Авиатор: назад в СССР 12

— Жаль, Серый, что так вышло. Я не хотел.

— Никто не хотел.

— Ты же мог меня сдать, и ситуация была бы другой. Почему так не сделал?

— Своих не бросаем — девиз по жизни, — тихо ответил я.

Ваня ничего не ответил и вышел из комнаты, захлопнув дверь. Я переоделся и лёг на кровать.

Не заметил, как очутился в кабине самолёта. Корабль передо мной. Выдерживаю крутую глиссаду. РВП даёт команды быстро. Не успеваешь принять одну, а он уже переходит к другой.

— Сядем. Держи ровнее, — раздаётся сзади чей-то голос по внутренней связи.

Знаю, что я один в самолёте. Никто не может мне подсказывать вот так. Поворачиваться нельзя, чтобы не упустить из виду палубу.

— Скорость держи. Вот так хорошо! — продолжает говорить кто-то в наушниках, вклиниваясь в команды РВП.

Попытался повернуться, но нет возможности. Палуба всё ближе. Команды всё чаще.

— Посадку подтвердил! — громко командует РВП.

Глухой удар и я просыпаюсь. В комнате уже светло. Смотрю на часы, а время уже пришло вставать и идти завтракать. Пожалуй, один из самых спокойных снов. По крайней мере, посадка на палубу в нём получилась.

Высокие гости прибыли только через два дня. В Крым пришла весна, и погода начала в прямом смысле «шептать». Прилетел и наш генеральный конструктор Белкин. Между ним и Самсоновым даже в коридорах гостиницы чувствовалось напряжение. Они обменивались только сухими рукопожатиями и короткими приветствиями.

«Суховцы» немного потренировались на НИТКе и тоже были готовы представить Су-27К на суд главкома Горшкова и представителей Министерства Авиапрома. День показа был выбран очень удачно — погода шикарная! Солнце пригревало сильнее, а воздух постепенно наполнялся запахом зелени.

Самолёт был подготовлен. Иван получил заключительные инструкции на выполнение полёта, а я и Сагит помогали ему готовиться.

— Вперёд, — похлопал Ваню по плечу Байрамов и ушёл в сторону трибуны.

Там уже толпились официальные лица, среди которых выделялся адмирал Горшков. Преклонного возраста военачальник, который уже давно ратовал за развитие авианосного флота, но не находил поддержки в больших кабинетах партийного и военного руководства. Теперь же всё должно получиться. Он лично решил проверить готовность двух фирм и представить образцы истребителей корабельного базирования.

Я ещё был на стоянке и ждал, пока Ваня закончит приготовления к вылету. Белкин и несколько конструкторов продолжали желать успеха Швабрину. Он выглядел сосредоточенным и спокойным.

— Серёга, подойди, — позвал меня Иван.

Я протиснулся к нему сквозь толпу. Со стороны весь процесс проводов в полёт, выглядит как отправка в космос.

— Я вот думаю, стоит ли удивлять больших гостей фигурами пилотажа? — спросил Ваня.

— Им нужен корабельный истребитель. Он должен садиться и взлетать с палубы. Вот и покажи им это.

— Понял, — ответил Швабрин и приобнял меня.

Он несколько секунд не отпускал мою шею, прислонившись ко мне гладкой поверхностью шлема.

— Спасибо, Серый. И прости, что так вышло.

— Всё хорошо, дружище. Работать пора, — улыбнулся я.

Пока Иван занимал место в кабине, я спустился под «учебную палубу» и вновь встал за спиной РВП.

Су-27К под управлением Вигучева уже вырулил и стоял напротив трамплина. Закончил прогрев двигателей.

Выпускающий контролировал включение форсажей. Розжиг пламени из сопел двигателей. Вигучев получает разрешение на взлет, и самолёт трогается с места. Он начинает своё восхождение вперёд-вверх, на самый «кончик» трамплина.

В этот момент гаснут форсажи двигателей. Истребитель уже поднял нос и вот-вот взбежит на трамплин.

— Прекратить взлёт! — несколько раз повторил команду руководитель полётами, чей голос разорвал динамики на нашем пункте управления.

У самого края самолёт останавливается на «трамплине», едва не достигнув её верхней точки. Так Су-27 больше напоминает памятник.

Прошло несколько минут, прежде чем Вигучев показался из кабины. Издалека видно, как его окружили инженеры и техники, радостно хлопая по плечам и спине.

Прошёл почти час, а на аэродроме ещё продолжали разбирать случившееся. Наконец, Су-27К укатили с трамплина, а сам Вигучев появился у нас на пункте визуальной посадки. Его все хвалили, но сам он был не очень рад.

— Молодец-то молодец, да только причина серьёзная. После страгивания с места я успел заметить, что обороты левого двигателя резко упали. Команды «взлёт прекратил», ещё не прозвучало.

— В рубашке родился. Мог бы уйти с трамплина вниз, — сказал я, но Вигучев улыбнулся.

— Я бы сказал иначе. Не было счастья, да несчастье помогло. Расстояние до трамплина, оказывается, не то взяли. Больше. Встали бы как надо, точно свалился бы вниз.

— Теперь долго будете разбираться?

— Думаю, что мы вас пропустим вперёд на корабль, — кивнул Вигучев.

Действительно, теперь у нас есть шанс. Но так нечестно. Надо, чтобы обе фирмы участвовали в корабельной тематике.

Наконец-то, начал запускаться Ваня. Дали ему добро на полёт. Спустя некоторое время он резво взлетел с трамплина и начал работать над аэродромом, показывая все известные ему фигуры пилотажа.

Со стороны было видно, как высокие гости указывают вверх. Главное, что им по душе такое представление.

Иван выполнил программу и начал серию заходов на посадку. Первый проход над аэрофинишёрами выполнил безукоризненно. Следующий, с касанием палубы.

— Зелёный, слева 8, — подсказывает РВП.

Ваня выравнивает самолёт по курсу и идёт практически «по нолям».

— Зелёный, на курсе. Зелёный, на курсе, — повторяет РВП.

— Понял, — отвечает Ваня.

Самолёт подходит к посадочному блоку. Секунда и грохот от удара основных стоек шасси об «учебную палубу». Если бы выпустил гак, то зацепился бы за второй трос. Оценка «отлично».

Ваня добавляет обороты и взмывает вверх, выполняя левый отворот. Проходит прямо над трибуной больших гостей. Можно было заметить, как некоторые машинально пригнулись.

И вот он третий заход. Это будет полноценная посадка.

— 087й, разворот на посадочный, 150, — доложил Иван.

— 087й, разрешил, — ответил ему руководитель полётами.

Смотрю на МиГ-29К, который выходит на посадочный курс. Всё идёт к нашему успеху.

Хлопок один, хлопок второй. Из сопел вырывается пламя. Самолёт клюёт носом и мчится к земле.