Авианосцы адмирала Колчака

Авиатор на секунду замер, потом разродился мыслью:

— Пару субмарин бы туда, ваше высокопревосходительство. Тройку-другую кораблей мы точно утопим. С них часть экипажа спасти, наверняка же по-английски заговорят. А коптящий самолет не сложно сделать. Пакля с мазутом знатно дымит.

— Избавь меня от подробностей. — Колчак подошел к двери и крикнул вестовому: — Объявляйте срочный сбор командиров кораблей Порт-Артурского отряда!

Пока офицер суетился, Александр Васильевич черкнул телеграмму командующему Владивостокским отрядом — быть готовым к выходу в море, топить все под американским флагом, а по дополнительной команде и под японским. Войну заказывали? Получите и распишитесь.

В одном поругавшиеся адмирал и генерал не ошиблись. Историю войн пишут победители. Удастся разбить врага — официальной станет русская версия. А коли выйдет трагедия, то мелочь вроде повода для начала стрельбы не сыграет большой роли.

Примерно эту же мысль Колчак попытался донести до капитанов эскадры, корабли которых на рассвете обогнули восточную оконечность оккупированного китайского полуострова. Командующий флотом вынужден был остаться в Порт-Артуре для координации с владивостокцами. А душа рвалась на мостик из-за письменного стола…

Вице-адмирал Казимир Порембский, принявший от командующего деликатное поручение, о приближении американо-японского конвоя узнал из доклада воздушного разведчика. Надо же, каких-то четыре года назад и не мечтали, что впереди флагмана непременно будет крутиться аэроплан с передатчиком, расширяя поле зрения до сотни миль.

— Передайте пилоту: рассмотреть наименования первых номеров в ордере.

Услышав новый доклад, адмирал не знал, радоваться ли своей интуиции либо удивляться беспечности врага. Линкор «Огайо» с базой приписки Перл-Харбор под японским флагом — нечто невиданное на море. Получив подтверждение от Колчака, командир эскадры приказал поднимать в воздух торпедоносцы и бить на поражение безо всяких фокусов с дымящейся паклей.

Авианосец «Ока» в лучшие годы служил бронепалубным крейсером в Стране восходящего солнца. Попав в Порт-Артур в составе трофеев из Чемульпо, он лишился большей части брони, кроме пояса у ватерлинии, башен и артиллерии. Трубы, мачта и палубная надстройка уехали на правый борт, а лишенная каких-либо высоких сооружений палуба превратилась в летное поле, на носу и корме далеко выдвинувшаяся за прежние габариты, с небольшим трамплином впереди. Облегченный крейсер на старых машинах обрел невиданную и в молодости скорость в двадцать два узла. Отныне его вооружение составили десять двухмоторных С-25, а также бипланы С-22, за какие-то два военных года изрядно устаревшие. Что делать, кровопролитие — лучший двигатель прогресса.

Воздушная эскадра Арцеулова отклонилась к югу и набрала высоту до трех тысяч метров, обрушившись на конвой со стороны нещадно палящего солнца. Может, на кораблях кто и услышал гуденье авиационных моторов, приняв их за приближение очередного русского разведчика. Десятка торпедоносцев плавно спикировала, выровнялась примерно в миле от головного корабля и ринулась в атаку, разбившись на группы — по три машины на линейные корабли и по две на крейсера.

Самолет с экипажем в три человека позволяет одному из них заняться наведением торпеды, учитывая расстояние до цели, скорость, высоту, угол сближения. Оттого С-25 отлично отстрелялись с полумили, тогда как одномоторные аэропланы на пуск торпеды прижимались к вражескому борту чуть ли не на кабельтов.

«Казнь у Циндао», как потом обозвали этот бой журналисты, началась при полной неожиданности происходящего для экипажей американских «японских» кораблей. Со времени, когда «сикорские» выровнялись на высоте сброса, и до отделения торпед прошло секунд двадцать, более чем достаточно, чтобы навести орудия и выстрелить, Но пока вахтенный доложил, что замеченные самолеты явно атакуют, капитан сообразил, что игра в нейтральный флаг закончилась, и объявил тревогу, темные длинные цилиндры уже нырнули в волны. Вдобавок миноносцы сопровождения, имевшие возможность обстрелять противника или корпусами прикрыть более ценных тяжеловесов, также замешкались. Поэтому до американцев дошло, что увеселительная прогулка превратилась в войну, лишь при взрывах четырех основных кораблей эскорта, каждый из которых поймал одну или две торпеды.

