Австрийская площадь или петербургские игры

Было видно, что Надежде Петровне очень приятно. И у Кошелева потеплело на душе. Тем более что Надежда Петровна просила не за себя, а за соседку устроить ее в дом престарелых, чтобы о ней заботились. Основания для этого были - сын погиб в Афганистане, защищая Родину.

Такие встречи доставляли Кошелеву радость. На каждом приеме находилось двое-трое, кому глава администрации мог помочь. И помогал! Реально помогал, наказывая нерадивых работников и даже лишая их премий.

Прием затянулся почти до восьми. Не допив стакан крепкого чая, Кошелев пригласил Катушкина, терпеливо дожидавшегося в приемной.

– Принес?

– Конечно, Павел Константинович, все сделано, как вы велели.

Кошелев жестом прервал вице-президента футбольного клуба "П.С.И.". В поданной Катушкиным бумаге было написано: "В связи со сложной финансовой ситуацией..."

"А когда она не была сложной?" - подумал Кошелев.

"...необходимостью подготовки к следующему футбольному сезону, проведения тренировочных и сезонных сборов, а также для приобретения спортивного и технического инвентаря и выезда на турнир в город Тайпей (на Тайвань), где наш клуб будет защищать не только честь города, но и России, и в соответствии с Постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 23.11.94 г. № 32 "Об итогах Игр Доброй Воли", просим Вас выделить беспроцентную ссуду в размере 300000000 (триста миллионов) рублей сроком до 27.11.95 г."

– Ты что просишь - подаяние или ссуду? Если ссуду, то пиши, как отдавать будешь.

Катушкин недоуменно пожал плечами. В другом случае Кошелев отправил бы его обратно, но тут подсказал, и футболист от руки дописал: "Источником погашения ссуды будут выступать средства, перечисленные спонсорами, и доходы от коммерческой деятельности клуба"1.

– Вот так хорошо, - сказал Кошелев, - перепечатай и с утра к Малышеву. Раз ты вопрос по-государственному ставишь, то знай: за честь России резолюцию должен наложить заместитель мэра - не меньше!

Уже когда за вице-президентом закрылась дверь, Кошелев вспомнил: недавно он выделил 45 миллионов для выезда на чемпионат по мини-футболу, а в обосновании клуб "П.С.И." именовался некоммерческой организацией.

"Вот дурни! Сами не помнят, что пишут, - лишь бы деньги оттянуть побыстрее. Какая же коммерческая деятельность у некоммерческой организации?" - подумал Кошелев, но возвращать Катушкина не стал.

Рабочий день закончился, и Павел Константинович решил потратить полчасика на свое любимое занятие- работу над сборником изречений и афоризмов. Это было не просто переписыванием чужих мыслей. Нет, собирание было подлинным искусством. Оно даже имело собственное название апофтегматика.

"Этот жанр не престает волновать сердца миллионов людей, - с увлечением дописывал Павел Константинович введение в книгу, - и в этом нет ничего удивительного. Разве не упоительна возможность погрузиться в мир мыслей и чувств гения? Может быть, она не совсем бескорыстна - многие собиратели стали знаменитыми людьми. Долгие годы наша жизнь проходила под навязанным нам девизом: "Скромность украшает". Эта мудрость, отдающая фарисейством, глубоко фальшива. Талейран когда-то сказал: "Я хочу, чтобы на протяжении веков спорили о том, кем я был, о чем думал и чего хотел..."

1.18. ДЕЛО ГНИЛО!

За полчаса до полуночи, когда Павел Константинович Кошелев уже заканчивал поздний ужин, заместитель начальника Управления по борьбе с экономическими преступлениями полковник Микин неторопливо беседовал с майором Глебом Калинченко.

– Стало быть, упустил свидетельницу?

– Курица - не птица, Александр Вадимович, Австрия - не заграница! Куда ж она денется - вернется.

