а Пимпао, пожалуй, нет. Так что было принято решение перетянуть через поверхность залива и вписаться на площадку длиною около 600 м заброшенного и уже заросшего бывшего грунтового аэродрома малой авиации. Установил скорость 350 км/ч, закрылки выпустил во взлетное положение, чтобы увеличить дальность планирования, и начал делать попытки запустить двигатель. Была надежда, а вдруг?..