Безнаказанно отстрелявшиеся в первый раз, летчики Арцеулова больше не атаковали линкоры и крейсера, развозя торпеды по беззащитным транспортам. Разумеется, среди них метались эсминцы, пытаясь достать нападавших трехдюймовыми зенитками. Но чтобы добиться результата, просто не хватило опыта. С самой Гражданской войны американская армия не воевала ни на суше, ни на море. Стычки с испанцами и с филиппинцами правильней назвать карательными акциями, обе армии не смогли оказать сопротивления янки, привив последним иллюзию непобедимости. А уж с воздушным врагом американцы не сталкивались ни разу. За час у Циндао они потеряли больше людей, чем в тех двух «войнах».

С гибелью командующего на флагмане началась неразбериха. Сравнительно небольшое число боевых кораблей для сопровождения целых сорока транспортов объяснялось просто: две предыдущие проводки обошлись без малейшего противодействия русских, хотя их корабли и самолеты часто маячили в пределах видимости. Американцы решили собрать сразу большой караван, пока японский флаг считается безопасным, и немного просчитались.

Через час после начала бойни, когда на горизонте вот-вот должна была прорезаться суша и укрытая бухта Цзяоджоу, где разводили пары главные американские дредноуты, торопясь на выручку, с северо-востока показались дымы русских быстроходных крейсеров, а к избиению присоединились легкие С-22.

Арцеулов заметил, что около дюжины транспортов отвернуло на юг и юго-запад, не надеясь на защиту эскорта и спасение в Циндао. Он приказал преследовать их дальнобойным С-25, пока одномоторные аэропланы пиратствовали вблизи.

Когда пятерка крейсеров приблизилась на дистанцию открытия огня, в теплом море было по-настоящему горячо. На каждую квадратную милю приходилось по два-три тонущих или уже скрывшихся под водой судна. Сколько хватало глаз, даже усиленных биноклем, волны усеяны обломками с хватающимися за ними людьми, шлюпками и трупами. Пара эсминцев, остановившихся для приема спасенных, разломились под ударами орудий крупного калибра, самый понятливый экипаж быстренько спустил флаг. Добив крейсера-подранка, не желавшего сдаться, командир русского отряда свернул к внешнему рейду Циндао.

Бывшая германская колония уютно расположилась на берегу залива Цзяоджоу. У входа по берегам — форты. Нет оснований надеяться, что после разгрома конвоя под японскими флагами, где наверняка были и «всамделишные» японские суда, орудия фортов не откроют огонь. Узкий вход, сообщающий бухту с Желтым морем, имеет ширину порядка трех миль, но меньше чем на милю простираются глубины, пригодные для прохода морских судов с изрядной осадкой.

Здесь состоялся второй акт драмы. Крейсера маневрировали, постреливали по американцам, рискнувшим сунуться наружу, не причинив им заметного вреда и не получив попаданий. Затем торпедоносцы с «Оки» уложили на фарватере линейный крейсер «Оклахома», потеряв, правда, две машины. Представлявший неподвижную цель после взрыва котлов корабль буквально на куски развалился под русскими снарядами.

Подтянулся отряд эсминцев, продефилировал между крейсерами и берегом, затем двинулся в сторону моря. За кормой малых кораблей в воду ссыпались темные рогатые предметы. Когда отступили и крейсера, американский адмирал Джеймс Гленнон скомандовал выход в море главным силам эскадры, там строиться в кильватерную колонну и догонять обидчиков. Вперед он отправил тральщики, ориентируясь на минные банки, установленные эсминцами. Через полчаса флагманский линейный дредноут высоко поднял нос в ослепительном пламени взрыва и без промедления лег килем на дно, выставив стеньги над волнами как последнее «прости». Оказывается, пока эсминцы отвлекали внимание, на самом фарватере поработал подводный минзаг. Преследование не случилось.