– Жди! У рака на горе свиста не хватит. И надо же было Кокосову в это дело всунуться. Ведь наш парень, Баку, Вильнюс, Сумгаит - всюду успел побывать. Черт знает, сколько раз его МВД награждало. А нам такую свинью подложил! Развалил операцию до самой маковки. И, ясное дело, все выложил своему дружку, Рубашкину, а тот жене.

– Он был уверен, что на нее бандиты наехали...

– Бандитов боятся, а нас? Нас ни в грош не ставят! Как бы там ни было, фирмачи свои махинации свернут по-тихому, поняли, что мы у них на хвосте. Да и Кошелев не дурак, чтобы проявлять излишнюю активность.

– Вы думаете, австрийцы его предупредили?

– Ни в коем разе! Все эти твои грины и грепперы раскололи рубашкинскую супругу, а скорее всего, она сама к ним прибежала: дескать, выручайте меня за верность вам менты прессуют. Они помогли и молча притихли. Теперь никому слова не скажут. А Кошелев- чекист, он и в могиле чекист. Все видит, обо всем знает. И наши секреты для него - тьфу, что два пальца обмочить. Ты еще молодой, не сталкивался, когда они в полной силе были. Так что теперь обе стороны, не договариваясь, будут спускать дело на тормозах. Короче: был проект и нет проекта! Ты даже приготовления к совершению не докажешь. Но про себя можешь гордиться, что уберег землю русскую от супостатов и ворогов! И я вместе с тобой.

– А деньги? Как они затраты покроют?
– возразил Калинченко

– А чего там скрывать - асфальт загладили, фасады прочистили, шарики в небо запустили, - сколько их там было: тыщ пять-шесть? Ты их про шарики спросишь, а они в ответ: "Праздник для народа! Культура!" Корысть есть? Присвоение бюджетных средств есть? Умысел имеется? Нет! Значит, и вменить им нечего, хоть полгорода воздухом надуют и принародно зафигачат в стратосферу. Короче: семечко не проросло, а уже гнило. Не клеится дело, дальше разработки не пойдет. Да и за это хлебнем выше крыши, если утечку выпустим, - огорченно покачав головой, подытожил Микин.
– Давай следующий вопрос!

Возразить было нечего. Калинченко понимал, что непредвиденное вмешательство Кокосова сорвало вербовку Рубашкиной и, по сути, завалило всю операцию.

– Что ж, и не такое бывает, - утешил сам себя Калинченко и, помолчав, продолжил: - Ремонт в квартире Кравцова практически закончен. После того как будут подписаны акты сдачи-приемки и оформят сверку взаиморасчетов по затраченным средствам, можно возбуждать уголовное дело и производить выемку документов. Почти все они в копиях у нас уже есть.

– Ты кого из оперов привлекал?
– вдруг спросил Микин.

– В полном объеме только Авдеева.

– Это который?

– Тот, новенький, которого мы с области, из Кировского района взяли. Дельный, старается и кураж есть.

– Да, сыщик без куража - что пахарь без плуга! Но давай все же мальчонку побережем. Тут у меня вызов на двухмесячную подготовку в Красноярск. Пускай едет, ума-разума набирается. Вылет - завтра ...

– Не успеет сдать выходы.

– Ты что, ему агентуру доверил?
– удивился Микин.

– Пришлось, Александр Вадимович, мне же не разорваться.

"Значит, парень действительно стоящий, ведь не бывало такого, чтобы Калинченко своих людей на кого-то замыкал", - подумал Микин и приказал:

– Даю два дня. Домой пусть заедет не больше чем на час. Все его телефоны - на кнопку. Самого - под наружку, чтоб ни шагу без догляда. Провести до самолета - и ни с кем никаких контактов. Проездных документов не брать, купишь билет в кассе на любое имя- я дам команду, чтобы деньги списали со спецфонда, ну, и все остальное. На месте его встретят, я красноярским позвоню.